Каша из плазменных импульсов, ударов, выпадов и прыжков. Существо отступало, Нерун следовал за ним, но если сравнивать его силу и силу зверя, казалось, что один был сделан из дерева, в то время как второй — из металла.

Что-то мелькнуло в воздухе, и Нерун упал. Было видно, что он теряет кровь. Шеридан как раз возился со сменой энергетического магазина в своем пистолете, когда он увидел зверя, возвышавшегося над Неруном. Действуя исключительно на уровне инстинкта, не осознавая, что перед ним минбарец, Шеридан отшвырнул свой пистолет и схватил посох Неруна. Глядя снизу вверх на зверя, который, казалось, почему-то колебался, нападать на Шеридана, или нет, он со всей силы ударил его посохом.

Зверь заревел и грохнулся наземь. Шеридан с тихим ужасом взглянул на посох, покрытый чем-то, что, как он предположил, могло быть только кровью. Он поглядел вниз, на зверя, на один страшный миг ставшего полностью видимым.

Его чуть не стошнило.

У его спутников были свои проблемы. Та'Лон поднялся, придерживаясь за стену и морщась от боли. Мощный удар, несомненно, привел к переломам. Но нарн, похоже, не обращал внимания на это.

С криком: «Ха'Кормар'А Г'Кар!», он, пошатываясь, бросился вперед. Нерун тоже поднимался, глядя на Г'Кара, как и Шеридан.

Распростертый на полу нарн не двигался и даже не дышал.

— Откуда вы знаете, что не получилось? Может быть, Г'Кар мертв. Или, по крайней мере, уже не сумеет выздороветь. Шеридан? Я знаю… видите ли… он ведь боец. Он умеет сражаться, у него есть навыки, так что он, разумеется, не мог не драться с воином. Нет… нет… он пока что остается ценным союзником для нас. Это просто любопытство, не более того. Он хочет знать, кто предал его на Веге-7.

— Я разберусь с Г'Каром, если он все еще жив, и с Шериданом я тоже все улажу. Вы мне верите? Нет, вы не должны действовать сами. Помните, там есть ворлонец. Да, я знаю! Не беспокойтесь. Я держу все под своим контролем.

Сьюзен Иванова взглянула на груды тел, украшавшие проход, ведущий к замку Г'Кара. Было неизвестно, жив его хозяин, или нет.

Тени пришли на Нарн.

Лита Александер пыталась заснуть, но то, что она видела во сне, пугало ее. Само по себе, это не было редкостью на Проксиме-3. Мало кто из людей не видел по ночам кошмаров, связанных с судьбой Земли. Лита думала, что ей удалось избавиться от них, но они возвращались с раздражающей нерегулярностью. Но те сны, что снились ей сейчас, были другими. В них ничто не напоминало о падении Земли, и они приходили к ней каждую ночь с тех пор, как она в первый раз просканировала сатаи Деленн.

— Я не позволю причинять зло маленьким, — говорил чей-то голос. Лита не знала, чей это был голос, не знала, что происходило, но он снова и снова продолжал звучать в ее сознании. — Я не позволю причинять зло маленьким.

Но зло наступало. Зло, страх и безысходность.

И боль.

Перед ней была женщина. Лита смутно узнала в ней лейтенанта Иванову. Она встречалась с ней случайно несколько раз в ту пору, когда Иванова служила при штабе генерала Франклина. Лита, однако, всегда старалась держаться от нее подальше. В том, как Иванова держала себя, в ее глазах, было нечто такое, что выдавало ее мысли без всякого сканирования.

Лейтенант Иванова ненавидела ее, с такой пламенной, яростной страстью, что это чувство, казалось, было почти материальным. У Литы это вызывало недоумение, но она предпочитала не обращать внимания. Рациональное мышление и поступки ушли вместе с Землей. Человеческая раса стала крайне нерациональной.

Лита снова видела Иванову в своем сне, но на этот раз по-другому. Ненависть оставалась, но теперь к ней добавилось кое-что еще — насмешливая, мрачная уверенность. Иванова превращалась в мерцающий черный силуэт. Раздался звук, похожий на треск или жужжание, и Лита обернулась. Что-то молниеносно дернулось и все вокруг взорвалось во вспышке боли.

