— Конфетки поешь, — предложила Алиса. — Они вкусные. Дора удивленно посмотрела на нее и сказала:

— Не понимаю я тебя. Вроде, соображаешь по жизни, а иногда как ляпнешь… Сама-то пробовала эту кислятину?

— Если честно, то нет, — смутилась Алиса. — Джон их как раз в тот день купил… Я думала, они вкусные…

— Надо не думать, а соображать, — заявила Дора. — Короче, сиди тихо и думай над своим поведением. И не выходи, пока я не позову, что бы ни случилось. Поняла?

— Поняла, — кивнула Алиса. — И, это… спасибо тебе.

По Сохо-Стрит шел жрец. Он был невысок, вроде бы худощав, и принадлежал к ордену монахов, поклоняющихся Джизесу Крайсту. Больше о нем сказать было нечего, потому что жрецы-монахи всегда носят длинные бесформенные балахоны с капюшонами, скрывающими от постороннего взгляда лицо и очертания фигуры. Похожие балахоны носят пригожие рабыни, чтобы не привлекать внимание гопников, но перепутать жреца и рабыню невозможно — покрой балахона совсем другой. Впрочем, если рабыня вдруг нацепит на себя жреческий балахон, распознать обман будет непросто. Но такого никогда не бывает.

Если бы на Сохо-Стрит завелся необычно внимательный наблюдатель, он, возможно, обратил бы внимание, что в последнее время по этой забытой богами улице то и дело шныряют монахи, хотя никаких храмов поблизости нет. Но такого наблюдателя здесь не было, Джон это тщательно проверил через спутник.

Великая вещь — разведывательные спутники, особенно если противник не принимает их во внимание. Когда о всевидящем небесном оке знает каждая собака, от спутников большой пользы нет, замаскироваться от наблюдения сверху несложно, а подсунуть спутнику дезинформацию и того проще. Но когда противник не маскируется, это совсем другое дело. Неадекватная модель нарушителя, так это называлось в прошлом.

Зак Харрисон до сих пор уверен, что их встреча на Сохо-Стрит была случайной. И будь Джон на месте Зака, он тоже был бы в этом уверен. С точки зрения Зака проследить путь человека, о котором ничего не знаешь, можно только одним способом — наружным наблюдением. А искусство уходить от наружки Зак освоил в совершенстве, в этом Джон тоже убедился. Тоже через спутник, естественно.

Монах шел по улице размеренным шагом, каким должен идти человек, идущий по делу, но никуда особо не торопящийся. Он не крутил головой и вообще не интересовался окружающим, он смотрел прямо перед собой сквозь узкую щель в капюшоне. На самом деле монах все прекрасно видит через спутник, но об этом никто не знает, кроме него самого. Ни меланхоличный орк-сторож, что пялится на него со стройки через щель в заборе, ни трое молодых гопников, провожающих его безразличным взглядом. Им монах неинтересен, взять с него нечего и даже пинать неинтересно, пусть себе идет. Будь эти парни полюбопытнее, они бы заинтересовались, почему монах свернул с улицы во дворы и направился к заброшенной инсуле, в которой нет ничего, кроме орочьего и человеческого дерьма, а также опиумного и конопляного пепла, оставленного наркоманами из обеих рас. Но эти парни нелюбопытны, то ли от природы, то ли другие монахи уже успели отучить их от излишнего любопытства.

Войдя в подъезд, монах откинул капюшон, расстегнул балахон, вытащил из-под него очки и надел. Поморгал, покрутил головой, приноравливаясь к новому зрению. Видно неплохо, можно без фонаря обойтись. Странно, что никаких ловушек не видно. То ли их нет, то ли слишком хорошо спрятаны. А где вход в катакомбы, кстати? Геодезическая программа обнаружила подземный проход… под лестницей, что ли? Нет, здесь прохода нет. Ну, то есть, проход-то есть, вот за этой стеной он начинается, но стена цельная, сквозь разве что мифический гхост пройти сможет. Но Зак и Рон здесь каждый день проходят туда и обратно… А где следы, кстати? Нет следов, заметают, очевидно. То-то пыли так мало. А всё ли они заметают? Если посмотреть, где пыли меньше… ага, вот, кажется, след вырисовывается…

