— Ага, я уверен, они всегда плавают по прямой…

— …и я не думаю, что впереди у нас должна сейчас оказаться суша. Хотя, эти два факта не обязательно связаны между собой.

Геттнер смотрела прямо по курсу, а все остальные обследовали море с двух сторон от вертолета. Маркус, ухватившись за поручень, высунулся из машины и тоже посмотрел вперед.

— По-моему, это похоже на остров, — заявил он. — Потому что вряд ли это такой крупный контейнер.

— Отлично, а я-то уж было решила, что у меня галлюцинации. Этой штуки на картах нет, и я никак не могла сбиться с курса. «Молоты» еще работают, так что я прекрасно знаю, где мы находимся.

Дом нашел нужный квадрат, сложил карту так, чтобы ее удобно было рассматривать. Бэрд в нетерпении склонился над ним:

— Дай посмотреть. Подобные вещи, как правило, всегда объяснялись достаточно просто. Видишь? Это край литосферной плиты. Вулканические острова образуются, когда плиты движутся и магма вытесняется на поверхность из щелей. Все эти островные цепи, до самых Южных островов, возникли точно так же. Это происходит постоянно.

— А почему я раньше ничего такого не видела? — спросила Геттнер.

— Это же не каждый день случается. Но тут ничего загадочного нет. Острова поднимаются из воды.

— Сколько времени вулканы дымят, после того как поднимутся выше уровня моря? — спросил Маркус, глядя на горизонт в бинокль.

— Понятия не имею. А что, ты видишь дым?

— Нет.

— Нужно взглянуть, что там такое, — сказала Геттнер. — Мы же на разведке.

Никаких признаков полипов или стеблей по-прежнему не было видно. Бэрд вернул Дому карту, поднялся и высунулся из машины, пытаясь представить себе, куда могут направляться эти твари в том случае, если их не привлекают пятна Имульсии на воде. Если их интересует только Имульсия, сейчас они, скорее всего, устроили себе вечеринку на месте гибели платформы. Мысль о том, что у этих хищных растений может быть какой-то план действий, почему-то испугала Бэрда сильнее, чем когда-либо пугали черви.

— Интересно, а почему светляки светятся? — заговорил он. — В туннелях мы определенно видели светящуюся Саранчу. И прочую светящуюся сволочь. Но такого, как эти стебли и полипы, я раньше никогда не встречал.

— По крайней мере, мы теперь знаем, почему Королева Саранчи наложила из-за них в штаны, — заметил Коул.

— Как только подумаю о том, что я мог бы у нее узнать, так прямо злость берет.

Коул снова постучал карандашом по пластине брони и начал новое письмо.

— А что, у нее разве была пресс-конференция? В тот момент мы как раз старались остаться в живых, с целыми руками-ногами и головами.

— Как ты думаешь, может, можно было заключить с ними союз? Ну вроде как объединиться против светляков и потом жить мирно и счастливо?

Дом поднял голову, и Бэрд понял, что ляпнул что-то не то.

— Неужели ты не можешь придержать свой язык хоть на пять минут? — негромко спросил Дом. — Хоть раз в жизни.

Бэрд со своего места не мог видеть Маркуса, но прекрасно слышал его. Он услышал всего лишь сердитый вздох, но понял намек.

— Ага, это определенно остров, — заговорила Геттнер. — Нат, подготовь Джека. Примерно через десять минут начинаем съемку. Мне нужны хорошие картинки.

— Может, нам его назвать? — спросил Коул.

Внезапно на борту воцарилась тишина. Коул не шутил.

Бэрд почувствовал, что настроение на «Вороне» едва заметно изменилось: шутливо-агрессивная фамильярность людей, которые проводят вместе слишком много времени, сменилась какой-то… неловкостью. Он собрался было заполнить паузу остротой, как обычно делал, но затем понял, почему все вдруг замолчали. Как люди дают название новому острову, новому виду — любому новому объекту?

Их называют в честь кого-то.

И каждый человек на борту потерял кого-то дорогого, чью память хотелось бы увековечить, — кроме Бэрда, конечно, и он был рад, что эта чушь его нисколько не интересует. Дом думал о жене, Маркус — об отце, Коул — обо всей семье, но, скорее всего, о матери. Да, весь отряд размышлял сейчас о том, что хорошо бы почтить память погибших. Геттнер и Барбер, скорее всего, думали о том же, хотя Бэрд не знал, о ком именно.

