Она коротко кивнула, не пытаясь изображать отсутствие интереса.

— Нужно будет выразить недоумение, почему Институтом командует такое ничтожество, как Щепинский, а не какой-нибудь талантливый и серьезный ученый, наподобие, например, самого Харченко. Вот этому не переставай удивляться и в конце концов получишь ответ на все вопросы. Это билет беспроигрышный.

Пристроив таким образом Кобылу приучаться к разнополым сексуальным контактам, я решил заняться охранниками: пора уже иметь возможность хоть изредка посещать их контору. Из них наиболее перспективным казался парень, от которого я получил пинок в зад при первой попытке сунуть нос в «Извращенное действие». На нем уже висело убийство Философа в психушке, но для завязки разговора следовало состряпать еще что-нибудь. Это не представлялось особенно сложным, поскольку он был приезжим, жил один, шлялся по дискотекам и — для нас самое главное — постоянно водил в свое жилище девчонок, не отдавая предпочтения никаким возрастным категориям.

Пасти его выпало Васе, который и предложил через несколько дней план вербовки.

Каждый норовит пользоваться вещами, к которым привык. У Васи была стойкая привычка к юным девочкам, исключительно к распутным, и чутьем на них он обладал потрясающим. Он безошибочно, с первого взгляда на улице, распознавал в какой-нибудь пигалице с косичками опытную потаскушку, готовую немедленно предаться блуду. А эти несовершеннолетние падшие создания в свою очередь отвечали ему взаимностью, охотно соглашаясь иметь с ним дело «за так», бесплатно, тогда как другому человеку его возраста — Васе было за тридцать — сказали бы: «Отвали, папаша», или заломили бы несуразную цену. Они видели в нем «своего», испорченного ребенка-переростка, каковым он, в сущности, и был.

Он продемонстрировал мне нескольких маленьких распутниц, и я выбрал из них наиболее смышленую, не лишенную актерских наклонностей. Она подсунулась к нашему подопечному на дискотеке и, для порядка покочевряжившись, согласилась на его предложения, а ночью в снимаемую им квартиру вломилась бригада угрозыска. Я подрядил своих бывших коллег за бабки устроить небольшой спектакль — мне и самому когда-то случалось оказывать приятелям подобные услуги. Они чин по чину составили протокол, взяли от девчонки заявление, как он ее насиловал да еще заставлял пить спиртное, и удалились, лишь только появился я с моими ребятами.

Парень оказался тупицей, и у нас поначалу конструктивное общение не налаживалось.

— Ты знаешь, какой срок схлопочешь, если она не заберет заявление? — Я качнул головой в сторону ванной, куда чистоплотный Вася отправил девчонку мыться.

Вместо ответа он сплюнул на пол.

— Плеваться на допросе нельзя, — ласково сказал Вася и съездил ему по роже.

— Подожди, еще успеешь с ним поработать. Наденька лучше ему наручники. — Я вытащил из кармана пушку, потому что парень слегка напружинился. — А ты, — повернулся я к Джефу, — потопчись на всякий случай на улице: мало ли что…

— Известно ли тебе, — продолжал я, — что сделают с тобой зэки уже в следственном изоляторе?

Он хотел было опять плюнуть, но воздержался.

— Тогда, может быть, ты знаешь, что сделает с тобою Щепинский?

Это его проняло: он слегка заерзал на стуле.

— Ему наверняка не захочется, — добавил я деловито, — чтобы такой человек, как ты, оставался живым, хотя бы и в лагере. А на тебе висит еще и убийство.

— Что вы мне шьете? — не выдержал парень. — Какое убийство?

— Обыкновенное. С помощью шприца, — я зачитал ему пару абзацев из письменных показаний Игнатия и помахал у него перед носом его собственным фотопортретом, — свидетель тебя опознал по фотографии, но, будь уверен, опознает и лично.

— Я не убивал, — он угрюмо уставился в пол, — я и шприц-то держать не умею.

— До чего же ты дремучий, — искренне удивился я. — Ежели один держит, а другой колет, обоим срока одинаковые. Это надо знать, перед тем как браться за такие вещи. Твоему напарнику, кстати, в тот же день сломали шейные позвонки, знаешь, наверное?.. А держал ты его вот так, — я хорошо запомнил расположение синяков на запястьях Философа и сейчас без труда воспроизвел соответствующую хватку на руках этого болвана.

