– Звучит интересно, господин Той, – откликнулся герцог, – расскажите поподробней, что Вы имеете ввиду.

– Я глубоко убежден, что лидерство в науке имеет не тот, кто обеспечивает улучшение существующих машин, а тот, кто создает совсем новые направления в науке, которые в будущем изменят мир. Например, имперские инженеры очень сильны в баллистике. Они также производят неплохие паровые котлы. Но им и в голову не придет создать машину, которая может подняться ввысь над планетой и ехать по воздуху. Или даже выше, туда, где воздуха нет, и лишь большие и малые планеты величественно вращаются в черной пустоте вокруг Светила. Это пример того, что я называю лидерством в науке. Представьте себе, как изменится мир, в котором мы живем, если хотя бы то, что я рассказал, будет реализовано. Мы сможем не только строить субмарины, но и создать корабли, которые вместе с Кириканом и далеким Тансу будут обращаться вокруг нашей планеты. Они составят точные карты, будут предсказывать погоду и наблюдать за кораблями и даже танками Империи. Но и это еще не предел – мы сможем направить их к другим планетам – например, к ближайшей к нам Зенике.

– Мне кажется, господин посол, Вы все-таки преувеличиваете, – улыбнулся герцог. – Все живое либо ходит по земле, либо плавает по морю. А Светило и планеты созданы великими богами. Не нам с ними тягаться. Я слышал, что Ваши ученые пытались сделать такие машины, но все они падают на землю. И по-другому и быть не может. Я не могу воспринимать всерьез такие рассказы.

– Что же, уважаемый герцог, я попробую переубедить Вас сегодня. – С этими словами Фабиус Той показал на широкую дверь.

Атташе распахнул ее, и гости вошли в обширный высокий ангар. Посреди него лежало странное сигарообразное сооружение, окруженное стапелями. Несколько инженеров в белых халатах колдовали у одного из торцов сигары, увенчанного лепестками гигантских рулей. Вторая группа сосредоточенно обступила шкаф, провода от которого тянулись к носовой части. О чем-то негромко споря, они, похоже, настраивали размещенную в шкафу многочисленную аппаратуру. С противоположной стороны ангара в небольшую дверь пара запыхавшихся рабочих в лимонно-желтых комбинезонах с явным усилием затаскивала вовнутрь тележку с громоздкой коробкой, увитой спиралями трубок.

– Это что, новая модель подводной лодки? – удивленно осведомился герцог.

– Вовсе нет, Ваша Светлость, все гораздо сложнее. Господин Сипин сейчас расскажет вам все подробности.

Атташе выступил вперед и, с трудом скрывая торжество под маской официальной, полагающейся в таких случаях улыбки, объявил:

– Аппарат, который вы видите здесь, предназначен для того, чтобы подняться туда, где нет воздуха, кружиться над планетой и совершать путешествия между небесными телами. Согласно конструктивному заданию, он рассчитан на пять человек и мы рассчитываем, что он будет способен покрыть расстояние в шесть миллионов лиг и вернуться. Это половина расстояния до Зеники. Это пока экспериментальный образец, в будущем мы планируем создать более мощный корабль. Наши инженеры уже работают над новой конструкцией двигателя. Специалисты сейчас решают проблемы, связанные с восстановлением воздуха. Ведь это не субмарина, она не может всплыть на поверхность, когда требуется. Поэтому экипаж должен быть обеспечен, помимо всех припасов, еще и воздухом. А его запас на длительное путешествие слишком отяготил бы корабль. Наши изобретатели подали идею устройства, которое может делать его опять свежим, чтобы люди не задохнулись в пути.

– А почему вы уверены, что этот аппарат не упадет так же, как упали машины для передвижения по воздуху? – с недоверием спросил герцог.

– Этот новый аппарат, – уверенно возразил Ильнис Сипин, – построен на совершенно другом принципе. – Он похож на снаряд, но топливо в нем размещено не в пушке, а на самом корабле. Мы его так и называем – принципом обратного снаряда.

