— Ну вот, вы опять о карьере. Другие люди тоже делают карьеру, но не перестают жить нормальной жизнью.

— Только не я. У меня есть мечта. Ради нее я живу. У меня нет времени на нормальные отношения.

— Похоже, у нас больше общего, чем я думала. У меня есть дочь, и она смысл моей жизни. Я не имею времени на романтические ужины и свидания. Но иногда размечтаюсь, что делаю что-то только для себя.

— Наша операция должна закончиться завтра. После этого мы, возможно, найдем компромисс. Что-то романтичное. Что-то… для нас обоих.

— Не поняла… — Мэллори глубоко втянула воздух. — Вы говорите, что хотите подождать до окончания операции, чтобы развлечься со мной как с женщиной? И вас не интересуют долговременные отношения, да?

— Я… не могу.

— Тогда и не будем…

Сильно натянутый шнурок лопнул, и они полетели вниз.

Однажды, пообещал себе Дерек, Мэллори Гарретт вспомнит эти несколько дней «заключения» и захочет узнать, что же случилось с тем пилотом, который использовал любую возможность, чтобы дотронуться до нее. И может быть, это будет день, когда он позвонит ей и скажет, что уволился из военно-воздушных сил и готов начать думать о более длительных отношениях. Или по крайней мере о паре месяцев самого жаркого секса, который у нее когда-либо был.

Дерек выложил креветки на две тарелки и бросил благодарный взгляд на Мэллори. Она снова переоделась. Больше никаких коротких шорт. На ней тонкая синяя в горошек юбка до пят, белая шелковая блуза. Наверное, белье тоже кружевное. Но никакая одежда не могла согреть ее так, чтобы она не ежилась и не скрещивала рук, будто ей холодно.

Стоя перед стереосистемой, она крутила ручку настройки. Ей не нравилась ни одна станция. Дерек надеялся, что она выберет какой-нибудь старый рок-н-ролл и станцует с ним, как танцевала с Кейти. Но она остановилась на скучнейшем джазе.

— Прекрасно, — сказал он, выдавливая из себя улыбку. — По-настоящему романтично.

Мэллори вздрогнула и опять повернула ручку. Хмурясь и притворяясь сосредоточенной, она искала подходящую станцию, наконец остановилась на каком-то безумном ток-шоу.

Могла бы и помочь накрыть на стол, думал Дерек. Он легко находил слабые места в человеке. У Мэллори таким местом был ее явный интерес к нему, так же как у него к ней. Каждое движение ее тела свидетельствовало об этом. Но будь он проклят, если первым сделает хоть шаг.

— Вам не жарко? — спросил он, пытаясь направить разговор в нужное русло.

— Что, простите?

— Кажется, здесь чересчур жарко.

— Да.

— Я весь горю. — Дерек расстегнул свой костюм, чтобы Мэллори могла видеть его майку. Он уже сменил свою футболку защитного цвета.

Ее глаза моментально округлились.

— Кейти уже спит? — спросил он самым обычным тоном.

Мэллори кивнула:

— Да, только что заснула. А что?

Пожав плечами, Дерек разложил салфетки на столе. Он приготовил сандвичи в виде звездочек с арахисовым маслом и виноградным желе, половину которых съела Кейти. Мэллори потратила минут двадцать, отмывая ее. В конце концов Кейти отправилась спать в восемь часов, только и говоря об этих «звездочках». По крайней мере ребенок его любит. Черт возьми, девочка просто обожает его.

— Надеюсь, вы не станете возражать против чего-нибудь повзрослее, чем то, что я готовил для Кейти. — Он медлил для пущего эффекта.

Она оглядела тарелки с макаронами и хлебом. Закрыв глаза, вдохнула аромат свежих овощей и зелени и улыбнулась:

— Раз я настаивала, как вы утверждаете, чтобы вы внесли свою лепту, полагаю, мне обязательно придется отведать то, что вы приготовили.

Дерек подавил усмешку:

— Полагаю, да.

Мэллори села к столу, в ожидании сложила руки на коленях. Дерек достал из серванта два бокала и проверил на свет. Обнаружив дефекты, вымыл и протер.

— Зачем это? — спросила Мэллори, подняв бровь, когда он поставил бокалы перед тарелками.

Дерек поискал в ящике штопор.

