— Дай сюда! — прошипел он и, скатав шарик из оказавшегося под рукой бумажного полотенца, пульнул в наглую псину. — Отдай!.. — Он потянулся за белой тряпкой, но не достал. Митци звонко тявкнула и потащила в гостиную его плавки.

— Я искренне сожалею, — беспрестанно повторяла Мэллори. Ей вовсе, конечно, не жаль. Она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. А если он осуждающе посмотрит ей прямо в глаза, то встретит самодовольную усмешку на серьезном лице. Поделом же ему!

Стоя в дверях ванной, Дерек сердито хмурился. Он ни слова не произнес с тех пор, как Мэллори отобрала у Митци в углу за диваном жалкое отрепье, в которое превратились его белая майка и трусы. Дерек вспыхнул. Раз уж так краснеет, быть может, он не столь враждебно к ней относится, думала она.

— Послушайте, капитан, мне действительно очень жаль.

От ущемленного самолюбия глаза застилались слезами.

— Я же просил вас не называть меня капитаном. — Он повернулся к зеркалу и стал сушить волосы полотенцем. — Тем более принимая во внимание, что держите в руках бренные останки моих трусов, — пробормотал он. — Обращаться в такой момент по званию чересчур официально, не находите?

— Мне правда очень-очень жаль. — На ее лице сменилось несколько оттенков смущения, когда она возвращала ему лохмотья только для того, чтобы он бросил их в мусорное ведро. — Простите Митци за порчу вашей, м-м, одежды…

Дерек повесил мокрое полотенце на крючок. Его светлые волосы спадали на глаза.

— Почему вы не предупредили, что ваша собаченция треплет нижнее белье?

— Я пыталась. — Мэллори пожала плечами. — Ведь говорила, чтобы не оставляли дверь открытой.

— Вы называете это предостережением? — Его синие глаза метали молнии, рот скривился. Он готов был произнести что-то резкое, но смолчал.

В удивлении подняв брови, Мэллори кротко кивнула. Он до половины застегнул молнию на своем костюме, оставив неприкрытой все еще влажную грудь. Она помнила, каким стройным и подтянутым он явился в комнату для допросов. Комбинезон сидел по фигуре, обтягивая широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра. Но сейчас его грудь казалась шире из-за отсутствия майки. Очевидно, постоянные тренировочные полеты требовали от него содержать тело в хорошей физической форме.

— Что-нибудь не так? — спросил он.

— Все в порядке. — Ее голос прозвучал как-то неестественно. — А почему вы интересуетесь?

— Да вы уставились на мой костюм.

У нее перехватило дыхание, она напряглась.

— Нет, нет! Я не разглядывала ваш летный комбинезон.

— Нет, смотрели. — Дерек направился к ней, но внезапно остановился, не зная, насколько может приблизиться. — Вы боитесь мужчин в форме?

Она промолчала. Почему он сказал это? Мэллори ничего не боялась. Разве что потерять контроль над собой. «Я боюсь того, о чем думаю, глядя на вас. Даже в застегнутом на все пуговицы, кнопки и молнии костюме», — подумала она.

— Тогда что же? — Он пытался уловить ее взгляд. Мэллори велела себе быстро придумать что-нибудь. Она давно уже и не помышляла о мужчинах, особенно о полуодетых. Если он поймет, на что она уставилась, то легко прочтет ее мысли. Раз уж она размечталась о мужчине, почему бы ему не быть банкиром или бухгалтером? Кем-нибудь серьезным и надежным. И не таким сексапильным? Сейчас же она обязана придумать достоверный и остроумный ответ, раз капитану Дереку Тейту показалось, что она им заинтересовалась.

— Зачем вам столько карманов? — пролепетала Мэллори.

Капитан впился в нее глазами.

— Карманов? Только не говорите, что вы тоже любите, как вжикают молнии.

— Конечно, нет.

Мысль о молниях и о том, что за ними скрыто, привела ее в полное замешательство. Мэллори перевела взгляд с его лица и поймала себя на том, что снова пялится на его грудь. Совершив грациозный пируэт, она развернулась к стене и стала изучать фотографию Кейти, сидящей на коленях у Санта-Клауса.

— Это не праздный вопрос, — продолжила она, глядя на фото, — меня действительно интересует, м-м, функциональность вашей формы.

