– Вы о тучах? – перебил ее Петр.

– А… вы, что, знаете? – растерялась директриса.

– Знаю…

Немного помолчав, Петр спросил:

– После того, как погибла Вероника, все закончилось?

– За последние два дня больше ничего не происходило. Пока…

– Но тучи все равно не ушли…

– Не ушли… Как будто еще что-то задумали… Как будто мало им Вероники и тех трех девушек…

– Кстати, я не представился. Меня зовут Петр.

– Я – Нина.

– Нина, здесь у меня папки с работами Вероники. Не бойтесь, ту фотографию с рекламой «Аэлиты», я убрал. Дело в том, что квартиру Вероники я отдаю в фонд детского дома, и я очень бы хотел, чтобы ее работы не исчезли, а остались здесь, в память о ее таланте.

– С удовольствием возьмем их на хранение.

– Второе. Мне нужен ее фотоаппарат. Или, хотя бы, карта памяти с ее фотоаппарата, с фотографией рекламы «Аэлиты», или пленка. Какой у нее был фотоаппарат?

– Да, фотоаппарат здесь. Он цифровой. И карта памяти с той фотографией, скорей всего осталась в нем. Он лежит в ее столе. После всего того, что произошло, мы боялись даже прикоснуться к нему. Подождите минуту.

Нина вышла и через минуту вернулась с фотоаппаратом. Петр тут же его включил и проверил последние кадры.

– Фотографии здесь, – сказал он Нине и встал.

– Судя по вашему решительному виду, вы хотите что-то предпринять в отношении…, – Нина кивнула наверх, – хочу вас предупредить – это очень опасные и могущественные силы.

– Догадываюсь…, – грустно усмехнулся Петр, – но я должен предпринять хоть что-нибудь, чтобы они, – он тоже кивнул наверх, – наконец-то покинули ваш город.

Нина встала из-за стола и в каком-то едином порыве они молча обнялись, словно прощались навсегда, как будто Петр прямо сейчас уходил на кровопролитную войну, и с ним могло случиться все, что угодно.

– Удачи вам, – смахнув слезу, проговорила Нина.

Петр махнул ей рукой и вышел из кабинета.

Выйдя из студии, Петр все-таки не удержался и взглянул наверх. Теперь он уже отчетливо увидел, что туча изменилась в размерах. Полностью сохранив свою форму, она стала заметно меньше, отлетев на очень большую высоту.

«Рассматривает город, что ли?», – предположил Петр.

Он снова угадал. Туча уже придумала свой план-катастрофу для всего Н-бурга и теперь активно над ним работала. Ничуть не смущаясь того, что она повторяется, точно так же, как и в случае с трубами, которые держали роковой щит-убийцу, и с рельсами балкончика, все еще нависавшего над «Кофейней» и терпеливо дожидающегося, пока под ним пройдет Петр, туча вызвала деструктивные процессы во всех несущих стенах абсолютно всех жилых домов Н-бурга. Разрушительный процесс должен был закончиться глубокой ночью, в тот момент, когда все горожане будут мирно спать в своих домах. Тогда-то, по замыслу тучи, в одну секунду и должны были рухнуть все эти стены, полностью уничтожив этот маленький провинциальный городок.

Петр запрыгнул в «копейку» и посмотрел на часы. Было уже два часа. Он не завтракал и не обедал, к тому же, он пребывал в постоянном нервном напряжении, поэтому сейчас он был страшно голоден. Перед его глазами постоянно стояла гигантская порция греческого салата и гигантская же пицца из морепродуктов. Но каждой клеточкой своего организма он ощущал, что просто обязан еще до сегодняшнего вечера закончить свою самую главную миссию – уничтожить все фотографии, файлы и кадры, содержащие изображение рогатого существа.

– Иван Иваныч, – обратился он к таксисту, – у нас есть еще одно очень важное дело на сегодня. А потом я оплачу вам по двойному тарифу и отпущу отдыхать. Сначала довезите меня, пожалуйста, до ЦГНУМ-а, а потом – за город, в какой-нибудь безлюдный лесок.

– Как скажешь, командир, – Иван Иваныч завел двигатель и машина, резво развернувшись, выскочила с переулка на Центральную улицу. Уже через минуту он тормознул у входа в ЦГНУМ:

– Первый пункт!

