Он повиновался, и мисс Рекстон, пришпорив свою кобылу, поравнялась с Саламанкой и заявила с присущим ей тактом, которым так гордилась:

– Я уверена, что наши лондонские обычаи кажутся вам странными.

– Вовсе нет. Они ничем не отличаются от парижских, венских и даже лиссабонских! – ответила Софи.

– Я никогда не бывала в этих городах, но полагаю – нет, я убеждена, – что Лондон намного их превосходит, – заявила мисс Рекстон.

Спокойная уверенность, с которой она произнесла эти слова, настолько поразила Софи, что она не выдержала и рассмеялась.

– Ох, прошу прощения! – вытирая слезы, сказала она. – Как это смешно и нелепо!

– Вполне возможно, у вас действительно сложилось такое впечатление, – невозмутимо согласилась мисс Рекстон. – Мне представляется, что на континенте женщинам позволительны всякие вольности. Но здесь это не так. Пожалуй, совсем наоборот! Нет ничего хуже, чем прослыть дурно воспитанной особой. И я намерена дать вам один совет. Вы наверняка пожелаете побывать в «Олмаксе», например. Будьте уверены, если ушей патронессы достигнет хотя бы малейший намек на критику в ваш адрес, вы можете распрощаться с надеждой получить приглашение. А билет без приглашения приобрести невозможно. Это закрытый клуб! Правила там тоже очень строги, и нарушать их ни в коем случае нельзя.

– Вы меня пугаете, – сказала Софи. – Полагаете, я могу подвергнуться остракизму?

Мисс Рекстон улыбнулась.

– Едва ли, поскольку ваш дебют состоится под покровительством леди Омберсли! Она, без сомнения, расскажет, как следует себя вести, если состояние здоровья позволит ей сопровождать вас. К несчастью, обстоятельства помешали мне занять положение, которое позволило бы избавить ее от подобных обязанностей.

– Простите меня! – перебила ее Софи, рассеянно внимавшая наставлениям мисс Рекстон. – Кажется, мне машет леди Ливен, так что с моей стороны будет крайне невежливо не заметить ее!

С этими словами она пришпорила Саламанку и направилась к тому месту, где на обочине остановилась четырехместная коляска. Наклонившись, она пожала вялую руку, протянутую ей в знак приветствия.

– Софи! – воскликнула графиня. – Сэр Гораций уверял меня, что я непременно встречу вас здесь. Вы мчались галопом ventre a terre[36]; никогда больше так не делайте! Ах, миссис Баррел, позвольте представить вам мисс Стэнтон-Лейси!

Леди, сидевшая рядом с супругой посла, кивнула и позволила своим губам сложиться в едва заметную улыбку, которая стала чуть шире, когда дама заметила мисс Рекстон, подъехавшую к коляске вслед за Софи, и миссис Баррел даже наклонила голову, что было признаком величайшего снисхождения.

Графиня приветствовала мисс Рекстон кивком, но продолжала говорить, обращаясь только к Софи.

– Вы остановились у леди Омберсли. Я немного знакома с ней и непременно загляну в гости. Пожалуй, на один вечер она уступит вас мне. Вы еще не видели княжну Эстерхази или леди Джерси[37]? Я скажу им, что встретила вас, и они наверняка захотят узнать, как поживает сэр Гораций. Но что же я сама ему обещала? Ах да, разумеется! «Олмакс»! Я пришлю вам приглашение, моя дорогая Софи, но больше не скачите галопом в Гайд-парке. – Она подала знак кучеру трогать, на прощание одарила Софи и ее спутников легкой улыбкой и отвернулась, продолжив прерванную беседу с миссис Драммонд Баррел.

– Я и не подозревала, что вы знакомы с графиней Ливен, – заметила мисс Рекстон.

– Она вам не нравится? – осведомилась Софи, уловив в ее голосе холодные нотки неодобрения. – Впрочем, как и многим другим. Сэр Гораций называет ее великой intriguante[38], но она умна и может быть очень забавной. Она к нему неравнодушна, как вы, должно быть, уже догадались. Мне лично больше по душе принцесса Эстерхази, а леди Джерси я люблю сильнее их обеих, поскольку она очень искренна, несмотря на свою беспокойную и неугомонную натуру.

– Кошмарная женщина! – высказался Чарльз. – Она говорит без умолку! В Лондоне ее зовут Немая.

– В самом деле? Думаю, даже зная об этом, она не придает подобным вещам никакого значения, поскольку обожает шутки и розыгрыши.

