— У нас мало времени, — сказал после этого Уордл. — Остается лишь надеяться, что нам его хватит или мы как-то сумеем его растянуть.

Этим вечером Шеминэ опять пришлось возиться с дверными замками. Одна из дверей находилась в их корпусе, две другие — в соседнем. Более десятка пленных пересекли пространство между корпусами. Бежать было недалеко — всего каких-то двадцать ярдов. Сумерки скрыли их от посторонних глаз, а двигаться бесшумно эти пленные умели. Военный совет в камере землян начался.

— У нас есть ряд сложностей, — начал Уордл. — Условия, в которых мы находимся, не очень-то способствуют их решению, но иных условий у нас нет. Первая сложность — радиомаяк.

— Никак кастанцы его обнаружили? — спросил Парта-ак-Ваим.

— Пока нет. Мы его сделали, собрали и подключили к линии электропередач. Если кастанцы и набредут на него, они, скорее всего, посчитают, что маяк поставили их войска связи. Даже в случае повышенного любопытства с их стороны на их запросы и получение ответов уйдет не меньше двух месяцев. И только потом они выяснят, что никакого маяка в этом месте не значится и не должно быть.

— У кастанцев другое мышление. Они и представить себе не могут, что какие-то дерзкие пленные осмелились собрать маяк, — вмешался Холден.

— Тогда почему вы упомянули радиомаяк в числе сложностей? — удивился генерал.

— Лесной отряд сделал всю тяжелую и неквалифицированную работу. Они перенесли детали маяка, спрятанные Маколпином и Паем на границе леса. Наши товарищи объяснили им, как собрать и поставить маяк. Но для окончательной наладки и включения маяка нужны специалисты. Днем и Маколпин, и Пай могут отлучиться не более чем на пять минут. По их словам, на наладку и запуск маяка им понадобится от трех до четырех часов непрерывной работы.

Уордл помолчал, затем многозначительно добавил:

— Космический Союз не знает координат Гатина. В наших общих интересах, чтобы радиомаяк как можно скорее начал передавать эти сведения.

— Я могу найти специалистов среди моих подчиненных, — предложил Парта, — Если, конечно, вы сумеете включить их в лесной отряд.

— Благодарю, господин генерал, но с этим мы справимся сами, — заявил Уордл, — Мы обеспечим Маколпину и Паю необходимые возможности для работы. Они переберутся через стену.

— Вы имеете в виду побег?

Даже сейчас генерал произносил это слово с опаской, словно считал затеянное землянами неким потрясением основ.

— Я не говорю об их побеге из тюрьмы. Назовем это временной отлучкой. К утру они вернутся и отправятся на работу. Как я уже говорил, нам нельзя возбуждать подозрение кастанцев. Однако если пленные узнают, что двое наших побывали за стеной, это может существенно поднять их настроение. Только не надо крайностей. Обязательно разъясните всем, что они не должны воспринимать эти сведения как поощрение к самовольным отлучкам, иначе мы погубим начатое.

— Но перебраться через стену невозможно.

— Прежде чем соглашаться с этим утверждением, мы должны убедиться сами, — сказал Уордл.

Считая вопрос исчерпанным, он перешел к следующему.

— В нашей тюрьме содержатся около десяти тысяч пленных, а по всему Гатину их четыреста тысяч. Мы — только небольшая часть от общего числа. Нам необходимо наладить контакты с другими тюрьмами, убедить тамошних пленных присоединиться к нам и выступить одновременно. Поблизости от нас расположено еще семь тюрем. Если они схожи с нашей, это значит, что мы имеем семьдесят тысяч потенциальных воинов.

Парта поджал губы и нахмурился.

— Тюрьмы не сообщаются между собой.

— Значит мы должны установить контакты. Задача не является невыполнимой. Она будет выполнена, и вот каким образом, — Уордл слегка улыбнулся. — Вам, наверное, не приходило в голову, что землянам и алюэзинцы, и стамиты кажутся все на одно лицо.

— Как и земляне нам, — сообщил Парта.

— Весьма вероятно, что и кастанцам обе ваши расы кажутся на одно лицо, — продолжал Уордл. — Лесные отряды из других тюрем работают практически рядом с нашим. Если кто-то из пленных поменяется местами, охранники едва ли это заметят.

