Дюмарест схватил его за руку:
– Ты знаешь, что делаешь?
Легрейн кивнул.
– Я бывал раньше в таких местах, — отозвался он. — На Руке. Там любят устраивать лабиринты, головоломки, проводить соревнования и все такое прочее. Обычное правило для выбора дороги в таких местах заключается в формуле: ты сворачиваешь сперва направо, во втором проходе налево, в следующем направо, потом снова налево, ну и так далее. Можно изменять эту формулу, конечно, но принцип такой.
– Вот почему ты всегда выбираешь разные проходы?
– Не совсем так. Но так мы не потеряемся. И всегда сможем найти путь обратно.
Дюмарест опустился на колени и приложил ухо к полу, вслушиваясь.
– Ничего, — сказал он, вставая. — Никакой вибрации. Наверное, они идут по другому проходу.
– Или же крадутся по пятам за нами, — заметил Легрейн. — Я не знаю устройства этого Лабиринта, в отличие от Властителя Игрушки. Все, что мы знаем, это то, что он ждет нас где–то впереди. — После колебания он спросил: — Ты знаешь, что я думаю, Эрл?
– Да, — ответил Дюмарест. — Ты думаешь, что нам лучше всего разделиться.
– Но при этом наши шансы обнаружить его повысятся в два раза, — подтвердил Легрейн. — Возможно даже, нам удастся зажать его с двух сторон. Только так мы сможем выбраться отсюда живыми, — продолжал он. — Ударить по нему раньше, чем он узнает это. Атаковать спереди и сзади.
– Быть может, ты прав, — кивнул Дюмарест. — Но могу ли я доверять тебе?
– Всегда, — заверил его Легрейн. — Везде и всегда.
Дюмарест ударил кулаком по носу приятеля. Потом ударил еще раз, чувствуя, что ломает переносицу, и кровь залила лицо пораженного Легрейна. А левый кулак Дюмареста уже погрузился в живот напарника, правый же почти одновременно угодил в ухо. Легрейна отбросило назад, и он с яростью в глазах прижал руки к лицу.
– Возвращаю должок, — холодным тоном произнес Дюмарест. — За то, что ты оставил меня одного тогда, в пещере.
– Но, Эрл! Я ведь говорил тебе…
– Я знаю, что ты мне говорил. Однако я мог погибнуть, карабкаясь по скале. — Дюмарест протянул вперед руку и схватил Легрейна за плечи. — На этот раз ты не должен подвести меня. — Его пальцы впились в плоть Легрейна. — А теперь иди и разыскивай Властителя Игрушки. Если найдешь, кричи! Держись подальше от него и продолжай орать, пока я не присоединюсь к тебе. Я буду делать то же самое. Понятно?
Легрейн кивнул.
– Тогда вперед! — Дюмарест подтолкнул его. — И не забывай, что я тебе сказал. Если подведешь меня еще раз, я разорву тебе горло!
Он пошел прочь, дважды подряд свернул в правый проход, подождал, вернулся. Легрейн уже исчез. Лужица крови на полу показывала место, где он стоял — Дюмарест опустился на колени и присмотрелся. В мерцающем свете были хорошо видны темные кровавые отпечатки подошв ботинок Легрейна. Поднявшись, Дюмарест направился по этому следу. Идти было трудно, свет, исходивший от стен, мешал видеть, что находится впереди, в сумраке разветвлений. Проходы неуловимо изменились, так что теперь меньше походили на изгибы трехмерного лабиринта, скорее напоминая какую–то необычную тропинку, которая, казалось, не подчинялась никаким обычным законам. Спустя некоторое время остался лишь один проход, то поднимавшийся вверх, то устремлявшийся вниз, изгибавшийся и словно бы закручивавшийся в самого себя.
Дюмарест закрыл глаза. Этот туннель каким–то образом сливался с остальными проходами, являя впереди настоящий кошмар из светящихся стен и прозрачных перегородок, переплетавшихся под такими жуткими углами, что трудно было понять, как можно дальше двигаться вообще. Ему казалось, что он падает куда–то вниз, где он будет погребен под этими многотонными каменными сооружениями. Возникло ужасное ощущение, сходное с состоянием невесомости, вместе с чувством постоянного давления — возник конфликт между ощущениями тела, взаимное отрицание чувствами друг друга.
Дюмарест опустился на четвереньки и пополз по туннелю, и пол, казалось, прогибался под его весом. Но вот он застыл, обрел твердость, и это ободрило Дюмареста. Он открыл глаза. Кошмар закончился. Впереди тянулись знакомые очертания светящихся стен, проходы лабиринта, пятна крови.