– Вам повезло, что вы знаете стольких патронесс «Олмакса», – заметила мисс Рекстон.

Софи рассмеялась своим заразительным серебристым смехом.

– Откровенно говоря, мне, скорее, повезло в том, что мой отец – знатный повеса!

Мистер Рекстон сдавленно захихикал, а его сестра, чуть отстав, поравнялась с мистером Ривенхоллом, подъехав к нему на своей кобыле с другой стороны, и негромко сказала, пользуясь тем, что ее брат принялся рассказывать Софи какую-то смешную историю:

– Очень жаль, что мужчины смеются, когда чрезмерная живость характера вынуждает ее говорит совершенно неподобающие вещи. Она слишком обращает на себя внимание, и в этом, на мой взгляд, кроется корень всех зол.

Он выразительно приподнял брови.

– Как ты строга к ней, однако! Она тебе не нравится?

– О, нет-нет! – быстро сказала мисс Рекстон. – Просто мне не по душе такая распутная игривость.

Казалось, он хотел добавить что-то еще, но в это время впереди показалась внушительная кавалькада блестящих офицеров, неспешно направляющаяся к ним. Она состояла из четырех джентльменов, чьи великолепные бакенбарды и безупречная выправка недвусмысленно свидетельствовали о роде их занятий. Они окинули мистера Ривенхолла и его спутников небрежными взглядами. В следующий миг прозвучал чей-то восторженный крик, офицеры натянули поводья, и один из четверки воскликнул с характерным выговором:

– Черт возьми, да это же Великолепная Софи!

Вслед за этим последовали бессвязные возгласы и суматоха, и четверо джентльменов окружили Софи, стремясь пожать ей руку и забрасывая ее вопросами. Откуда она взялась? Давно ли прибыла в Англию? Почему она не сообщила им о своем приезде? Как поживает сэр Гораций?

– О, Софи, вы просто отрада для моих глаз! – воскликнул майор Квинтон, который первым заметил девушку.

– Саламанка по-прежнему с вами! Боже мой, а помните, как вы неслись на нем по Пиренеям, когда вас едва не поймал старый Соулт?

– Софи, куда вы направляетесь? Неужели сейчас вы живете в Лондоне? И где сэр Гораций?

Она, смеясь, старалась ответить всем сразу, а ее конь фыркал, тряс головой и нервно гарцевал на одном месте.

– За границей. Но довольно обо мне! Что вы делаете в Англии? Я полагала, что вы остались во Франции! Только не говорите мне, что вы все разом уволились со службы!

– Нет, один только Дебенхэм, счастливчик! Я в отпуске; Уолви перевели в Англию (все-таки это здорово – унаследовать титул!), а Талгарт стал большим человеком, настоящим тигром! Да-да, уверяю вас! Адъютант герцога Йорка. Вы только взгляните на него! Но он сама снисходительность и совсем не задирает нос – пока, во всяком случае!

– Помолчи, болтун! – остановил его Талгарт. Он был старше своих товарищей, смуглолицый привлекательный мужчина, типичный денди с ленивой грацией настоящего аристократа. – Дорогая Софи, я почти уверен, что вы пробыли в Лондоне совсем недолго, поскольку до моих ушей еще не дошли слухи о каких-либо вулканических потрясениях, взорвавших здешнее сонное царство, а вам известно, что новости я всегда узнаю первым!

Она рассмеялась:

– Это не слишком вежливо с вашей стороны, сэр Винсент! Я не вызываю потрясений, и вам это прекрасно известно!

– Ничего подобного, дитя мое. Когда я видел вас в последний раз, вы весьма безжалостным образом приводили в порядок расстроенные дела самого несчастного бельгийского семейства, которое я когда-либо встречал. Они были достойны сочувствия, но я ничего не мог для них сделать, хорошо зная свои ограниченные возможности и недостатки.

– Бедные Ле Брюн! Да, но кто-то же должен был помочь им выпутаться из неприятностей! Уверяю вас, все устроилось самым замечательным образом! Но довольно! На радостях я совсем забыла о правилах приличия! Мисс Рекстон, умоляю простить меня и позвольте представить вам полковника сэра Винсента Талгарта; рядом с ним полковник Дебенхэм. А это майор Тит Квинтон и – Боже, я, наверное, должна была представить вас первым, Фрэнсис? Вечно я все перепутаю, но уж ладно! – капитан лорд Фрэнсис Уолви! А это мой кузен мистер Ривенхолл. О, и мистер Рекстон тоже!