Лита с криком проснулась, вся в холодном поту. Она часто и тяжело дышала, хватая ртом воздух, и боялась пошевельнуться. Что это было?

Какая-то разумная мысль смутно забрезжила в ее сознании. Это были воспоминания сатаи Деленн — иначе просто не могло быть. Лита слышала, что захват Деленн был как-то связан с Ивановой. Но что это была за штука вместе с ней? До Литы доходили слухи о новых союзниках Правительства Сопротивления. И что, их новые союзники — вот… такие?

Она вдруг судорожно сглотнула. Кто-то был в ее комнате.

— Свет, — не помня себя от страха, одними губами пролепетала она. Компьютер не отреагировал, будучи не в состоянии расслышать ее.

— Свет, — повторила она громче. Вспыхнувшие светильники залили комнату ярким светом.

Перед ней стоял ворлонец.

Она никогда раньше не видела ворлонца, если не считать того, что был в памяти сатаи Деленн, но она знала, как он выглядит. Этот ворлонец был огромен в своем темно-зеленом с коричневым скафандре. Его голова медленно двигалась. Он изучающе разглядывал ее.

— Кто ты? — робко спросила она.

— Кто ты? — промолвил в ответ ворлонец.

— Чего ты хочешь? — сказала она, затаив дыхание.

Его глаз ярко вспыхнул.

— Никогда не задавай этот вопрос!

Обжигающая боль вспыхнула в ее голове, она закричала, обхватила голову руками и упала на пол.

— Чего ты хочешь от меня? — повторила она. — Чего… ты…?

— Смотреть и наблюдать.

— Я не понимаю. Почему я?

— Твои мысли — песня. Твои вопросы — музыка.

— Все равно я ничего не понимаю.

— Да.

— Но я когда-нибудь пойму?

— Возможно. Если ты сумеешь отыскать смысл.

— Какой смысл?

Молчание.

— Почему ты выбрал меня?

— В твоем сердце спрятана симфония. В твоем духе спрятана судьба. Лавина двинулась. Тьма приближается. Ты должна стать светом.

— Я… не… — Лита снова закричала, ее голова запрокинулась назад.

Когда люди из Службы Безопасности, обеспокоенные ее криками, вошли в комнату, они нашли ее лежащей на полу без сознания.

Г'Кару в своей жизни приходилось выступать в разном качестве. Он был рабом, бойцом сопротивления, героем, военачальником, генералом, тактиком, изгнанником, проповедником, пророком. И все же, он никогда особенно не желал оказаться в один прекрасный день трупом.

Конечно же, его мнение по этому вопросу сейчас ровным счетом ничего не значило, но он, к счастью, был не одинок.

Шеридан расхаживал взад и вперед, пытаясь избавиться от этого состояния злобы и угнетения, в котором он всегда оказывался после боя. Капитан Джон Шеридан жил — по-настоящему жил — только в стихии битвы. После ее окончания он осознавал это и начинал ненавидеть себя. Он, конечно, ничего не мог поделать со своей натурой, но ему виделась в этом какая-то злая шутка, и Шеридан ненавидел ее за присущую ей мерзость, и себя, за то, что знал о ее существовании.

И, понятное дело, тот факт, что он находился посреди первозданной дикости гор Г'Хоражар в компании одного живого нарна, нескольких сотен мертвых и еще одного посередине между этими двумя состояниями, одного минбарца и одного землянина, вряд ли был способен сильно повлиять на его настроение в положительную сторону. У него было нехорошее чувство, что все вокруг играли им, обращаясь с ним как с послушной куклой. Все, включая генерала Хейга, мистера Уэллса, сатаи Деленн, Г'Кара…

Все.

— Расхаживать вот так — это что, обычай вашего народа? — раздался грубый голос. Шеридан не обратил внимания на Неруна. В противном случае ему пришлось бы драться с ним, что, скорее всего, кончилось бы тем (Шеридан, все-таки, был реалистом), что он бы оказался самым серьезным образом избит.

Нерун спокойно сидел на камне, слегка опираясь на свой раздвинутый посох. Он был легко ранен в бою с той… тварью, что напала на Г'Кара. Однако он не обращал на свои ранения ни малейшего внимания. Типичный минбарец. Дьявольски высокомерен.