— Правильно, — кивнул Джон. — Возможно, Герман станет тебя жестко допрашивать, ну, не совсем жестко, пытать тебя он не станет, но на психику может начать давить. Ты в эти игры пока играть не умеешь, так что, когда он тебя к стенке припрет, признавайся, что сегодня вечером переспала с Длинным Шестом.

— Ты что несешь?! — изумилась Алиса. — Да я никогда…

— Я знаю, что никогда, — прервал ее Джон. — А Герман не знает. Если он станет допрашивать тебя всерьез — обязательно почувствует, что ты что-то скрываешь. А когда как бы узнает твою тайну — успокоится, расслабится и дальше копать не будет. Осознала?

— Гм, — сказала Алиса. Джон хлопнул ее по плечу и сказал:

— Привыкай. Ты, наверное, думала, легко в разведке работать? Хрен тебе. Ладно, пойду рабов построю, заодно нервы успокою чуть-чуть.

— Погоди, — сказала Алиса. — Я так и не поняла, зачем ты велел Длинному Шесту этого орка допрашивать? Если ты все равно собираешься его убить. Джон пожал плечами и сказал:

— Ну, мало ли, может, что интересное расскажет. Хотя вряд ли.

Когда Герман вошел в квартиру Джона, он не поверил своим глазам — Алиса мыла пол в прихожей.

— Привет, Алиса! — сказал Герман. — За что это Джон тебя так?

— Да пошел ты, — буркнула Алиса.

Она стала отжимать тряпку над ведром, и Герман заметил, что вода, стекающая с тряпки, не совсем прозрачная, а имеет розовый оттенок.

— Ого! — сказал Герман.

— Ого, — согласился Джон, выходя из гостиной в прихожую. — Пойдем, покажу, кто у меня завелся.

Они прошли в дальнюю комнату, которая использовалась как большой чулан. Посреди комнаты было постелено ветхое одеяло, на нем лежал обезглавленный орочий труп, голова лежала отдельно. Одеяло было густо заляпано бурыми пятнами.

— Кто такой? — спросил Герман.

— Алиса говорит, раб Вольдемара Марволо, — ответил Джон. — Вроде бы он был с бишопом в тот раз на базаре. Но я его не припоминаю.

Герман нагнулся, брезгливо взял голову за ухо двумя пальцами, поднял и повертел туда-сюда.

— Вроде знакомая харя, — сказал Герман. — Точно сказать не могу — сильно перекосило его.

— Я его с нормальной мордой видела чуть-чуть, пока Джон его не замочил, — подала голос Алиса. — Точно он.

— Допустим, — сказал Герман. — Как он здесь оказался?

— Через дверь вошел, — объяснил Джон. — Я тут расслабился совсем, привык, что территория охраняется, входную дверь даже на ночь не запираю, а видимо, зря.

— Зря, — согласился Герман. Джон продолжал:

— Короче, я услышал, что дверь открылась, кричу: «Кого там бесы несут?» и тут меня что-то будто под руку толкнуло… не могу объяснить…

— Я к тебе без стука больше заходить не буду, — сказал Герман. — А то станешь потом мою голову так же рассматривать и приговаривать: «Где-то я его уже видел». Джон саркастически хмыкнул и сказал:

— Да, без стука лучше не заходи теперь, а то мало ли что… Короче, метнул я нож, попал в руку, вот сюда, — Джон указал пальцем на глубокий разрез, — граната выпала…

— Граната? — перебил его Герман. — Какая граната, где?

— Сейчас принесу, — сказал Джон.

Вышел из комнаты и через минуту вернулся с гранатой. Он держал ее двумя пальцами за торцы, чтобы не стереть отпечатки.

— Отпечатки проверил? — спросил Герман.

— Умел бы — обязательно проверил, — ответил Джон. — Посмотрел, конечно, в меру своего разумения. По-моему, отпечатки только его, ну и мои еще, я ее тоже хватал.

— Странно, — сказал Герман. — Я думал, она термобарическая будет, а это обычная лимонка-хлопушка.

— Какая есть, — сказал Джон и странно усмехнулся. — Да и ее бы хватило с лихвой, если бы он успел кольцо выдернуть. В замкнутом помещении даже хлопушка контузит неслабо, заходи и бери голыми руками.

— Думаешь, живьем взять хотели? — заинтересовался Герман.

— Сомневаюсь, — покачал головой Джон. — Даже в самом лучшем случае времени у него оставалось только-только, чтобы чисто уйти. Думаю, планировалась акция устрашения — оглушить гранатой, порубить мечами и быстро уйти. Тонкий намек тебе и Рокки. Не удивлюсь, если бы потом в квартире нашлась какая-нибудь улика, изобличающая Зака Харрисона.

