Даша выскочила на пять минут за сигаретами — в заднем кармане джинсов лежал кошелек, в кармане куртки — ключи. И ключи куда-то исчезли. Жизненная мудрость Даши заключалась в том, чтобы никогда и не при каких обстоятельствах не расставаться с мобильным.

Сидя в подъезде на подоконнике, она названивала в разные спасительные службы, и в каждой ей отвечали, что такую дверь придется резать автогеном, причем совсем не бесплатно. В конечном счете, Даша, плюнув, вызвала МЧС, потому что они резали двери дешевле всех.

Когда Валера подоспел к месту происшествия, на лестничной площадке толпились мужики в огромных синих куртках со светящимися на спинах буквами и советовались между собой, как лучше поступить. Между мужиками сновала Даша, время от времени начинавшая скулить:

— А может, все-таки не пилить? А вдруг есть какой-нибудь способ?

Судя по замедленной русской хитринке, с которой мужики отводили глаза, способ был, и Даша об этом прекрасно знала, только по необъяснимому ритуалу вместо того, чтобы сразу приступить к делу, требовалось немного мужикам посомневаться, а Даше поканючить.

— Ну, пожа-алуйста-а-а! — взвыла Даша.

— Дык, как я буду делать, если, это, не уверен? — отпирался главный мужик, к которому остальные обращались Колян.

— Ну, если все равно пилить, какая разница?! — заверещала Даша. — Попробуйте, я вас отблагодарю!

— Эх… — Колян достал из-за пазухи обыкновенную плоскую отвертку, неуловимым движением ковырнул в замке, и дверь открылась.

Даша ворвалась в квартиру и вынесла Коляну сто долларов, после чего, топая, ринулась в туалет.

— Спасибо, — сказал Валера.

— Ты, это, хозяин, смотри, — Колян тыкал в замок пальцем с толстым посеревшим ногтем, — покажу чего.

— Чего? — спросил Валера.

— Ключик принеси, давай.

Валера принес связку ключей.

Один ключ Колян сунул во внутренний замок, потом захлопнул дверь и подал аналогичный ключ Валере.

— Тут, ну, отвертка короче резьбу чуть сбила, — принялся он объяснять, — но даже хорошо вам получилось-то. Смотри, короче, если там даже ключ стоит, ты отсюда пошуруешь и вытолкнешь.

— Спасибо, — повторил Валера.

— Че, на пиво не заработал? — этот, по сути, подобострастный вопрос Колян задал с гордостью и каким-то, возможно, вызовом.

Валера дал ему сто рублей.

Попрощавшись, мужики уехали на лифте.

Новый день Валера обычно начинал с того, что врубал комп и набирал в поисковике свою фамилию. Периодически о нем писали что-нибудь новенькое, и это обнадеживало. После лихо проведенной акции по сдаче частиц генофонда он ожидал настоящего информационного всплеска в отношении собственной персоны, однако ожидания не оправдались.

Первая же ссылка Яндекса, к удивлению Валеры гласила: «В Любовь идут фашисты: бывший нацик готовится возглавить молодежное отделение партии». Валера изумленно двинулся по ссылке, и она привела его на сайт статей-компроматов, написанных в глумливой, амикошонской манере.

«Интересно вспомнит ли г-н В.К., — писал неизвестный, но мгновенно ставший ненавистным автор, — как вскидывал руку в нацистском приветствии и кричал: «Слава России!», как отрывался в клубах под скиновские группы и обещал вырезать всех кавказцев? Вряд ли, а даже если вспомнит, виду не покажет. Вовремя смекнув, что на любви к Адольфу Гитлеру и дебильной маскировке в своих статьях цифр 88 и 14 далеко не уедешь, он решает круто изменить политический курс, причем выбирает самый надежный вариант — мезальянс. Пошарив на журфаке МГУ (выпустившем, кстати, и помимо нашего «героя» немало выродков), В.К. быстренько находит некую жопастую Дашу — дочку пресс-секретаря спикера Госдумы. Даша была и есть открытая лесбиянка, что не смутило В.К., который предложил ей руку и сердце. Очевидно, папашка тоже смекнул, что дочка-лесбиянка не сделает больших плюсов его карьере, они с В.К. ударили по рукам и сыграли свадьбу…»

— Эй, Даш, пойди сюда! — позвал Валера.

— Я волосы завиваю! — донеслось из ванной. — Чего там?

