— Верь мне.

Она сделала над собой усилие, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость на саму себя. Как там говорят земляне? Минбарцы никогда не говорят всей правды?

— Насколько… опытные эти нарны?

— Они очень хороши. Их командир — Ко'Дат — заверила меня, что они своё дело знают. — Шеридан улыбнулся. — Мы прозвали их «Сотня ребят мамаши Ко'Дат».

Деленн улыбнулась ему в ответ.

— Береги себя, — прошептала она.

— И ты тоже.

«Парменион» мчался сквозь багровые всполохи гиперпространства навстречу Проксиме, навстречу Битве на Втором Рубеже.

— Какая… цена? — севшим голосом проговорил Хейг. — Вы раньше…

— Простите? — переспросила Иванова. — Я вас не очень хорошо слышу.

— Что ещё за цена?! Вы никогда не упоминали…

— Правда? Ну, извините. Должно быть, и впрямь забыла. Вы же знаете, какая это штука — память. Так и норовит подставить ножку в неподходящий момент.

Хейг тяжело распластался по спинке кресла. Он не должен… Он не может… Минбарцы идут.

— Какая… какая у вас там цена?

— Да так, мелочь. Что-то вроде комиссионного сбора, взимаемого посредником при заключении сделки. Вас совсем не затруднит её уплатить.

— Какая цена?! — взорвался Хейг. Он вскочил на ноги, записки и документы полетели на пол с его стола. — Это вам не игра! Они… они идут, и если ваши друзья не помогут нам, МЫ ВСЕ УМРЁМ! ЧТО ЗА ЦЕНА?!

— Лита Александер. Что вы делаете с ней в данный момент?

Хейг моргнул.

— Мисс Александер? Какое она имеет…?

Он схватил ртом воздух и зажмурил глаза. Виски плохо чувствовало себя у него животе, и у него были все причины к такому поведению. Генерал уже несколько дней ничего не ел.

— Её держат в следственном изоляторе. Обо всех деталях осведомлён мистер Уэллс… Почему вы интересуетесь ей?

— Это моя цена. Я хочу получить её.

— Что? Я… Я не…

Минбарцы идут.

— Что вы намереваетесь с ней сделать? Я имею в виду, в качестве наказания за её преступление?

Хейг был просто не в состоянии думать. Это было настолько… дико. Минбарцы идут, и всего лишь через двенадцать часов вот это, — всё это, что его окружает, перестанет существовать. Он не должен… Он не может…

— За измену всё равно полагается смертная казнь, — пробормотал он, главным образом, для собственного успокоения. — Её должны судить, доказать её вину и после этого — казнить. Но… есть ещё другие… которые спорят о том, что… с ней делать. Господи, вам-то какое до этого дело?

— У меня с ней личные счёты. Я хочу получить её в своё распоряжение. Я хочу убить её. Без суда. Без следствия. Я хочу убить её своими руками.

Хейг не мог поверить, что слышит это. Он просто не мог поверить, что всё это происходит с ним наяву, но… Минбарцы идут. ГОСПОДИ БОЖЕ, МИНБАРЦЫ ИДУТ!

Но он колебался. Это было неправильно. Она по праву заслужила справедливый суд, но дело было не только в этом. Уильям Хейг всегда считал себя принципиальным человеком. Он с гордостью носил форму Вооружённых Сил Земли, никогда не сожалея о том, что надел её, без тени страха или сомнения. Он знал, что не запятнает честь мундира. Конечно, он пережил немало падений с той поры, когда надел её в первый раз, но это…

Если он даст согласие, он станет негодяем, — законченным, неисправимым негодяем.

И всё же, что одна, — может быть две, — жизни значат перед судьбой всего Человечества? Лита Александер всё равно погибнет, если минбарцы сделают с Проксимой-3 то же самое, что они сделали с Землёй. Неужели одна жизнь стоит так много?

Кого-то нужно принести в жертву, если это необходимо для спасения всех. Потребности большинства перевешивают потребности меньшинства.

Но ведь это… Это не так. Это аморально. Это незаконно. Это…

Иванова пожала плечами и направилась к двери. Дверь открылась…

— Стойте! — крикнул Хейг. — Да! Да, делайте с ней что хотите, но скажите им, чтобы они были здесь.