Дюмарест встал, осторожно двинулся вперед и замер на месте, услышав эхо голосов.
И едва не расстался с жизнью, когда чьи–то руки обхватили его горло.
Его спасла инстинктивная реакция: мускулы напряглись, пытаясь разорвать хватку убийцы. Дюмарест боялся не столько быть задушенным, сколько того, что большими пальцами враг сломает ему позвонки. Он мог не дышать несколько минут, но со сломанной шеей конец наступает почти мгновенно. Подняв руки, он вцепился в мизинцы врага, словно выкованные из железа. Потом Дюмарест изо всех сил пнул назад правой ногой. Хватка вокруг горла слегка ослабла, когда противник чуть отодвинулся, уклоняясь от удара. И снова Дюмарест рванул за мизинцы, оторвал их от шеи и резко отвел назад.
– Неплохо! — Властитель Игрушки улыбался, обнажая ослепительно сверкающие зубы, когда Дюмарест наконец–то обернулся. — Мало кому удавалось разорвать эту хватку. Где твой друг?
Дюмарест жадно втягивал в себя воздух, и не думая отвечать, он внимательно глядел на человека, которого ему предстояло убить. Грошен стоял в нарочито небрежной позе — расслабившийся боец, уверенный в своих силах. Он рассмеялся, и смех его эхом отразился от стен; раскрытый рот казался красной пещерой на лице.
– Давай же, мужчинка, — подстрекал Властитель Игрушки. — Защитничек моей сестры. Мне потом рассказать ей, с какой легкостью я покончил с тобой? — Он шагнул вперед с протянутыми руками, намереваясь заключить его в объятия, словно любовницу.
Дюмарест осторожно попятился. Грошен был крупного телосложения, сильный, одержимый желанием убить. Чтобы уравнять шансы, очень важно было первым нанести удар. Каким–то образом травмировать его, чтобы получить некоторое преимущество. Дюмарест глубоко дышал, насыщая кровь кислородом и набираясь сил для атаки.
«Удар в пах? Вряд ли это пройдет: цель слишком мала и наверняка защищена. Если же попытаюсь ударить ногой, то в случае промаха я потеряю устойчивость и окажусь в очень невыгодном положении. А если пустить в ход колени? Это может пройти, но Грошен носит высокие сапоги, а под брюками–клеш могут скрываться щитки. Живот плоский, мускулистый, грудь защищена костями и мускулами. А силу его рук я уже ощутил».
– Ты боишься, — удовлетворенно промолвил Грошен, продвигаясь вперед. — Трус. — Он снова рассмеялся. — Моей сестре следовало видеть тебя сейчас! Как ее бравый защитник отступает перед лицом опасности. Неужели ты надеешься на снисхождение? Тебе нужно хорошенько попросить, тогда, возможно, я сжалюсь над тобой. — Он опустил руки и, подбоченившись, милостиво разрешил: — Давай же, проси. Ведь тебе хочется жить?
Дюмарест нанес удар ему в горло.
Все произошло молниеносно. Ребром ладони правой руки он яростно рубанул сбоку по шее Грошена, одновременно нацелившись большим пальцем левой в правый глаз противника. Он почувствовал напрягшуюся мышцу под своей правой рукой, мягкую ткань — под левой. Властитель Игрушки зарычал, словно животное, когда Дюмарест во второй раз ударил по шее, на этот раз по гортани. Грошен вскинул вверх кулаки и замолотил ими, как цепами. Дюмарест крякнул, уловив вкус крови на губах, и нанес коленом удар в пах, в последний раз рубанув по горлу. Однако удар коленом цели не достиг: Грошен отпрыгнул назад и ответил мощным прямым ударом. Дюмарест уклонился от него и отступил, пытаясь отдышаться.
– Ты быстр, — одобрил Властитель Игрушки и вытер лицо тыльной стороной ладони. Кровь бежала по щеке из задетого глаза. — Ты быстр и хитер, но конца тебе все равно не избежать. Ты умрешь мучительной смертью.
И он бросился вперед, разведя руки в стороны, чтобы вновь заключить Дюмареста в свои объятия. Дюмарест перехватил одну из рук и упал назад; обе ноги его оказались вверху, когда плечи коснулись земли. Грошен перелетел через его голову и шмякнулся на пол. Дюмарест тут же вскочил и нанес еще один удар ногой по ребрам, когда Властитель Игрушки поднялся на четвереньки. Но с тем же успехом он мог бы пнуть и дерево.