— Не понял, — сказал Герман. — Этот хмырь, он разве не один был?

— Их было трое или четверо, я точно не разглядел, сколько именно, — сказал Джон. — Когда поняли, что внезапность утеряна, сразу убежаличто. Я задержался, пока с этим разбирался, потом очки долго искал… Короче, ушли они, как ушли — не знаю, калитка не взломана, то ли у церковников есть ключи от нее, то ли у них агенты на территории.

— Зря ты его добил, — сказал Герман. — Допросить бы…

— Извини, — сказал Джон. — Напуган был сильно.

— Следы на земле какие-нибудь остались? — спросил Герман и тут же сам ответил на свой вопрос: — Да какие тут следы, дождя давно не было, земля как камень…

— Подозрительных следов я не заметил, — подтвердил Джон. — Мы с Длинным Шестом у калитки много натоптали, но у нас вся обувь обычного размера и без отличительных признаков, где чей след — совершенно непонятно. Наверное, они тоже следов добавили, но я ничего примечательного не заметил. Можно следопыта пригласить профессионального…

Герман махнул рукой, дескать, ну его к богам, все равно не поможет. Помолчал немного и спросил:

— Что думаешь по поводу всего этого?

— По-моему, все очевидно, — сказал Джон. — Ассасинов направил либо сам Марволо, либо кто-то из его окружения. Скорее, сам — после того случая на базаре он меня ненавидит. Его соглядатаи могли меня сто раз срисовать, я не прятался. С какой целью — не знаю. Либо личная месть, либо часть большого плана. Например, отвлекающий маневр. Не удивлюсь, если сегодня-завтра последуют атаки на другие объекты. На дворец Адамса, например.

— На дворец, — повторил Герман и страдальчески сморщился. — Что ж, будем ждать. Об усилении охраны распорядиться, что ли… Нет, это бессмысленно, охрана и так уже усилена по самое не могу.

— Охрана — это сейчас второстепенно, — сказал Джон. — Главное — что орден хранителей начал свою игру. Это, конечно, проверить надо…

— Вот именно, — кивнул Герман. — Вы с Длинным Шестом фотоаппарат и принтер не сломали пока еще?

— Не сломали, — сказал Джон. — А зачем тебе фотоаппарат и принтер? Возьми сразу голову. Алиса, найди мешок какой-нибудь! Герман ехидно хихикнул.

— Суровый ты мужик, Джон, — сказал он. — Как ты себе это представляешь? Встречаюсь я с агентом в едальне какой-нибудь, достаю из мешка орочью голову и спрашиваю: «Опознаешь?» Джон рассмеялся и сказал:

— Тогда тебе надо еще две головы с собой взять, чтобы опознание было корректным, по всей форме. Раскладываешь головы на столе и спрашиваешь: «Какая из этих голов вам знакома?» Посмеялись.

— Извини, — сказал Джон. — Нервы никуда не годятся, все время бред какой-то в голову лезет. Длинный Шест! Сфотографируй голову и распечатай фотографий штук… ну, штук пять, наверное.

— Зачем так много? — удивился Герман.

— Я тоже его попробую пробить по своим каналам, — сказал Джон.

— По каким каналам? — спросил Герман. Джон нахмурился и ответил вопросом на вопрос:

— Хочешь снова полюбоваться, как я в судорогах корячусь?

— Извини, — смутился Герман. — Все время забываю, что у тебя мозг заблокирован. Ладно, не будем об этом, а то точно в судорогах закорячишься. Эх, покурить бы, а нельзя, ясная голова нужна.

— Потом накуримся, — сказал Джон. — Вот как закончится эта катавасия, так накуримся, так накуримся…

Через четверть часа Длинный Шест принес фотографии мертвой головы, Герман забрал три штуки и ушел. Четвертую фотографию Джон положил в свой волшебный сундучок, а пятую взял с собой и тоже ушел, но в другом направлении.

Джон встретил Зака на улице. Шли два рыцаря навстречу друг другу, каждый по своим делам, встретились и разошлись, даже не узнав друг друга, потому что каждый смотрел в другую сторону. А то, что Джон, проходя мимо Зака, неожиданно закашлялся — это просто случайность, то ли слюной подавился, то ли муха в рот залетела, бывает. А может, тошнит человека, люди и орки часто кашляют перед тем, как блевать. Судя по тому, что Джон поспешно свернул с улицы в ближайшую подворотню, последняя версия показалась бы стороннему наблюдателю наиболее правдоподобной.