Однако в самой России об этом не говорилось ни слова еще месяц, пока 14 февраля “Новая Газета” не напечатала подробный материал Павла Волошина (не путать с Александром Волошиным, руководителем президентской администрации), ученика знаменитого журналиста и недруга ФСБ Юрия Щекочихина.

Как писал Волошин, 22 сентября 1999 года, в 9 часов 15 минут вечера, житель рязанской двенадцатиэтажки Алексей Картофельников позвонил в милицию, чтобы сообщить о подозрительных “Жигулях” с замазанными номерами, стоявших у подъезда. Двое незнакомых ему мужчин перетаскивали в подвал мешки, а за рулем сидела женщина. Когда к дому прибыла милиция, “Жигулей” уже не было, но в подвале обнаружили три 25-килограммовых мешка с белым веществом. К одному из них был присоединен детонатор и самодельный таймер.

Вызванная на место бригада саперов с помощью газоанализатора обнаружила присутствие паров гексогена, боевого взрывчатого вещества, использующегося в артиллерийских снарядах.

Жителей эвакуировали, бомбу обезвредили, а мешки увезли сотрудники местного ФСБ. В городе объявили перехват; две тысячи милиционеров и местные телестанции получили фотороботы трех разыскиваемых террористов. К утру 23-го все новостные агентства сообщили о предотвращенном в Рязани теракте. Сам Путин, появившись на следующий день в вечерних новостях, высоко оценил бдительность рязанцев и пообещал скорую победу в Чечне.

Но утром 24-го произошло нечто совершенно непонятное. Выступая по телевидению, шеф ФСБ Николай Патрушев объявил, что инцидент в Рязяни в действительности организовало его ведомство с целью проверки бдительности.

— Это была не бомба, — заявил он. — Думаю, что не совсем четко сработали — это были учения, там был сахар, а не гексоген.

Однако в своих статьях Инглунд, Рейнолдс и Волошин цитировали жильцов, милиционеров и сапера, обезвредившего бомбу, которые в один голос утверждали, что все было настоящее: желтоватый порошок в мешках, совсем не похожий на сахар, показания газоанализатора, указавшего на гексоген, и охотничий патрон в качестве детонатора. Волошин в своей статье предложил ФСБ предъявить доказательства того, что это были учения: копии приказов, фамилии участников операции, мешки с сахаром. Но ничего этого сделано не было.

Вскоре в прессе появились сообщения, объясняющие, почему ФСБ переквалифицировала “предотвращенный теракт” в “учения”. Газеты писали, что людей, заложивших мешки, должны были вот-вот арестовать, и тогда вступила в действие “легенда прикрытия”. По некоторым сообщениям, их даже как будто арестовали, но потом, после вмешательства ФСБ, отпустили.

Доподлинно известно следующее: дежурный оператор рязанской телефонной станции по имени Надежда Юханова услышала в ту ночь подозрительный разговор с Москвой:

— Повсюду посты, — говорил голос. — Выбирайтесь из города поодиночке.

Юханова сообщила в милицию, и там пробили телефонные номера. Оказалось, что московский номер находился в здании ФСБ на Лубянке, а рязанский — в той самой квартире, где накрыли несостоявшихся террористов.

13 марта “Новая Газета” опубликовала вторую статью Волошина. В ней был описан случай, который произошел в сентябре 1999 года в 137-м полку ВДВ, расквартированном рядом с Рязанью.

В ту ночь рядовой Алексей Пиняев и еще двое солдат стояли в карауле, охраняя склад боеприпасов. То ли из любопытства, то ли от холода они решили зайти в помещение. Там они увидели мешки с надписью “Сахар”. Распоров один из них, они отсыпали немного желтоватого порошка, чтобы попить чаю, но он оказался горьким на вкус. Их офицер, имевший навыки взрывника, определил, что в мешках гексоген. О произошедшем доложили начальству. Наутро из Москвы прибыла бригада ФСБ. Всем, кто знал об этой истории, строго-настрого приказали держать язык за зубами. Пиняева чуть не отдали под трибунал, чтобы не совал свой нос куда не следует, но в конце концов отправили в Чечню. Впрочем, перед отъездом он успел обо всем рассказать Волошину.