— А если и заметят, то вряд ли придадут этому значение, — предположил Холден. — Главное, что количество рабов осталось прежним.

— Возможно, — согласился Уордл. — Но всегда есть опасность, что чье-то излишнее любопытство может погубить весь замысел. — Он снова повернулся к генералу. — Вам необходимо подобрать группу добровольцев. Только офицеры, способные вспомнить о своих качествах командиров и проявить эти качества на практике. И это еще не все. Нужны такие, кто сумеет убедить пленных других тюрем в преимуществах нашей стратегии. Как только вы найдете этих добровольцев, они вольются в лесной отряд и переместятся в другую тюрьму.

— Все это можно организовать, — согласился Парта. — Но есть одна сложность. Обмен — процесс двусторонний. Нам необходима помощь другой стороны, где пока господствуют прежние представления об участи пленного и никто не помышляет о восстании.

— Кастанцы не догадались издать приказов, предписывающих пленным всегда возвращаться в одну и ту же тюрьму. Нельзя нарушить приказ, который не был отдан. Вдобавок перемена места заключения не есть побег.

— Да, вы правы. Это задание я возьму на себя.

— Мы вынуждены передать его вам, поскольку у нас нет другого выхода. Земляне не могут переместиться в другую тюрьму. Они сразу будут заметны, как цирковые лилипуты.

Посчитав второй вопрос решенным, Уордл перешел к третьему.

— И еще одна сложность. Нас она беспокоит сильнее всего. Пленные должны сдерживать свои порывы и терпеливо ждать, пока не настанет момент для совместного и действенного удара по кастанцам. Любые преждевременные выступления, будь то индивидуальные или групповые, смертельно опасны для наших общих планов. Необходимо сделать так, чтобы избежать каких бы то ни было выплесков. Кто что может предложить?

— Нужно отвлечь пленных, — предложил Холден. — Устроить хорошее зрелище, чтобы им на целый месяц хватило впечатлений.

— И у тебя есть конкретное предложение?

— Естественно.

Холден энергично задвигал челюстями, пережевывая несуществующую пищу. Потом испустил душераздирающий вопль и рухнул на пол. Тело Холдена затряслось и согнулось дугой, отчего колени уперлись ему в грудь. Несчастный штурман закатил глаза так, что были видны только белки. Из перекошенных губ вырвались клочья пены. Зрелище было достаточно впечатляющим, чтобы у видевших его свело животы.

— А-а-ааа! — ужасающе застонал Холден.

Изо рта выползла новая порция пены. Алюэзинцы и стами-ты, выпучив глаза, смотрели на землянина. Даже Уордл на мгновение испугался.

Произведя достаточное впечатление, Холден чудесным образом выздоровел. Он встал, подошел к раковине, прополоскал рот, а затем и горло.

— Нужно лишь немного поупражняться, только и всего, — сказал Холден.

— И какая польза от этого трюка? — спросил Парта с видом психиатра, к которому привели маньяка.

— Больной раб не в состоянии работать. Сто больных рабов не в состоянии работать. Тысяча больных…

— Покажите мне, как это делается, — потребовал генерал, решивший не откладывать упражнение на потом.

Вспенив кусочек мыла, Холден запихнул его генералу в рот.

— Теперь жуйте. Так, хорошо. Падайте на пол, корчитесь и стоните… Громче, намного громче… Глаза, господин генерал. Обязательно закатывайте глаза, пока не увидите собственные мозги.

Генерал Парта-ак-Ваим, скрючившись, лежал на полу с закатившимися глазами. Зрелище было особенно впечатляющим и ужасающим благодаря бледно-оранжевому цвету алюэзинских глазных яблок.

В считанные минуты десять алюэзинцев и восемь стамитов стонали и исторгали клочья пены. Вряд ли кто-нибудь и когда-нибудь придумывал более идиотское занятие для этих высокопоставленных военных, подумал Уордл и про себя улыбнулся.

— Замечательно, — похвалил он, когда высшее офицерство поднялось и отправилось к раковине, — Найдите батальон добровольцев и пусть усиленно репетируют. Представление начнется завтра утром, во время раздачи пищи. Пленным оно послужит великолепным клапаном для выпуска лишних эмоций, а кастанцам доставит немало хлопот.