— Для вина. — Он поставил на середину стола бутылку вина, которую сунул ее в тележку для покупок в магазине, пока Мэллори не видела. — Вы хотите чего-то более взрослого, чем шоколадное молоко?

— Согласна, но…

Он откупорил бутылку.

— А теперь давайте праздновать.

— У нас есть повод? — Она робко взглянула на него.

— Да! — Дерек наполнил до краев сначала ее бокал, потом свой. — Думаю, за нашу последнюю ночь.

Она не вздрогнула, не усмехнулась, не возблагодарила Бога. Ничего. Только слегка нахмурилась.

— Ну, вы что-нибудь скажете?

Мэллори поднесла бокал к губам, посмотрела на его губы и сделала глубокий глоток.

— Нет.

— Если так пойдет, мы проснемся лишь завтра утром, когда запуск уже состоится. Вы будете на свободе. Я вернусь к своей настоящей работе и не буду мешать вам вести прежнюю жизнь. Вы счастливы, Мэллори, не так ли? Вы ведь не против, что я называю вас по имени?

Она покачала головой и сделала еще один большой глоток.

— М-м, давно не пила такого вина.

— У нас есть и другие поводы праздновать…

— Что, например?

— Дело почти завершено, и ничего плохого не стряслось, не считая моих волос.

Она криво усмехнулась:

— Я сожалею об этом. Это мне следовало купить вам вина, чтобы утешить. Хорошего вина. Но… я не могу себе этого позволить.

— О, не беспокойтесь. — Он засмеялся. Затем повисла пауза. Дерек отправился на кухню за спичками.

Он перерыл все ящики и наконец нашел то, что искал. Мэллори тоскливо вздохнула в соседней комнате.

— Что? — Дерек выглянул из-за угла со спичками и свечами в руках. Ее глаза снова округлились. Он посмотрел на свечи, на нее, пожал плечами. — Вино вкуснее, когда горят свечи. Спорю, вы давно не зажигали свечей, разве что свечки на торте.

Он взял одну из двух оставшихся спичек и зажег ее.

Мэллори угрюмо кивнула:

— Свечи я тоже не могу себе позволить. И это предпоследняя спичка. Жаль, да?

Дерек потушил верхний свет и уселся на стул рядом с ней.

— Вы в порядке? — Он погладил ее по руке.

— Да. Я всегда в порядке.

— Я знаю, как тяжело вести хозяйство одной. Аренда дома, должно быть, съедает большую часть вашего бюджета.

— Дело не в деньгах.

— Разве нет? Вся эта суета по поводу того, кто выпил яблочный сок… Я думал, вы стеснены в средствах.

Кончиком пальца она провела по кромке бокала.

— Да. Но того, что следует за вином и свечами, я не могу себе позволить.

Дерек посмотрел на ее дрожащую руку на столе, затем на след от вина возле губ.

— Я вас не понимаю, Мэллори.

Мэллори провела языком по верхней губе и, опустив голову, уставилась на дно бокала.

— Вино и свечи подразумевают романтику. Или что-то другое. Но определенно подразумевают мужчин. Я не сделаю этого ради Кейти.

Кто сказал что-нибудь о мужчинах во множественном числе? Сейчас у нее один мужчина. Он.

— Вы этого не сделаете ради Кейти? Или ради себя? — Лучше дать ей выговориться.

Дерек встретился с ней взглядом.

— Нет. Я должна обеспечить стабильную жизнь дочери. Я отвечаю за нужды ребенка, а не за… не за свои…

— Нужды? — подсказал он.

— Прихоти. — Мэллори поддела вилкой макароны.

— А и то и другое — взаимоисключающее? Я не понимаю вас, Мэллори. Вы можете дать Кейти стабильное существование и в то же время иметь личную жизнь.

Она снова посмотрела на него так, будто он сказал какую-то глупость.

— У меня нет сил на личную жизнь. Все, чем я занимаюсь, это работа да забота о Кейти. На себя у меня не остается времени. Наверное, я плохая мать, раз ничего не успеваю? Но чего бы я иногда хотела, так это пять минут, всего лишь пять минут для себя самой. Чем больше я люблю свою девочку, помоги мне Боже, тем больше нуждаюсь в перерыве.

Черт возьми, а ведь это он перевернул всю ее жизнь вверх дном. Но она держится молодцом. Лучше, чем он сам. Но почему-то она сильно расстроилась, считает себя неудачницей и винит себя во всем.