Бюст расплавился до неузнаваемости. Звонарь внимательно осмотрел его, затем схватил «змееголового» за шею и понес прибор в центр управления. Кикаха провел снаряд под верхней балкой косяка и поднял его к потолку огромного помещения. В такой зал мог бы вместиться авианосец выпуска 1945 года. Кикаха направил снаряд к противоположной стене и опустил его на пол за центральным пультом. Изображение и звук потеряли четкость — двери закрылись, и это внесло ограничения в условия приема. В пределах небольшой дальности снаряд мог вести передачу и через материальные объекты, но при этом существенно снижалась разрешающая способность приемной аппаратуры.

Займатол рассказал Арсвурду о странном поведении электронного стража. Тот предложил заменить его другим, который, как он надеялся, будет работать без аварий. Но Звонари не имели запасной видеоаппаратуры. Впрочем, вторая камера в противоположном конце коридора работала пока исправно. Займатол пожалел, что они не следили за экранами мониторов и не знали теперь, отчего взбунтовалась машина. Вот уже несколько часов оба Звонаря пытались наладить связь с луной и сообщить фон Тарбету о мятеже дворцовых толосов.

Кикаха с удовольствием послушал бы их еще, но ему хотелось довести до конца задуманный план. Он отключился от снаряда в центре управления и привязал конец шнура к второй мини-ракете. Направив ее вверх, он оплел веревкой нового «змееголового» и без труда сдернул его с площадки. Тот пролетел еще дальше, чем предыдущий, и свалился у самой кучи сгоревших толосов в начале пролета. Оптический прицел лазерной пушки уставился в потолок. Подкравшись к нему ползком, Кикаха вытянул руку из-за поверженных тел и отключил электронного стража. Потом отнес его к началу коридора и направил к бюсту с последней уцелевшей видеокамерой. Быстро сбежав со ступеней, Кикаха надел маску и послал второй снаряд вдогонку за «змееголовым». Через «ухо» снаряда до него донесся грохот разбитого пьедестала.

«Телеглаз» показал ему, что случилось почти то же самое. Он тут же развернул снаряд объективом к двери. Однако в коридор никто не выходил, и вскоре Кикахе надоело ждать впустую. Он переключился на снаряд в центре управления. Займатол настаивал на том, что неисправность двух машин нельзя объяснить случайностью. Ситуация, по его мнению, казалась очень подозрительной, а значит, и опасной. И он отказывался выходить в коридор для выяснения причин этих слишком уж целенаправленных неисправностей.

Арсвурд отвечал, что, независимо от их мнений и чувств, они не могут сидеть здесь сложа руки, пока неизвестный враг все ближе подбирается к центру управления. Им следует убить его — тем более что пришельцем может оказаться Кикаха. А кто еще мог пробраться во дворец, когда все средства защиты включены и система обороны абсолютно неприступна?

Займатол сказал, что им нечего опасаться Кикахи, потому что он просто не может здесь появиться. Неужели фон Тарбет и фон Свиндеберн стали бы искать этого мошенника на луне, если бы его там не было?

Кикаху удивило, что фон Тарбет по-прежнему обыскивал Корад. Даже ребенок мог догадаться, что два полумесяца в пещере исчезли не просто так. Но, возможно, главный Звонарь настолько уверовал в хитрость врага, что решил, будто Кикаха снова разыграл с ними трюк и, припрятав два полумесяца, остался на луне. И все же почему он считал, что у Кикахи есть причина оставаться там?

Кикаха расстроился и даже немного испугался. Неужели Анана тоже прошла через эти врат? И не ее ли сейчас преследовали Звонари? Такая возможность опечалила и обеспокоила его.

Немного подумав, Займатол согласился, что только Кикаха мог настроить против них толосов Арсвурд ответил, что в таком случае у них есть еще одна причина избавиться от непрошеного гостя.

— Каким образом? — спросил Займатол.

— Да уж не отсиживаясь здесь, — ответил Арсвурд.

— Тогда иди и поищи его, — предложил первый.

— Я так и сделаю, — ответил второй.

Кикаха отметил, что их беседа велась слишком уж по-человечески. Возможно, Звонари действительно состояли из металлических труб и опилок, но они абсолютно не походили на машины со сборочного конвейера. Каждый из них имел различия в характере и свою особую индивидуальность.

