К этому времени партия направила меня в новый район действий — на юг, на родную мою Украину.
Глава третья
Украина
1
Ноябрь 1918 года. Революция в Германии. Немецкие оккупанты уходят с Украины.
Отряды Красной Армии, занимавшие нейтральную зону, и вновь создаваемые рабочие отряды освобождают украинские города. Над Харьковом опять взвилось алое знамя. Сюда из Курска возвратилось только что образованное Временное рабоче-крестьянское правительство Украины.
Но не дремлет украинская буржуазно-националистическая контрреволюция. Атаман Петлюра получил от Антанты вооружение, технику, деньги. У причалов Одессы дымили снаряженные все теми же капиталистическими государствами французские военные корабли…
В Харькове образовалось Главное военно-санитарное управление рабоче-крестьянского правительства Украины.
Вначале Главсанупр выполнял и гражданские и военные функции. В частности, в освобождаемые от врагов города посылались группы во главе с санитарным комендантом, облеченным высшей медицинской властью. Санитарные коменданты создавали медицинские учреждения, учитывали все имущество, были нашими глазами и руками на местах.
Основная задача Главсанупра на первых порах состояла в мобилизации медицинских работников. Нельзя было дать уйти из Харькова многим сотням врачей, бежавшим из Петрограда и Москвы. В этом деле неоценимую помощь оказала нам харьковская медицинская общественность. В городе функционировало медицинское общество прогрессивного направления, создавшее в свое время Женский медицинский институт.
Я — воспитанница этого института, хорошо знала многих профессоров. Каким счастьем было для меня, когда выяснилось, что знаменитый патологоанатом Воробьев, окулист Браунштейн, директор института Попов активно поддержали первое мероприятие Главсанупра!
Успешно проведенная мобилизация позволила укомплектовать врачами всю украинскую армию и даже направить свыше двухсот человек в Москву — в распоряжение Наркома здравоохранения РСФСР Николая Александровича Семашко.
Сложнейшая наша работа проводилась с санкции и одобрения ЦК Украины. Больше всего нами занимался товарищ Артем, ведавший в правительстве в первые дни военным делом.
Позднее мы работали под руководством Валерия Ивановича Межлаука и Наркомвоена Украины[9] Николая Ильича Подвойского. А дел было много — фактически Главсанупр обслуживал все население Украины.
В середине марта правительство переехало из Харькова в освобожденный Киев. Туда же переместился и Главсанупр, расположившийся на правах наркомата в Липках.
Киев был не похож на пролетарский Харьков. Пребывание в городе гетмана Скоропадского и атамана Петлюры не прошло бесследно. Вокруг бродили недобитые атаманы: зеленые, ангелы и прочие кулацкие батьки. Днем мы работали, а по ночам отстреливались от кулацких банд, наседавших на Подол, Демеевку и другие окраинные районы.
В конце апреля мне пришлось выступать на I съезде политработников Красной Армии Украины. Съезд был посвящен реализации решений недавно закончившегося в Москве VIII съезда РКП(б). Наркомвоен Украины сделал доклад «О задачах и принципах политической работы в Красной Армии». Председатель Совнаркома Украины X. Г. Раковский, доложив собравшимся о международном положении, призвал поддержать только что родившуюся Венгерскую советскую республику. Речь члена РВС Украинского фронта А. С. Бубнова была посвящена постановлению VIII съезда РКП(б) по военному вопросу.
Съезд политработников Красной Армии Украины принял важные решения[10].
* * *
Приближалось Первое мая 1919 года. Я выехала на фронт, в Одессу: оттуда предполагалось наступление через Днестр на выручку венгерским Советам. Предстояли бои. Надо было организовать медицинскую помощь на месте, обеспечить эвакуацию раненых, правильно расставить медицинский персонал.
В Главсанупре оставались три испытанных еще по Вятке помощника — Данишевский, Дремлюга, Яковлев, на которых можно было целиком положиться.