Чтобы обнаружить вход в подземелье, Джону потребовалось полчаса. Ловко, однако, его спрятали, если заранее не знать, куда идти — ни за что не найдешь. Вначале надо подняться на второй этаж, зайти в одну из четырех квартир, залезть во встроенный стенной шкаф, нажать тайную кнопку, которую в оптическом диапазоне хрен увидишь, отодвинуть панель, прекрасно замаскированную под кирпичную кладку, по узкой винтовой лестнице, спрятанной внутри толстой стены, спуститься в подвал, и вот оно, подземелье. Это, кстати, не древняя канализация, а реальные пещеры. Странно, что Каэссар о них не знал, он в прошлой жизни такими местами очень интересовался. Ну да ладно.

Плохо, что катакомбы нерукотворные. Джон думал, тут один тоннель будет, а тут вон сколько боковых отнорков! Все, кроме одного, тупиковые, иначе геодезическая программа показала бы не один проход, а всю эту паутину. Но как определить, какой истинный? Легко — по следам. Здесь-то следы никто не заметал, и это правильно, правила безопасности не должны быть параноическими, где-то нужно провести границу, за которой офицер безопасности полагается только на волю высших сил.

Вот он, проход. Низковат, неудобно передвигаться, и потолок неровный, вот здесь, например, не один путник башкой приложился. Да, точно, вот следы крови засохшей. Нелегка работа у бойцов дома Тринити.

Что-то слишком длинный этот тоннель, пора бы ему уже заканчиваться. И извивается так… Надо скорость сбавить, а то как бы на сюрприз не нарваться. Сюрприз здесь точно должен быть, в таких делах на одну только общую секретность не полагаются. Живой часовой будет, скорее всего. Если бы схему охраны тоннеля планировал Джон, он бы не стал полагаться на автоматические ловушки — слишком велик риск самому невзначай в нее угодить. С другой стороны, часовой повышает вероятность утечки сведений… Может, и нет тут никакого сюрприза…

Точно, нет. Тоннель упирается в стену, к стене приставлена деревянная лестница, наверху маленький прямоугольный люк, не в потолке, а в стене. Не люк на самом деле, а дверца. Открывается наружу, то есть, если смотреть с другой стороны — внутрь. Странно, что никакого света сквозь щели не пробивается. Ну просто совсем никакого, даже инфракрасного. Чулан, что ли?

Джон вытащил из-под балахона бластер, проверил, что мощность заряда стоит на минимуме, и сдвинул предохранитель. Ну, попробуем. БАБАХ-ТРАХ-БУХ-БАБАМ-ТАРАРАМ!

Ну вот же твою мать! Вот какой тут сюрприз! Молодец, Зак, в сообразительности ему не откажешь. Теперь все зависит от того, насколько близко размещается живая охрана и насколько легко открывается внешняя дверь с той стороны.

Джон обдумывал эти мысли, сбегая вниз по лестнице. Поставить железные ведра перед охраняемой дверью — идея хорошая, но у нее есть существенный недостаток. Топот убегающего нарушителя совершенно теряется на фоне грохота и звона. А если учесть, что тоннель по всей длине истоптан разнообразными следами, а подошвы сапог Джона особых отличительных признаков не имеют, это он в первую очередь проверил, не дурак… Да еще помойка недалеко… Если повезет, весь тарарам на крыс спишут. А если не спишут… прямо сейчас охранники Джона не догонят, без очков это нереально. Срочно перевозить Рона на новое место Зак не станет, не тот повод. Охрану тоннеля может усилить, но против бластера это не поможет. Шума будет больше, но тут ничего не поделаешь, придется шуметь. Хотя, может, и не придется, не так уж велика вероятность, что охрана придаст значение этому грохоту. А если не придаст — операция должна пройти как по маслу, даже легче, чем Джон изначально рассчитывал. И еще есть шанс, что операция не потребуется, потому что Аленький Цветочек справится сама. Это, конечно, из области фантастики, но маленький шанс все же есть.

Бабах-трах-бух-бабам-тарарам! Дора дернулась, карточный домик рассыпался. Как же достали эти крысы! То и дело ведрами гремят. Рон тоже нервничает, в первый раз как услышал — вообще чуть дуба не дал, сердце прихватило — думал, ассасин по его душу крадется.