— Ни-че-го, — холодная злая мысль испортила всё бывшее только что столь праздничным настроение. — Как убивали люди друг друга, так и продолжают убивать. И пушками, и танками, и бомбами, и ножами, и стрелами. Ничего не изменилось.

Зараза, — выругался он про себя. — Ну что, спрашивается, хрень всякая в голову лезет. Нет бы, просто порадоваться: за мастера, за отлично выполненную работу, за себя, в конце то концов, что наконец-то получил то, о чём так долго просил и о чём мечтал всё это время".

"Гляди ко, как сам-то мастер изменился, — отметил он про себя внешний вид каретника. — Успокоился, раздобрел. В одежду нормальную стал одеваться. И больше не похож на того злого, взъерошенного сморчка, готового по поводу и без повода загрызть всех и каждого, лично с ним не согласных…".

Спасибо, мастер, — искренне поблагодарил он старого мастера каретника, казалось бы на этот раз переплюнувшего даже себя. — Ваш ряд изделий просто потрясает.

Особенно этот, — с улыбкой кивнул он на открытую грузовую платформу с лёгкой ажурной конструкцией сверху, по типу летней, воздушной беседки с прозрачными шёлковыми занавесями.

Особенно впечатляют эти ваши ажурные, полупрозрачные ткани. Белый цвет — лучшая защита от солнца.

На случай дождя — тоже сойдёт, — понимающе улыбнулся мастер. — Только это ваши ткани из несгораемой нити, между прочим, — пояснил он, улыбнувшись.

По бокам — тонкие, кисейные, от ветра, дождя и москитов. А наверху, на крыше, так они вообще плотные, непромокаемые. Хоть и прозрачные. Вроде как тент. А общее впечатление — лёгкости и прозрачности.

— Гарем падишаха, — с мечтательной улыбкой на губах Сидор смотрел на тонкую ажурную конструкцию, более похожую на место чувственного отдохновения гурий из гарема, чем на простую грузовую платформу с крепким защитным покрытием из несгораемых тканей.

Достархана там не хватает, — мечтательно проворчал он. — Подушек, персидского ковра, плова из курдючного барашка, зелёного чая и одалисок на выезде.

Первые же слова об одалисках сразу развернули мысли на Димона с его любвеобильностью и многочисленными жёнами.

— "Где эта сволочь, — раздражённо подумал он. — Белые мухи уже полетели. Первый снег пал, а этой гадины всё нет и нет. Завтра шуга появится и лёд на реке встанет. И что? Где его искать?

Убью, как только увижу".

— А вот ещё, — вещал меж тем мастер, — образец номер два. Сборно-разборный фургон для перевозки лёгких материалов: шерсти или хлопка. Или того же сена, как ты и просил. Не одним же зерном кормить лошадей зимой. Надо и запасец сенца иметь с собой. А то на дальних маршрутах траву то из-под снега нет времени добывать, торопиться надо. Время — деньги.

Сидор недоумённо покосился в сторону мастера. Ишь, разговорился, боян, доморощенный. Вот что значит, любимый труд делает с человеком. Прям расцвёл, мастер-каретник.

— В отличие от платформы для гарема, — улыбнулся мастер, — здесь несколько иная защита от зажигательных стрел. Не ткани. Здесь особая конструкция для покатой, высокой кровли из облегчённой вдвое негорючей фанеры и возможность её лёгкой установки с демонтажём, — вещал далее с восторгом мастер. — Высота — хоть до двух сажень, хоть до трёх. Главное — чтоб не опрокинулась. И если готов такое чудо везти — вези. Конструкция сборно-разборного защитного щита из дощатой фанеры с направляющими по типу заплота, позволяет за относительно небольшое время превращать открытую платформу в несгораемый, наглухо закрытый фургон.

Прекрасно приспособлена для перевозки любых легко воспламеняемых товаров, требующих защиты от зажигательных стрел. Чем, как ты знаешь, очень любят поразвлечься многочисленные разбойники в юго-восточной части лесостепи Приморья.

По принципу: "Ни себе, ни людям".

Практически эти две конструкции для эксплуатации готовы и в мастерских идёт лишь мелкая доводка и правка отдельных деталей, которые необходимо привести к идеальному виду.