— Про тебя пишут, — сказал Валера.

Прочитав компромат, Даша мрачно закурила.

— А я всегда тебе говорила, что раскопают! — запричитала она. — У кого есть фотки, где ты в немецкой форме? Ой, блядь! Надо папе звонить.

— Ничего не надо, — вяло отмахнулся Валера.

— А если до руководства дойдет? — она нервно бегала по комнате, роняя пепел на ковер.

Одна половина головы была в кудряшках, другая — прямая, что делало Дашу похожей на героя японского мультфильма.

— Меня другое беспокоит, — сказал Валера, — кто написал?

— Урод ебаный написал! — крикнула Даша. — Что я лесбиянка! Да он столько раз хуй свой не дрочил, сколько я ебалась!

— Ну, не надо, — Валера поморщился, — мне неприятно это слушать. — Что же делать? — спросил он, помолчав.

— Найти и убить, — быстро решила Даша.

— Это детский сад.

— Избить хотя бы, — сбавила она обороты, — чтобы больше неповадно было.

Позвонил Рыбенко, интересующийся читал ли Валера, что про него написали.

— Да все мы фашики, че скрывать-то, — говорил Рыбенко, — кто написал, вот вопрос. У тебя нет идей?

— Нет, — сказал Валера.

— Ну, выяснить-то элементарно, есть такая штука, знаешь, в рассылке ip-адрес, у меня есть один паренек, он может посмотреть…

Через час, проведенный в бессмысленных спорах с Дашей по поводу компромата и того, кто во всем виноват, приехал Рыбенко с гомосексуально укутанным в шарфик компьютерщиком и бутылкой водки.

— Посмотрим, да? — мяукнул молодой человек и присел к компу.

Рыбенко хозяйским жестом сунул Даше водку и бросил:

— Порежь там чего-нибудь, сготовь.

Так и не удосужившаяся закончить прическу Даша оторопело уставилась на Рыбенко.

— Ну, чего встала, — прикрикнул тот, — пожрать людям принеси, ни хрена ведь не делаешь!

— Ах ты, сука! — сказала Даша, но водку взяла и удалилась на кухню.

Гомосек в уютном шарфике быстро тарабанил по клавишам и улыбался чему-то своему. Рыбенко давал Валере поразительно тупые советы, как объясняться с руководством.

— Это все херня, старик, — говорил Рыбенко, — если идешь в это дело, будь, как говорится, готов. Ну, чего там, сходишь к Рукаву, родственничек за тебя словечко замолвит, главное стой на том, что все — клевета, башку не брил, «Хайль, Гитлер!» не кричал, оба деда твоих героически погибли на фронте.

— Они и вправду погибли… — протянул Валера.

— Не знаете такого Пусятина? — подал голос компьютерный гомик.

— Чего? — вскинулся Рыбенко. — Кто такой?

— С его адреса была рассылка, — пояснил паренек, — больше ничего не скажу. Кстати, не хотите, драйверок вам новый вкачаю?

— Э, дорогой, в другой раз, не время, — Рыбенко принялся бодро подталкивать компьютерщика к дверям, — видишь, горе у нас, Пусятин огорчил, на-ка, любезный, за труды, и до встречи.

Компьютерщик принял пятисотку и обиженно ушел, очевидно, рассчитывал выпить водки.

Даша споро принесла сыр, хлеб и колбасу, и сразу сели пить.

— Кто такой, бля? — вслух размышлял Рыбенко. — Просто за бабки, что ли наняли? Тогда сведения откуда?

— Как бы его найти… — мечтательно прошептала Даша.

— Найдем обязательно! — рявкнул Рыбенко.

— И что с ним делать? — Валера выпил водки и расслабленно закусил колбаской.

— Отмудохать, че еще-то? — удивился Рыбенко.

Даша одобрительно улыбнулась.

То ли пьяный, то ли ободренный Дашиной улыбкой Рыбенко минут двадцать описывал, как в Ростове его пырнули арбузным ножом, а потом он истекал кровью в коридоре больницы. Даша скучно смотрела на тарелку с сыром и слегка оживилась, только когда Рыбенко начал снимать штаны, чтобы показать шрам.

Водка закончилась. Рыбенко решительно заявил, что пойдет и купит еще, а для дамы шампанского. Даша, выкурившая к тому времени не меньше пачки сигарет, сказала, что водку можно заказать по Интернету.

— Это уже какое-то подончество, — сказал Валера.