В магазине Петр купил большую спортивную сумку, вязанку дров для шашлыка, пару флаконов с бензином для бензиновых зажигалок и спички. Сложив все это в только что купленную сумку, он закинул ее на заднее сидение такси и уселся рядом с Иван Иванычем.

– Та-а-а-к, куда же тебя отвезти, – задумчиво проговорил Иван Иваныч и, почесав в затылке, решил, – в Круглую рощу поедем!

Через полчаса «копейка» въехала в небольшой, но довольно густой лесок на окраине Н-бурга. Метров триста машина прыгала по еле заметной колее, а потом остановилась.

– Все, командир, дальше дороги нет.

– Отлично, – Петр вышел из машины, выгрузил все свои вещи на землю и полностью заплатил Иван Иванычу обещанную сумму, – вы езжайте. Я не знаю когда освобожусь. Если что, выйду на шоссе и поймаю кого-нибудь. Довезут.

Минут пять ему пришлось уговаривать Иван Иваныча чтобы тот уехал. Наконец, ему это удалось. «Копейка» очень медленно, пятясь задним ходом, поползла к шоссе, а Петр, взвалив на себя сумку из супермаркета и захватив пакет с папками, ноутбуком и фотоаппаратом, углубился в самую чащу. Через двести метров он вышел на небольшую круглую полянку. Он выложил вещи Вероники на землю, обложил их дровами и обильно залил всю эту пирамидку бензином. Остатками бензина он сделал «дорожку», медленно отходя подальше от пирамидки. Он спрятался за толстым дубом и чиркнул спичкой.

– Ну, с Богом! – громко сказал он, перекрестился, и поджег бензиновую дорожку. Огонек бодро добежал до пирамидки и тут же полыхнул грандиозный костер, осветив всю поляну красным светом.

Костер неистово горел, сжигая все, что в нем находилось, а Петр вдруг почувствовал сильную слабость, боль в затылке и неприятный холод в спине. Его ноги стали ватными, он побелел как мел, а его сердце сначала бешено заколотилось, а затем вдруг резко замедлило свой ритм. С каждой секундой Петру становилось все хуже. Он упал на колени, потому что сил держаться на ногах у него уже не было. Чувствуя, что его сердце бьется все реже, Петр с сожалением, но, почему-то, без особого страха, подумал:

«Вот и все, что ли? Маловато пожил. Надеюсь, что не зря…»

Он упал на спину. Теряя сознание, он слабеющей рукой дотянулся до нательного крестика и вытащил его наружу. Удерживая крестик левой рукой, он приподнял его над собой, а правой трижды перекрестился…

Внезапно костер как будто взорвался. Из него полезли необычные темно-бордовые, почти черные лоскуты пламени, доходя до верхушек елей. В центре костра послышался дикий душераздирающий вой.

Теряя последние силы, Петр поднял крестик еще выше.

Послышался резкий хлопок и все вдруг затихло.

Петр открыл глаза. Пошевелил руками и ногами. Придерживаясь за тоненькую березку, медленно встал на ноги. Глубоко вздохнул и недоверчиво подумал:

«Живой, что ли? Или я – это не я, а призрак?..»

Проверяя, он ли это, Петр ущипнул себя за плечо.

«Вроде, я…», – он снова трижды перекрестился, приложил крестик к губам и спрятал его обратно за пазуху.

Он подошел к кострищу. Дрова и фотография сгорели полностью. Ноутбук и фотоаппарат превратились в черные обугленные куски пластика.

Петр забросал кострище землей и побрел к шоссе. Выйдя из леса, он понял, что Иван Иваныч никуда не уехал. Он стоял на обочине возле своей «копейки», курил, и с интересом смотрел куда-то наверх, в сторону Н-бурга. Петр посмотрел в ту же сторону. От неожиданности он ахнул – над городом стремительно таяли тучи. Уже через минуту над Н-бургом не осталось ни одного облачка. Вся эта серая масса, полностью отгородившая Н-бург от солнца на целых двенадцать дней, бесследно растаяла. В город весело ворвались потоки солнечных лучей.

«Неужели все так просто? Неужели это сделал я? Или совпало просто?..»

– удивленно и радостно думал Петр, подходя к Иван Иванычу.

– Твоя работа? – хитро улыбаясь, спросил Петра Иван Иваныч. Тот тоже улыбнулся и отказался:

– Не-а.

– Меня не обманешь. Твоя работа. Садись мил человек, домчу тебя до гостиницы с ветерком.