— "Ну да, — с оттенком лёгкого раздражения подумал Сидор. — Неистребимое естество мастера — сделать всё идеально. А мне только плати и плати. Словно у меня карман резиновый. Не остановишь — так и будет всё улучшать и улучшать, пока заказчика окончательно не разорит".

— Ну а где главное? — повернулся он всем телом к мастеру, словно угрожающе нависая над ним. — Где мои цистерны для перевозки жидкостей: нефти, спирта, водки, пива?

— Нет, — запнулся он, улыбнувшись. — Для пива — пожалуй, не надо. Пиво возить будем в дубовых бочках, как обычно. Там оно лучше вызревает, чем в твоих клееных фанерных цистернах.

— Будет, — улыбнулся понимающе тот. — Всё тебе будет и будет прямо сейчас.

— Вуаля, — изобразил он нечто замысловатое кистями рук, в лёгком шутливом поклоне указывая куда-то в сторону.

— "Ещё один француз на мою голову", — чуть не выругался матом Сидор. И тут же забыл про своё недовольство.

Не смотря на всё изящное махание кистями рук, ничего ниоткуда не появилось. Фокус факира, похоже, не удался.

— Ну и? — с ехидцей глянул он на мастера, с гордым видом показывающего на пустую стену амбара прямо перед ними.

— Ну и что? — непонимающе повернулся к нему тот.

— Ну и где? Где обещанная цистерна? — ехидно поинтересовался Сидор. — Не успели? Или опять не получилось?

— Обижаешь, начальник, — негромко жеманясь, мастер раздражённо махнул как-то странно вывернутой рукой, словно паяц-арлекин.

— Упс, — с лица Сидора медленно сползла ехидная ухмылка.

Из-за угла соседнего амбара медленно и не торопясь, влекомая парой тяжеловозов не выехала, а буквально выплыла… Цистерна!

Длиной метров шесть-семь, шириной и высотой — под три, круглый цилиндр, словно надломленный посередине с уклоном днища в серёд, она покоилась на мощной и толстой клееной балке, установленной на два широких и мощных станка по концам цистерны, с двумя парами низких и широких колёс каждый.

— Великолепно проходима. Способна легко пойти по любому местному бездорожью, — с гордостью первым делом указал на широкие колёса мастер. — Высота — сажень, ширина — полторы, длина — три сажени. Люк сверху, как видишь, тоже квадратный с заваленными краями, для удобства обслуживания, с запираемой на засов крышкой. Снизу — кран, для слива жидкости. Внутри — лесенка для обслуживания. Внутреннее пространство разделено на секции для предотвращения общего взбалтывания.

— "Два, на три, на шесть, — Сидор привычно перевёл местные размеры в привычные для себя. — Где он тут три тонны видел?" — уже в откровенной панике подумал он.

— Принимай, — махнул мастер рукой куда-то в сторону.

— Теперь можешь возить что хошь. Что нефть свою, что водку. Древесина совершенно нейтральная и перевозить можно всё что угодно.

— Кроме кислоты и растворителей, конечно, — всё же поправился он.

— Хотя, — полез он чесать затылок. — С этим я что-то не то сказал. Откуда здесь столько кислоты может взяться. Да и зачем? Кому она нужна, — отмахнулся он от Сидора.

— Это всё твои парни, будь они неладны, сталевары, — сердито проворчал он. — Сбили с панталыку, несчастного меня, со своими кислотами. Всё-то им что-то постоянно надо. То одно, то другое, то третье.

— Два на три на шесть — это будет около тридцати шести тонн, — злым тихим голосом оборвал рассуждения мастера Сидор. — Ты что, сбрендил? Где я тебе тут такой тягач найду, чтоб потащил такую махину? А лошадьми — с места не сдвинешь.

— Разъедини, — невозмутимо пожал плечами мастер. — Возьми одну секцию, поставь на отдельную платформу, есть у нас в запасе и такая, — вот тебе и секция на три тонны будет. Она же составная, разделяй, а потом соединяй, как хочешь, — небрежно пояснил он.

— А лучше, воспользуйся этой, — опять махнул он рукой куда-то в сторону амбара, из-за которого влекомая одной лишь маленькой мохноногой горской лошадкой медленно выплывала небольшая, какая-то вся из себя ладная и аккуратная платформа с установленной на ней небольшой, округлой цистерной.