— Как налогоплательщика, я полагаю? — Он приблизился к ней. — Вы хотите убедиться, что не зря платите налоги?

Мэллори отступила, ее колени подкосились. Ей абсолютно все равно, что у него в карманах, волнуют только ее ключи от машины и микрофон, ведь она не утратила надежду дозвониться до мамы, которая уже, наверное, с ума сходит от волнения. Ее же больше всего бесило, как этот мужчина вторгся в ее личную жизнь, а также то, что его присутствие провоцирует ее задуматься, как хорошо бы снова иметь мужчину в доме. Ей срочно надо что-либо предпринять, чтобы дистанцироваться от него.

— Не зря, а? — продолжил он натиск.

Мэллори скрестила руки на груди. О Боже, она умная взрослая женщина с ребенком, которого надо растить. Он не подходит ей. Что-то слишком озаботилась она его сексапильностью.

— Вы правы. Я не бросаю деньги на ветер. И уже заплатила, как я говорила, за Кейти в детском саду за неделю вперед.

Мэллори ткнула его указательным пальцем в грудь, и он ощутил холод от ее прикосновения. С ее стороны это было большой ошибкой. Она отдернула руку и вцепилась пальцами в свой ворот.

— Знаете, — она старалась говорить бесстрастно, — Кейти может доставить массу хлопот, если держать ее взаперти, а в саду у нее двадцать таких же ребятишек, с которыми она и поиграть может, и энергию выплеснуть.

Дерек только плечами пожал. Мэллори пришло в голову, раз он так мало знает о детях, как утверждает, заточение будет жестоким испытанием для него. Уроком, который он надолго усвоит.

— Думаю, будет справедливо, капитан, если вы разделите со мной заботу о ребенке на этой неделе.

У него отвисла челюсть.

— Разделю что?..

— Вот именно, капитан. — Мэллори усмехнулась. Пора применить к противнику его же методы борьбы и заставить любимого племянника Дядюшки Сэма скорбно сожалеть о том, что вообще согласился исполнить неблагородную роль — стать ее тюремщиком. К концу дня он и думать забудет о национальной безопасности и вообще о чем-либо, кроме сна. — Уверена, вы справитесь, ведь у вас вдесятеро больше энергии, чем у трехлетнего ребенка. — Мэллори едва удержалась, чтобы громко не рассмеяться. «К полудню, — подумала она, — он будет умолять о пощаде».

«К полудню он будет просить о пощаде», — как заклинание причитала про себя Мэллори.

Она разбиралась в нижнем ящике антикварного туалетного столика, который ей достался в наследство от деда с бабушкой. Вечно ей не хватало времени навести идеальный порядок в шкафах и тумбах. Трехлетняя дочурка мешалась обычно под ногами, настаивала на своей активной помощи, а то и просто вынимала все содержимое ящиков, как только Мэллори заканчивала уборку.

Сегодня же капитан Дерек Тейт будет иметь удовольствие развлекать ребенка. А Мэллори собирается насладиться каждой драгоценной минутой этого времени. Почему же она не подумала об этом раньше? Пусть Кейти замучит его донельзя, тогда он согласится, что все это «совершенно секретное» дело — нонсенс.

Затем он покинет их дом, перестанет нарушать их привычный быт, и жизнь ее вернется в старое русло и потечет как прежде, до того как Кейти принесла домой тот злополучный документ. Если ее планы поставить капитана на колени не сбудутся, то, может, он разрешит ей хотя бы позвонить маме в Мемфис.

Задвинув ящик, Мэллори разогнулась и прошлась по убранной комнате. Тишина висела в воздухе. В этой комнате давно уже царил покой, ведь никто, кроме нее, не спал в ней. Даже Кейти отказывалась спать в ее просторной постели, потому что, как она говорила, матрас стонал. Ей казалось, что какое-то чудовище прячется в шкафу. Но Мэллори-то знала: это не что иное, как призрак одиночества.

Она поправила покрывало. Дерек, возможно, думает, что она прячется от него. И он абсолютно прав. Но если ее долго не будет в гостиной, он в полной мере ощутит, как изнуряюще утомительно сутками пребывать с трехлетним ребенком в таком крошечном домике.