– А учитывая, сколь бессовестным было ваше поведение, сэр Винсент, я должна сказать, что считаю крайне невежливым с вашей стороны отказать мне в небольшой услуге! – без обиняков заявила она.

Он посмотрела на нее, вопросительно приподнял бровь.

– А как же вы сами, Софи? Разве вы не останетесь здесь на ночь? – рассмеялся он и, видя, что она медлила с ответом, добавил: – В прежние времена вас сожгли бы на костре, моя дорогая Юнона, и правильно бы сделали! Ладно, я готов вам подыграть.

Через полчаса после этого разговора Софи, сидевшая в холле за столом, который она передвинула поближе к огню, услышала звуки, которых так долго ждала. Она строила карточный домик, отыскав в гостиной потрепанную и засаленную колоду, и не сделала попытки ответить на повелительный перезвон колокольчика. Из помещения, расположенного в задней части дома, в холл вошел Клаверинг и открыл дверь. До слуха Софи донесся долгожданный и властный голос мистера Ривенхолла:

– Лейси-Мэнор? Очень хорошо! Будьте добры указать моему груму, где находится конюшня! Я сам о себе доложу!

Мистер Ривенхолл захлопнул дверь перед носом старого смотрителя и вошел в холл, стряхивая капли дождя со своей шляпы с загнутыми полями. Его взгляд остановился на Софи, увлеченной архитектурными забавами, и гость воскликнул самым дружеским тоном, на какой был способен:

– Добрый вечер, Софи! Боюсь, вы уже и не чаяли увидеть меня, но на улице льет дождь, и луны совершенно не видно из‑за туч!

В этот момент Тина, которая в восторге вилась и подпрыгивала у его ног, залаяла, так что ему пришлось приласкать собачонку, чтобы успокоить ее и быть услышанным. Софи, осторожно укладывая на свое сооружение очередную карту, ответила:

– Чарльз, это чересчур мило с вашей стороны! Вы приехали, чтобы спасти меня от последствий моей неосмотрительности?

– Нет, чтобы свернуть вам шею!

Она широко распахнула глаза и невинно взглянула на него:

– Чарльз! Разве вы не знаете, что я погубила свою репутацию?

Он снял пальто, встряхнул его и повесил на спинку стула.

– Неужели? В таком случае я в полной растерянности: я готов был поклясться, что застану здесь маркизу!

В ее глазах заплясали смешинки:

– Вы невыносимы! Как вы догадались?

– Просто я слишком хорошо вас знаю. Где моя сестра?

Софи вновь занялась строительством карточного домика.

– Она уехала обратно в Лондон с Чарлбери! Полагаю, вы встретили их карету, когда направлялись сюда.

– Очень может быть. Я был не расположен к тому, что рассматривать гербы на дверцах встречных экипажей. Мисс Рекстон с ними?

Софи подняла голову.

– Так, а откуда вам известно, что мисс Рекстон приехала с Сесилией? – спросила она.

– Она была так любезна, что прислала мне записку в «Уайтс», в которой уведомила о своих намерениях, – мрачно ответил он. – Она еще здесь?

– Да, но, полагаю, сейчас она очень занята, – ответила Софи. Наклонившись, она подняла с пола одного из утят, который, придя в себя после освежающего сна под муфтой Сесилии, вновь выбрался из ящика и запутался в складках ее платья. – Подержите его, дорогой Чарльз, пока я налью вам бокал шерри!

Мистер Ривенхолл, машинально протянув руку, обнаружил в ней пушистый желтый комочек. Поскольку спрашивать о том, для чего ему подсунули утенка, он счел неуместным, то присел на край стола, одним пальцем осторожно поглаживая птенца и поглядывая на кузину.

– Несомненно, – безмятежно заявила Софи, – это объясняет, почему вы приехали.

– Это ничего не объясняет, что вам прекрасно известно! – возразил мистер Ривенхолл.

– Ваше пальто промокло! – сообщила Софи, развешивая одежду перед огнем. – Надеюсь, вы не простудились?

– Конечно не простудился! – нетерпеливо ответил он. – Кроме того, дождь прекратился еще полчаса назад!

Она протянула ему бокал шерри.

– Я так рада это слышать! Бедный лорд Бромфорд подхватил ужасную простуду! Видите ли, он намеревался вызвать Чарлбери на дуэль, но, добравшись сюда, мог только чихать.

– Бромфорд! – воскликнул Чарльз. – Не хотите ли вы сказать, что он тоже здесь?