Арсвурд пошел к двери, но Займатол попросил его вернуться. Он напомнил, что их долг требует воздерживаться от напрасного риска. Звонарей осталось так мало, что смерть еще одного в значительной мере уменьшит их надежду на успех. И уже сейчас, вместо намеченного победного шествия, они вынуждены спасать свои жизни и бороться за выживание расы. Кто бы мог подумать, что простому лебляббию удастся нанести им такой урон и остаться при этом безнаказанным? А главное, Кикаха даже не властитель — он просто человек.

Займатол сказал, что им следует дождаться возвращения их лидеров. Связь наладить не удалось, поскольку что-то мешало создать канал общения. Кикаха, конечно, знал, почему их попытки оказались безуспешными. Структура пространственно-временного поля этой вселенной создавала особые искажения, которые препятствовали передаче сообщений по радио или лазерному лучу. А если бы самолет или ракета попытались перелететь с планеты на луну, они рассыпались бы на части, попав в узкую зону на полпути между двумя небесными телами. Переходить с луны на планету и обратно можно было только с помощью врат.

Двое Звонарей перешли на личные вопросы. Двадцать девять из них погибли. Двое находились здесь, и еще по двое — во вселенных Нимстовла, Ананы и Юдубры. Займатол считал, что их надо вызвать на помощь. Но они поступят еще мудрее, если вообще покинут эту вселенную, запечатав все выходы и входы. Есть множество других миров — так почему бы не отказаться от одного из них навсегда? Если эта планета так дорога Кикахе, пусть заберет ее — пожалуйста. А они тем временем перебрались бы в безопасное место, где создали бы миллионы новых Звонарей. И тогда, через десять лет, они сметут властителей с лица галактики.

Но фон Тарбет, которого они называли Граумграссом, обладал сверхъестественным упрямством. Он наотрез отказался уходить из Многоярусного мира. И оба Звонаря имели по этому поводу одинаковую точку зрения.

Несмотря на храбрые заявления о том, что им надо выйти и найти пришельца, Арсвурд в общем-то не очень этого хотел, а вернее, и не думал выходить из зала. Тем не менее он хотел показаться храбрецом.

Они выглядели, как обычные люди, и Кикаха не мог воспринимать их холодными, сверхлогичными и абсолютно безэмоциональными существами, описанными ему Ананой. Если исключить из их разговора несколько фраз, они могли бы сойти за двух солдат какой угодно страны или вселенной.

На какой-то миг он даже задумался: а нельзя ли урезонить Звонарей и что случилось бы, поселись они в этом мире, как другие существа?

Но жалость быстро прошла. Звонари предпочитали овладевать телами людей. Они не пожелали оставаться запертыми в своих металлических «колоколах». Наслаждения и преимущества плоти слишком соблазнительны. Нет, они не удовлетворятся тем, что останутся в матрицах. Они будут продолжать расчленять человеческие мозги и вселяться в тела, лишенные душ.

Войну необходимо довести до конца, то есть до тех пор, пока все Звонари или сам Кикаха не погибнут.

Кикаха вдруг почувствовал себя так, будто вся галактика легла ему на плечи. Если Звонари убьют его, они будут распространяться по всем направлениям, как раковая опухоль, и те немногие, кому довелось узнать об их целях, вскоре умрут. Но это его мир, и он не раз хвастался, что был самым счастливым человеком в двух вселенных. Лишь ему одному, единственному из землян, удалось перейти барьер между ними. И он любил эту планету больше, чем Землю. Он натворил здесь столько дел, сколько не мог сделать даже Вольф — властитель Многоярусного мира.

А теперь наслаждения и восторги ушли в прошлое; на их место пришла огромная ответственность, и он даже боялся подумать о ней, настолько она казалась невыносимой.

Однако для человека с таким грузом ответственности он действовал слишком безрассудно. Но именно поэтому Кикаха и оставался жив. Если бы он считал себя важной фигурой и прятался по кустам, как испуганный кролик, его бы давно поймали и убили. Хотя он мог бы убежать на уровень Океана. Но тогда от него не будет никакого толку. И каким бы безрассудным он ни был, ему лучше оставаться верным своим принципам. Возомнив о себе нечто, он станет частью прошлого, а Звонари превратятся во владык настоящего и будущего. И посему — будь что будет.