Иванова улыбнулась.

— Спасибо вам, генерал. Я всегда была уверена, что вы способны верно сориентироваться.

— Я сказал вам. Я не знаю, в какой камере она находится, но вы можете спросить мистера Уэллса. Я… я дам ему знать о своём решении. Я… я…

— Не стоит так волноваться, генерал. Рано или поздно, все мы окажемся в преисподней. У вас там будет весёлая компания.

Иванова ещё раз улыбнулась ему и ушла.

Даже если учесть, что времени на испытания этих новых кораблей класса «Белая Звезда» выделено почти не было, Трифан чувствовал себя в нём необычайно удобно. Их скорость и сила поражали его, — он и не предполагал, что при таком небольшом размере корабль может обладать столь отменными характеристиками. Но его беспокоили вопросы о том, насколько тяжёлые повреждения они могут выдерживать, а также, будут ли они достаточно эффективны в предстоящем бою. Казалось, что те элементы ворлонской технологии, что были внедрены в конструкцию кораблей, давали им полную гарантию, и, возможно, так оно и было. Это был один из тех немногих случаев, когда ворлонцы действительно помогли своим бывшим союзникам, — единственный с того момента, когда на Марсе был обнаружен корабль Теней.

Да, ему бы хотелось получше освоиться с этим прекрасным кораблём, но Синевал сказал, что это уже невозможно. Враг ждал их у Проксимы. Старкиллер ждал их у Проксимы. Земляне ждали их у Проксимы.

Их судьбы ждали их у Проксимы.

Трифан не принимал заметного участия в последней войне. В основном он служил помощником при Шакири, великом воине, павшем во время атаки Шеридана в битве у Марса. Трифан был для него тем же, кем был его друг Нерун для Бранмера. Но потом Нерун и Бранмер поднялись до самых высоких позиций в организации Рейнджеров, — и занимали их до тех пор, пока один из них не умер, а другой не исчез таинственным образом, — а Трифан всё это время прозябал без почестей и наград.

И так было до тех пор, пока Синевал не взял власть в свои руки. Синевал хорошо знал Трифана и даровал ему титул и должность Шай Алита, а также сделал его командиром флота Белых Звёзд. Он занял должность, оставшуюся вакантной после того, как Калейн возвысился и стал Сатаи.

Трифан не посрамит доверие Синевала. Здесь, у Проксимы, он отплатит за него сторицей.

Первой из гиперпространства вышла Белая Звезда девять, — «Вален», — а вслед за ней в пространство Проксимы вторгся весь остальной флот минбарцев.

Здесь пролегал Второй Рубеж, и минбарцы вышли к этой невидимой черте.

По другую её сторону их незримо ждали Тени…

«Придет Враг… и мы обретем единство с другой половиной своей души в войне против него. Вместе мы пойдем во тьму и пламя, чтобы принести Свет…»

Эти строки обрели бессмертие как часть предсказания Валена, которое было создано в конце последней Великой войны. Для минбарцев, не веривших в богов, Вален являлся самым близким эквивалентом бога.

«Минбарец, не рожденный от минбарца, он явился из ниоткуда в самые страшные дни Великой войны, принес победу над Тенями, сформировал Серый Совет, оставил после себя великие пророчества…»

И его предсказания исполнялись, но никто не мог предвидеть, что происходить это будет именно так. Только Деленн, только одна она, потратившая столько времени и сил на изучение его слов, помнившая их до последней строчки и знака препинания, только она могла оценить истинную, горькую иронию происходившего.

Две половины души сближались друг с другом, и шли они во тьму и пламя, но сближались они, чтобы сразиться, а тьму и пламя порождали сами.

Спустя десять лет после Битвы на Рубеже и последовавшего опустошения Земли, минбарцы и земляне снова сошлись в битве. Но на этот раз Древний Враг участвовал в ней на стороне землян, которые отдали все, что у них было, в уплату за свое право на существование. Может быть, людей Земли можно было простить за то, что они так легко позволили Теням взять их под свою опеку. На вопрос «Что вы хотите?» нетрудно ответить, когда пределом ваших мечтаний является возможность спокойно жить в мире и перестать каждую ночь в страхе поднимать взгляд к небу в ожидании грозящей гибелью инопланетной армады.