— Ну, бля… — его глаза забегали, — вы-то откуда знаете?

— Я знаю много такого, чего знать никому не советую. А что касается этого человека, — я показал фотку Философа, — то он охотно даст показания, кто и как его убивал.

— Он что, — у парня посерело лицо, — тогда не умер?

— Умер, еще как умер! Мертвее не бывает, — развеселился я, — целый год был покойником! А вот теперь он снова живой. В данный момент он спит, — я поглядел на часы, — но через пару часов я тебя ему предъявлю.

— Да вы что? Я еще не того… — Он приподнял руки в наручниках, чтобы покрутить пальцем около виска, и добавил просительно: — Не надо, я не хочу.

— Это почему же? Пообщаетесь на этот раз по-хорошему, обменяетесь впечатлениями. Интересно же… очевидное — невероятное.

— Слушайте, вы, хватит стебаться! Я все равно этих ваших смехуечков не понимаю, они мне до фени! — Парень обозлился, явно комплексуя по поводу собственной неразвитости, но тут же взял себя в руки: — Ладно, вы меня достали. Я согласен на вас похалдеить. Что вам от меня надо? Только говорите помедленнее и без всяких подъебок, что надо?

— Вот это уже разговор… А надо от тебя совсем немного, и зря ты из-за пустяков выкобенивался. Надо будет запомнить, кто из сотрудников твоей конторы и когда остается работать на ночь и кто к ним приходит из посторонних. Да ты и так ведь по долгу службы это обязан знать. Это, стало быть, первое. Второе: будешь пропускать внутрь меня или кого скажу. Ясное дело, ночью, когда там пусто. Третье: будешь иногда сообщать, что в конторе никого нет, а заодно, само собой, насчет режима наружной охраны. И за все эти пустяки еще будешь получать баксы… Все понял?

— Понял, чего тут не понять… Вы из меня совсем дурака-то не делайте.

— Не волнуйся, не сделаем. Это нам не по профилю… Ну что, договорились?

Перед тем как ответить, он, морща натужно лоб, с минуту молчал, и мне это понравилось.

— Значит, договорились.

Я взглянул на Васю:

— Сними наручники.

Вася их отомкнул, выражая лицом сожаление, и спрятал в карман, а я продолжал инструктаж:

— В нашем деле люди ошибаются один раз. По телефону — ни одного лишнего слова. Иногда тебе домой будет звонить девчонка…

— Эта, что ли? — Он злобно набычился на выплывшее из ванной юное дарование. После душа она выглядела домашней девочкой, не имеющей представления ни о каких соблазнах, кроме мороженого, но оглядывала нас любопытными, ищущими приключений глазками. Не дожидаясь моих указаний, Вася отвел ее на кухню.

— Нет, не эта. Другая, которая живет без папы и мамы. Она будет звонить иногда накануне твоих дежурств…

— А откуда она знает, когда я дежурю?

Мне захотелось треснуть его по башке стоящей рядом со мной табуреткой.

— Не перебивай. Это не твоя забота… Она будет спрашивать, что не звонишь и как насчет потрахаться, а ты пообещаешь позвонить на другой день… Тебе как, с работы звонить разрешается?

— Смотря как. Долго пиздеть — нет, а договориться о чем — пожалуйста.

— Так вот, на дежурстве, если в конторе к двадцати трем ноль-ноль будет пусто и если ты в этом будешь стопроцентно уверен, позвонишь девчонке, телефон она тебе даст. Учти, что все телефонные разговоры могут записываться. Поэтому скажешь только: завтра, мол, я свободен и хата свободна, приходи трахаться. Мы к тебе тут же и подвалим.

— И она что, придет?

— Кто?

— Телка… ну, трахаться.

Я приготовился смачно выругаться матом, но неожиданно меня опередил Вася.

— Придет, — подтвердил он деловито.

Ну и ну, удивился я. Не такая уж это важная птица, чтобы держать при нем постоянную подстилку, но голова у моего парнишки работает.

Опросив придурка о режиме работы, я вручил ему сотню зеленых в обмен на соответствующую расписку, и мы оставили его одного осмысливать превратности любви.