20 марта небольшим большинством голосов Дума отклонила предложение Юрия Щекочихина расследовать рязанский инцидент. К этому времени по горячим следам газетных статей журналист НТВ Николай Николаев подготовил передачу “Независимое Расследование — Рязанский Сахар” — целый час телеэфира, посвященный событиям в Рязани. Среди участников дискуссии были жители уцелевшего дома, местные милиционеры, эксперты-взрывники, телефонистка Юханова, а также три представителя ФСБ. Все они, за исключением фээсбэшников, сходились на том, что бомба была настоящая.

Было объявлено, что передача состоится вечером 24 марта, за два дня до президентских выборов.

Много лет спустя, в Нью-Йорке, бывший президент НТВ Игорь Малашенко рассказал мне, что 23 марта к Гусинскому из Кремля приехал посланец. Это был Валя, Валентин Юмашев. Он привез предупреждение от “сами знаете кого”. Если только “Рязанский сахар” выйдет в эфир, Гусь может забыть о будущем для своего телеканала. Победа Путина в любом случае гарантирована. Если передачу не снимут с эфира, то новый президент “разберется с НТВ по полной программе”.

— Это был первый сигнал, что наступают новые времена, — сказал Малашенко. — Ельцин никогда бы себе такого не позволил.

Подумав, они решили все-таки выпустить “Рязанский сахар” в эфир.

Москва, март 2000 года. Выясняются новые подробности начала войны: бывший премьер Сергей Степашин сообщил, что планирование чеченской кампании началось еще в марте 1999 года, то есть за полгода до взрывов домов и начала военных действий. Владимир Путин в предвыборном интервью “Коммерсанту” заявил, что инсинуации в прессе о причастности ФСБ к взрывам домов — чистое безумие. “Сама эта идея аморальна”, - сказал он.

26 марта, в первом туре голосования Путин был избран президентом Российской Федерации.

^{Евгений Примаков}

^{“Коалиция Примуса с губернаторами казалась непобедимой”.}

^{Николай Патрушев.}

^{“Это была не бомба. Думаю, что не совсем четко сработали — это были учения, там был сахар, а не гексоген”.}

Женева, март 2000 года. Правозащитные организации призвали ООН провести расследование военных преступлений в Чечне. По свидетельствам очевидцев, в октябре 1999 года федеральная артиллерия расстреляла колонну беженцев при попытке покинуть Грозный по установленному для мирных жителей зеленому коридору. Среди документированных зверств федералов — более 120 случаев расстрела военнопленных, многочисленные похищения, избиения и пытки. Сотни гражданских лиц удерживаются военными с целью получения выкупа от родственников. Беженцы рассказывают об изнасилованиях солдатами чеченских женщин. Многие деревни отрезаны от источников воды и пищи. Весь регион закрыт для иностранных наблюдателей и журналистов.

Потом, в Лондоне, было много дискуссий о том, почему Путин не “продолжил дело Ельцина” — ведь для этого, собственно, его и поставили президентом. Превращение кандидата от “либералов и реформаторов” в душителя свободы и воскресителя наиболее мрачных традиций российской реакции произошло столь же быстро, сколь и неожиданно. Получив власть, он развернул вектор развития России в направлении, прямо противоположном тому, куда двигался его предшественник, и стал делать как раз то, что надеялся с его помощью предотвратить Ельцин. “Перерождение” Путина, безусловно, войдет в политическую историю одним из самых ярких примеров “закона непредвиденных последствий”.

Поборники свободы, толерантности и прогресса ошибаются, когда приписывают своим оппонентам, сторонникам тирании, диктатуры и мракобесия негативную мотивацию — желание творить зло из низменных побуждений. В действительности проводники объективного зла, как правило, исходят из благих намерений. Просто у них другая система ценностей.