Тревожность данной темы для интеллигентской души отразилась в блестящей статье Дмитрия Фурмана, социолога из Российской академии наук, опубликованной в “Московских новостях”. В ней объяснялось, почему такое множество людей поверили ужасным обвинениям. Статья заслуживает того, чтобы ее подробно процитировать:
Практически несомненно, что “стопроцентных” доказательств ни власть, ни ее противники не предъявят. Но какая же версия станет общепринятой в будущем, в массовом историческом сознании?
Версия Березовского исходит из того, что взрывы организовали умные люди. У них была ясная цель — добиться сплочения народа вокруг премьера, что даст ему возможность победить на президентских выборах. Здесь у авторов версии все логично. Конечно, можно возразить, что любой премьер, объявленный преемником, и так победил бы. Но требовалась стопроцентная гарантия. Кроме того, взрывы должны были накрепко привязать будущего президента к их организаторам. Все получилось, считает Березовский, великолепно, как задумано. Правда, произошел досадный прокол в Рязани. С кем не бывает, и умные люди совершают проколы. Но ни к каким катастрофическим последствиям он не мог привести. Злодеи в этой версии — умные, яркие, романтические.
Беда официальной версии [что взрывы устроили ваххабиты] — в том, что она исходит из модели не рационального поведения умных злодеев, а поведения идиотов, понять мотивы которых невозможно. Принять ее означает принять два почти “запредельных” идиотизма.
Первый идиотизм — террористов. Во всех рассказах об организации взрывов поражает несоответствие между продуманным планом и тем, что совершенно непонятно, какой в нем смысл. Для чего “ваххабитам” взрывать дома в Москве? Они думали остановить этим войну в Чечне? Наоборот, хотели ее спровоцировать? Но для чего? Конечно, террористы — злодеи и фанатики. Но любое злодейство должно иметь какую-то цель. Аналогии с 11 сентября или с палестинским террором не помогают. В обоих этих случаях цель ясна. “Аль-Каида” хотела нанести реальный удар по США — по Пентагону, Белому дому, всем жизненным центрам. А взрывы домов в небогатых кварталах — вообще никакой не удар по России. Кроме того, Усама предполагал, что США начнут антиисламскую кампанию, а это поднимет правоверных, приведет к падению “продажных” прозападных режимов и священной войне, которой он не боялся. Расчет ясен, и идиотским его не назовешь. Понятен и палестинский террор. Его цель — довести израильтян до того, что они будут рады убежать с оккупированных территорий. Но за организацией московских взрывов “ваххабитами” вообще никакой рациональной цели не видно.
Второй идиотизм, подразумеваемый официальной версией, — идиотизм ФСБ. Рязанская операция (если это операция, а не несостоявшийся теракт) так нелепа, что все попытки ее как-то объяснить не удаются. Она предполагает просто немыслимую глупость. Но почему за нее не только никого не осудили, но и с должности не сняли? Может быть, там все такие?
То, что первая версия подразумевает рациональное поведение, а вторая — идиотизм, не означает, что первая верна, а вторая нет. Но когда люди сталкиваются с чем-то очень страшным, им легче поверить в дьявольский план, чем в действия идиотов или какую-то нелепость. В убийство царевича Дмитрия Годуновым, а не в официальную версию, что царевич “зарезался ножичком”. В убийство Кирова троцкистско-зиновьевским подпольем или Сталиным, а не приревновавшим мужем. Между тем сейчас историки склоняются к тому, что Кирова убил психопат Николаев, и даже что канонизированная Пушкиным рациональная версия гибели Дмитрия неверна, и, как это ни нелепо звучит, он действительно “зарезался ножичком”. Нелепость официальной версии, предполагающей и тупых террористов, и тупых фээсбэшников, не значит, что она — неверна, но это значит, что как версия, которая будет принята массовым историческим сознанием, на основании которой будут ставить фильмы в Голлливуде и на “Мосфильме”, она обречена. Она слишком унизительна для всех — России, у которой такая ФСБ, “ваххабитов”, у которых такие террористы, убитых, которых убили по дурости. В массовом сознании в конце концов победит рациональная версия дьявольского заговора. За нее будут хвататься все противники власти, а когда “династия” преемников Ельцина прервется, она станет общепринятой.