Санитарная группа, направленная в Одессу, не знала ни сна ни отдыха после освобождения города. Еще со времен империалистической войны здесь остались базы Юго-Западного фронта. Они были забиты громадным количеством санитарного имущества, брошенного войсками оккупантов, которые после восстания матросов французской эскадры поспешно убирались из города, теснимые частями Красной Армии. В Москву из Одессы ежедневно отправлялись эшелоны с бельем, медикаментами, санитарной техникой.
2
В Одессе меня представили командарму Худякову, членам Военного совета Николаю Голубенко и председателю губисполкома Ивану Клименко.
Товарищи познакомили меня с оперативной обстановкой[11]. Форсировать Днестр намечалось в трех пунктах: у Тирасполя, Рыбницы и Дубоссар. Четвертого мая мы с членом Военного совета Голубенко выехали в Дубоссары.
По другую сторону Днестра стояли румынские части, зорко следившие за берегом. Их артиллерия и бронепоезда держали под непрерывным огнем наши позиции.
Вместе с Голубенко решили верхом объехать позиции. Член Военного совета знакомился с частями. Я занималась своим делом: определяла места расположения перевязочных пунктов, маршруты санлетучек, стоянки санитарных поездов, которые подходили из Киева, тут же намечала линию эвакуации.
* * *
Сигналом к наступлению наших армий по всему фронту от Одессы до Житомира служит переход Днестра.
В Тирасполе, Рыбнице, Дубоссарах собраны наиболее испытанные, проверенные части. К моменту наступления подойдет хорошо вооруженная 6-я дивизия под командованием Григорьева.
С группой членов Реввоенсовета 2-й Украинской армии прибываем на рассвете в Тирасполь. Небольшой городок на берегу Днестра. Река широко разлилась, и сторожевое охранение находится почти у самой воды. Румынский берег кажется пустынным, но товарищи предупреждают:
— Будьте осторожны!
Рассказывают, как праздновали несколько дней назад Первое мая. Праздничный Тирасполь веселился даже ночью. А на том берегу выстрелами разгоняли беззащитных крестьян, собравшихся поглядеть на невиданное зрелище…
За городом, у развалин старой крепости, встретили крепкий заслон, стерегущий подступы к Днестру. Провели партийное собрание комсостава. Настроение у людей боевое, радостное.
Тираспольский район дал отличных боевиков, хороших руководителей, многие из которых влились в регулярные части Красной Армии.
Дальнейший маршрут — через Бирзулу на Рыбницу, оттуда на лошадях в Дубоссары, чтобы руководить операцией с центрального пункта. Переправа назначена в ночь на шестое мая.
В Бирзуле — штаб первой бригады 5-й дивизии. Коренастый широкоплечий комбриг Ткаченко, крепко стоящий на чуть расставленных ногах, немножко ерепенится перед высшим начальством.
Сразу короб жалоб: снабжение отвратительное, шлют не то, что надо. А что находится под рукой — брать не смей: дисциплина. «Комиссара в бригаду прислали! Да он мне во внуки годится!»
Зато, когда разговор заходит о форсировании Днестра, Ткаченко преображается прямо на глазах:
— В полночь, как скроется луна, сколотим прочные большие плоты. На веревках спустим на воду. Течение прибьет плоты к противоположному берегу. Высадимся, установим пулеметы. Плоты с помощью веревок оттянем назад. Так и переправим целый полк. А на рассвете… Эх, на рассвете… — следует несколько слов, которых не терпит бумага, но которые от этого не становятся менее выразительными.
Ткаченко, вероятно, мысленно видел своих чубатых хлопцев из 1-го Знаменского переплывающими Днестр в ночном тумане…
От Бирзулы до Рыбницы добираемся в товарном вагоне. С румынского берега по дымку бьет артиллерия. Состав останавливается в нескольких сотнях метров от Рыбницы. Насыпь вся на виду. За естественным прикрытием в котловине — полусамодельный бронепоезд.