— Давайте-ка сначала рассмотрим его хорошенько, вдруг там нет ничего хорошего, — предложил Бэрд, пытаясь быть полезным. — Может, нам сразу расхочется давать ему название.

«Вот видите, я могу вести себя с тактом. Я могу быть дипломатичным».

— Леса не вижу, — сообщил Барбер. — Берег изрезан.

— Скала. — Маркус отодвинулся от пулемета и поднялся во весь рост, глядя на остров в бинокль. — Бэрд прав. Просто серая скала.

— Эй, смотрите, в воде тоже плавает какая-то серая дрянь. Пемза. Значит, здесь действительно недавно было извержение.

Маркус издал негромкое ворчание, но не обычное, которым он выражал свои эмоции, — это была невольная реакция на нечто, увиденное им в бинокль.

— Вот черт! — произнес он в конце концов. — Ты видишь это, Барбер?

Барбер настроил объектив фотоаппарата:

— Чтоб мне провалиться! Да.

— Ну а нам-то вы расскажете, в чем дело? — спросил Бэрд.

Но в этом уже не было необходимости. Меньше чем через минуту «Ворон» подлетел достаточно близко к неизвестному острову, и Бэрд увидел то, о чем говорил Маркус.

Под ними тянулся безжизненный утес из темно-серого камня шириной восемь-девять километров, сильно изрезанный, покрытый острыми выступами. Сначала Бэрд решил, что две извилистые полосы, слегка приподнимавшиеся над поверхностью, — это застывшие потоки лавы, принявшие необычную форму, и их стало видно из-за того, что пемзу уже смыло с камней. Но затем, присмотревшись внимательнее, он понял, что где-то уже видел эти корявые «стволы», похожие на лианы.

— Чертовы стебли! — воскликнул он. — Ух ты, не шевелятся.

— Еще одна причина не садиться на остров, — отметила Геттнер. — Хотя, если эти твари вышли на тропу войны, из моря они тоже смогут нас достать.

— Конечно, — сказал Бэрд, зная, что это звучит неутешительно. — Возможно, они тут везде.

— И полипы?

— Полипов не вижу. Только стебли.

Барбер выпустил Джека из кожуха. Бот, похожий на гигантское яйцо, завис у открытой дверцы, развернув металлические «руки». Да, подобное задание определенно следовало поручать роботу.

— Можно мне еще немного испортить вам настроение? — заговорил Барбер. — Никому не показалось, что эти стебли прогрызли себе путь сквозь лаву, а не заползли на нее?

— Ага, — отозвался Маркус, — показалось. — Он повернулся к боту. — Ну, вперед, Джек! Взгляни на это. Только осторожно.

Бот вылетел из «Ворона» и устремился к острову. Геттнер видела изображения, которые Джек передавал на монитор в кабине, но остальные вынуждены были ждать, сгорая от любопытства.

— Только стебли, — говорила она. — Лежат неподвижно. Никакого движения, полипов нет, ничего. О, погодите… нет, это просто чайка. — Птица пролетела высоко над островом, сделала небольшой вираж. — Никакого видимого кратера или дыма, но такие штуки могут появиться без предупреждения прямо у тебя под брюхом и начать выбрасывать целые столбы дыма и пара.

— Сейчас меня больше волнует плотоядный коралл из преисподней, — заметил Бэрд. — Если он надумает проткнуть нам фюзеляж, домой мы доберемся не очень скоро.

— Я вижу только неактивные стебли, — сказала Геттнер. — Слушайте, Маркус, Нат, не хотите посмотреть? Гляньте. Они просто сидят на месте, и все.

— Ага, но что, интересно, для них означает быть «неактивным»? — размышлял вслух Бэрд.

— То, что они не плюются полипами. Для меня этого вполне достаточно, капрал. Кто я, по-вашему, — почетный профессор чертовой ботаники или кто?

Бэрд невольно вздрогнул. Что сталось со всеми этими женщинами? Сколько можно брызгать ядом? Даже Берни ругалась как сапожник, если ее ненароком задевали. Единственной женщиной, которая не была готова оторвать тебе яйца без всякой видимой причины, оставалась Аня.