Социолог делает вывод, что Березовский победил независимо от того, в чем истина.
Но для меня этих рассуждений было недостаточно. Мне нужна была окончательная истина. Конечно, Путин — фээсбэшник, член преступного клана. Но членство в преступном клане не обязательно означает виновность в каждом преступлении. К тому же на свете много преступных кланов, как я хорошо понял 11 сентября, увидав своими глазами, как падают башни в Нью-Йорке. Будучи ученым-экспериментатором, я привык относиться к полученным данным с долей скепсиса. В этом я отличался от Бориса — математика, для которого логика, а не факты были высшей ценностью, и от Саши — опера, следующего здравому смыслу и интуиции. Для них Рязань была убедительным доказательством. Для меня Рязань оставалась свидетельством косвенным. У меня не было проблем с тем, чтобы публично обвинять ФСБ; пусть оправдываются! Но я все равно хотел разобраться в этой истории до конца.
В ЭТОМ Я был не одинок. Почти незаметная среди гостей, на лондонской презентации фильма присутствовала тихая женщина лет тридцати с большими карими глазами и славянскими чертами лица. Это была Таня Морозова, дочь одной из жертв взрыва на улице Гурьянова 9 сентября 1999 года. Узнав, кто она, гости на минуту замолкали и задумывались, вспомнив о человеческой трагедии, отошедшей на второй план на фоне пафосных политических обвинений и загадочных кремлевских интриг.
Юрий Фельштинский отыскал Таню Морозову в Америке, где она жила со своим американским мужем и четырехлетним сыном в городе Милуоки, штат Висконсин. Фельштинский поехал к Тане и объяснил ей, что они с Сашей расследуют обстоятельства взрывов домов, и их версия противоречит официальной. Ей, наверное, больше всех хотелось бы узнать правду, поэтому он приглашает ее в Лондон.
Таня согласилась. В Лондоне она мало говорила — она приехала слушать. Но, посмотрев фильм, она позвонила своей младшей сестре Алене и сказала, что безумная версия, от которой они когда-то отмахнулись как от полного абсурда, похожа на правду. Получается, что их собственная власть подложила бомбу, убившую маму и девяносто трех соседей. Согласится ли Алена войти в комиссию по расследованию этих обвинений?
Алена Морозова была одной из немногих жильцов дома, чудом уцелевших при взрыве на улице Гурьянова. Когда Таня вышла замуж за американца и уехала в Милуоки, Алена, которой было двадцать три года, осталась с мамой в двухкомнатной квартире, в которой выросла, в рабочем районе Печатники. Вечером 8 сентября она гуляла со своим парнем Сергеем, жившим в соседнем подъезде. По дороге домой они остановились поболтать с друзьями у детской площадки.
— Пошли ко мне ужинать и телевизор смотреть, — сказал Сергей. Алена согласилась. Около полуночи Сергей вышел на кухню выкурить сигарету. Больше она его не видела.
Сначала ей показалось, что случилось землетрясение. Из-за шока она ничего не слышала, как будто в кино во время сеанса вдруг выключили звук. Стена напротив, со стеллажом и телевизором, медленно отделилась от остальной части комнаты и сползла вниз, и она оказалась на краю пропасти. Она не потеряла сознания, а через несколько секунд к ней вернулся слух. И по мере того, как уличный шум обретал четкость, до нее стало доходить, что у ее ног огромная яма, в которую провалился Сергей вместе с кухней, а также мама в их квартире, и вся центральная часть дома — два подъезда, девять этажей, шестьдесят четыре квартиры.
С развалин ее сняли пожарные. Как во сне, бродила она в дыму среди криков, милиционеров, санитаров, пожарных машин. И тут на нее наткнулась съемочная группа Си-Эн-Эн.
— Вы из этого дома? Может, вам нужно позвонить? Хотите воспользоваться моим телефоном? — прокричал сквозь вой сирен человек с американским акцентом.