Герцог обошел аппарат, положил ладонь на корпус, и задумчиво спросил:

– Скажите, господин Сипин, а он может вместо экипажа нести заряд взрывчатки?

В глазах атташе появился испуг. Он закашлялся, и, пользуясь секундами паузы, бросил вопросительный взгляд на Фабиуса Тоя. Лицо посла, казалось, окаменело, но взгляд его, словно пудовая гиря, придавил правительственного эксперта.

– Ну, Ваша Светлость, убить ведь можно даже камнем, – слащаво улыбнулся Сипин, – мы не рассматривали этот аппарат как военный. Он имеет исключительно мирное научное значение.

– Кстати, господа, – вмешалась внезапно Арилла, – насколько я помню, нас сейчас ожидают в другой лаборатории. Может быть, поторопимся, пока не началась гроза?

– О, да, Вы правы, госпожа Тоя, – поспешно согласился атташе, – Нам необходимо пройти в соседнее здание. Вам продемонстрируют наши достижения в, скажем так, медико-биологической области. Пройдемте с нами.

Пройдя по неширокой дорожке между корпусами, они вошли в длинный фиолетовый корпус с полукруглыми окнами, спустились вниз по лестнице в полуподвальную часть, в бесконечный коридор, ярко освещенный электрическим светом ламп накаливания. Через каждые несколько сотен локтей в коридоре дежурил вооруженный гвардеец, отступавший при приближении гостей.

– Надеюсь, уважаемый герцог, наши достижения в баллистике и строение снарядов для передвижения в безвоздушном пространстве произвели на Вас впечатление и показали наши реальные возможности в технике. Однако, это только половина того, что мы намеревались Вам показать. Конечно, мы знаем, что и в Империи есть великие ученые. Но, учитывая наши вложения в научно-техническое развитие, и то, что мы по многим направлениям совершили прорывные открытия, я полагаю, что, случись нашим нациям сойтись на поле брани, победа была бы на нашей стороне. Только один этот институт, пожалуй, стоит всей имперской Академии Наук! – с воодушевлением воскликнул Фабиус, и продолжил:

– Насколько мне известно, Данэйское герцогство, несмотря на некоторые исторически сложившиеся формальные отношения с Холленами, является независимым, и Вы можете принимать решения не только во внутренней политике. Я думаю, герцогство только приобрело бы, если при определенных обстоятельствах действовало бы более самостоятельно, чем в продолжение последнего столетия. Разве я не прав в своих суждениях, Ваша Светлость?

– Вы хитрый ящер, посол Фабиус! Я бы не хотел развивать эту тему, она весьма и весьма тонкая, – остановил его герцог. – Давайте, покамест, забудем об этом. Вы, кажется, что-то хотели мне показать?

– Конечно, Ваша Светлость! Но мы всегда открыты для продолжения этого разговора. Мы ближе, чем Вам кажется, помните об этом, – подытожил Фабиус. И тут же, сменив интонацию голоса, словно переключившись с мягкой вкрадчивости, на официальную деловитость продолжил, – Я бы хотел передать слово господину Сипину. Я думаю, он расскажет нам еще много интересного.

В этот момент атташе отворил деревянную дверь в правой стене коридора, и, пропустив вперед даму, маленькая экскурсия вошла в небольшой зал. Посреди зала в центре пустого пространства стояло кресло, мебели почти не было кроме нескольких шкафчиков и стола со стулом в углу. В трех стенах были врезаны довольно большие окна, видимо, в соседние помещения, но свет там был погашен, и герцог ничего не мог за ними разглядеть.

– Вы хорошо знаете, Ваша Светлость, – начал Сипин, – что способностью проникать в родовую память обладает далеко не каждый. В горах такие люди становятся шаманами или их помощниками, в империи всего двести лет назад их сжигали на кострах как колдунов. Герцог Луэнский, по нашей информации, до сих пор имеет на службе несколько таких людей. Мы же пошли другим путем. Наши ученые изучили накопленный материал с медико-информационной точки зрения и пришли к поразительным открытиям. Как оказалось, и это подтверждено нашими опытами на экспериментальной установке, при определенных условиях это доступно практически любому человеку.