– Да, именно; его привезла с собой мисс Рекстон. Думаю, она надеялась, что он сделает мне предложение и тем спасет мою репутацию, но бедолага оказался сражен наповал жуткой простудой, которая, как он опасается, может задеть его легкие. Так что сейчас он больше ни о чем другом не может думать, что, в общем-то, неудивительно.

– Софи, вы смеетесь надо мной? – с подозрением поинтересовался мистер Ривенхолл. – Даже Евгения не додумалась бы до того, чтобы натравить на вас этого болвана!

– Мисс Рекстон вовсе не считает его болваном. Она говорит, что он весьма здравомыслящий мужчина, который…

– Благодарю вас! Я услышал достаточно! – перебил он ее. – Вот, заберите это создание! Где Евгения?

Софи приняла у него утенка и посадила его в ящик к остальным птенцам.

– Если она не варит поссет на кухне, значит, вы найдете ее вместе с Бромфордом в лучшей спальне для гостей, – ответила она.

– Что?

– Она уговаривает его съесть ложечку овсянки, которая получилась немножко жидковатой, – с самым невинным видом пояснила Софи. – Вторая дверь на втором этаже, Чарльз!

Мистер Ривенхолл залпом осушил бокал шерри, поставил его на стол, зловещим тоном пообещал кузине разобраться с ней позднее и стал подниматься по лестнице в сопровождении Тины, которая, радостно повизгивая, устремилась следом за ним, явно полагая, что он собирается предложить ей какую-нибудь забавную игру. Софи же направилась по коридору в кухню, чтобы уведомить издерганную маркизу о том, что, хотя двое из ее гостей уже отбыли восвояси, вместо них к ужину прибыл третий.

Мистер Ривенхолл тем временем поднялся по лестнице и без всяких церемоний распахнул дверь лучшей спальни для гостей. Его изумленному взору предстала мирная домашняя сцена. В кресле, придвинутом вплотную к камину, сидел лорд Бромфорд; от сквозняков, дующих из окна, его отгораживала ширма, обе ноги он погрузил в таз с горячей водой, в которой была разведена горчица, а на его плечах поверх халата сэра Винсента лежало одеяло; в довершение всего руках он держал миску с овсянкой и ложку. Вокруг него заботливо суетилась мисс Рекстон, готовая подлить горячей воды из чайника, стоящего на каминной полке для подогрева, или заменить овсянку поссетом собственного приготовления.

– Клянусь честью! – взорвался мистер Ривенхолл.

– Сквозняк! – простонал его светлость. – Мисс Рекстон! Я чувствую, как он дует мне в затылок!

– Пожалуйста, закрой дверь, Чарльз! – резко бросила мисс Рекстон. – Неужели ты начисто лишен сострадания? Лорд Бромфорд неважно себя чувствует!

– Да уж, вижу! – гневно воскликнул мистер Ривенхолл, входя в комнату. – Быть может, моя дорогая Евгения, ты объяснишь мне, какого черта здесь происходит?

Ее щеки запылали, и она не замешкалась с ответом:

– Благодаря бесчеловечности твоей сестры – у меня нет других слов, чтобы описать ее поведение! – которая не позволила мне предложить лорду Бромфорду место в карете, он ужасно простыл, и мне остается лишь молиться о том, чтобы это не сказалось на его здоровье!

– Я всегда говорил, что Сесилии недостает здравого смысла! Иначе даже малая его толика не позволила бы ей, да и тебе, пуститься в эту авантюру (которая оказалась в равной мере ненужной и навязчивой), за что я был бы вам весьма признателен! Впервые в жизни ты оплошала, Евгения! Пусть это станет тебе уроком и научит в будущем не совать нос в чужие дела!

Те, кто был лучше знаком со свойственной мистеру Ривенхоллу манерой изъясняться, сочли бы его речь крайне мягкой и сдержанной. А вот мисс Рекстон, в присутствии которой он тщательно следил за своим языком, не могла поверить своим ушам.

– Чарльз! – в гневе ахнула она.

– Или ты полагала, что своим дурацким и злобным письмом сумеешь заставить меня плохо думать о Софи? – спросил он. – Ты с самого начала пыталась настроить меня против нее, но сегодня ты перестаралась, девочка моя! Как ты вообще посмела употребить в отношении нее такие выражения? Как ты могла проявить столь непроходимую тупость, чтобы поверить, будто Софи может понадобиться твоя моральная поддержка, чтобы оправдать ее в глазах света, или что я поверю хотя бы единому слову клеветы в ее адрес?