Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Хью остановился у фонаря перед дверью канцелярии, достал и развернул второе письмо, которое он собирался отдать переписывать одному из своих подчиненных. Пробежав глазами титулы архиепископа, обычные для подобных документов, он внезапно застыл, увидев имя адресата, и перечитал его еще раз — монсеньор Дункан Говард Маклайн.

«Дункан,— подумал Хью.— Господа, что он сделал?» С Дунканом Маклайном, молодым епископом, исповедником короля, он дружил с детства: они вместе росли, вместе ходили в школу. Что такого мог совершить Дункан, чтобы его призвали к ответу?

Сосредоточенно подняв брови, Хью читал письмо, и чем дальше, тем больше возрастали его опасения:

«Посему отстраняем вас от служения и предписываем явиться перед нашим собранием... дать ответ в деяниях, заслуживающих осуждения... ваше участие в скандальной истории, приключившейся во время королевской коронации в ноябре... сомнительная деятельность... союз с еретиками...»

«Боже мой,— подумал Хью, не желая читать дальше.— Неужели и он связан с магией Моргана? Интересно, знает ли он об этом сам?»

Опустив письмо, Хью принял решение сообщить обо всем королю, как он и хотел сделать с самого начала. Вопрос так важен, что должен быть разрешен самим Келсоном.

Но потом необходимо разыскать Дункана и предупредить его, потому что, явись Дункан к архиепископу сейчас, страшно и подумать, что произойдет. А если дело дойдет до отлучения?

Хью задрожал и перекрестился. Отлучение от церкви страшно как для страны, так и для отдельного человека, ибо он лишается священных таинств, лишается общения с благочестивыми христианами. И это грозит Дункану?

Собравшись с силами, Хью распахнул дверь и тихо прошел к столу, где сидел монах с гусиным пером.

— Его светлости это нужно как можно быстрее, брат Джеймс,— сказал он, небрежно бросая документ на стол. — Сделайте это, ладно? У меня еще несколько дел.

— Конечно, отец,—ответил монах.

 Глава II

«ЕСМЬ СЫН МУДРЕЦОВ, СЫН ЦАРЕЙ ДРЕВНИХ»[6]

— Еще оленины, государь?

Кавалер в красной ливрее с дымящимся блюдом в руках склонился рядом с королем, но Келсон покачал головой и отодвинул с улыбкой свою серебряную тарелку. Голова его с орлиным профилем была непокрыта, малиновый плащ расстегнут. Несколько часов назад он сменил промокшие сапоги на красные домашние туфли. Вздохнув, он придвинул ноги ближе к огню, пока кавалер убирал оленину и освобождал стол.

Молодой король обедал сегодня в узком кругу — только его дядя, принц Нигель и Дункан Маклайн разделяли нынче королевскую трапезу. Сидевший по другую сторону стола, Дункан осушил свой бокал и слегка отодвинул его. Огонь свечи отражался в отшлифованном металле, отбрасывая блики на стол и черную с фиолетовым подбоем сутану Дункана. Священник, улыбаясь, спокойно и удовлетворенно посмотрел на своего молодого господина и перевел взгляд на Нигеля, безуспешно пытающегося распечатать бутылку вина.

— Помочь, Нигель?

— Разве что тебе, как священнику, удастся снять с этой пробки заклятие,— буркнул Нигель.

— Разумеется, Benedicte,— сказал Дункан, подняв руку в благословении.

В то же мгновение раздался щелчок, пробка вылетела и из бутылки вырвалась струя красного вина. Нигель отвел руку, чтобы не залить вином короля, а Келсон привстал со стула, опасаясь, что сейчас будет весь в винных брызгах, но никакие усилия Нигеля не спасли скатерти и ковра.

— Ради святого Михаила, ты уж слишком буквально понял меня, Дункан! — воскликнул принц, добродушно усмехаясь и держа бутылку над столом, пока слуга вытирал пол.— Я всегда говорил — нельзя полагаться на священников.

— Могу сказать то же самое о принцах,— ответил Дункан, мельком бросив взгляд на с трудом сдерживающего улыбку Келсона.

Ричард — слуга Келсона — вытер кресло и бутылку, выжал над очагом тряпку, и пламя зашипело и позеленело, когда в него упали капли вина. Слуга вернулся, чтобы снова накрыть стол. Келсон встал и приподнял подсвечник и рюмки, пока тот вытирал стол, а Нигель тем временем наполнил рюмки и поставил бутылку поближе к огню.

Нигель Клум Гвидион Рис Халдейн был красив в свои тридцать четыре года, и, глядя на него, можно было представить, как будет выглядеть через двадцать лет его царственный племянник. Этот смуглый, сероглазый мужчина обладал живым умом, как и все мужчины Халдейнского дома. Как и его покойный брат Брион, Нигель был Хаддейном по праву — военная доблесть и ученость прославили его во всех одиннадцати королевствах. Подняв рюмку, он поправил правой рукой прядь еще черных волос, и Дункана при виде такого знакомого жеста охватил приступ печали.

Так же всего несколько месяцев назад проводил рукой по волосам Брион, Брион, которому Дункан, так или иначе, служил большую часть из прожитых им двадцати девяти лет. Брион, жертва того жестокого спора, расколовшего Гвиннед и сейчас угрожавшего одиннадцати королевствам войною.

Бриона больше нет, а его четырнадцатилетний сын с трудом справляется с властью, унаследованной от прославленного отца. И времена все тревожнее.

Печальные мысли Дункана были прерваны звуком открывающейся двери во внешний коридор. Подняв глаза, он увидел совсем юного пажа в малиновой ливрее, который тащил серебряную чашу размерами почти с самого себя; через локоть было перекинуто белоснежное полотенце. Ноздри Дункана уловили легкий запах лимона, когда паж преклонил перед Келсоном колени и подал ему чашу.

Келсон благодарно кивнул, погрузил пальцы в теплую воду и вытер их полотенцем. Мальчик поклонился и двинулся к Нигелю, не поднимая глаз перед принцем в голубых одеждах. Потом он направился к Дункану, тоже не глядя на священника.

Дункан, сдерживая улыбку, поправил полотенце на плече мальчика, а когда тот вышел из комнаты, он с улыбкой посмотрел на Нигеля.

— Это один из ваших учеников, Нигель? — спросил он, зная, что это так.

Нигель занимался воспитанием всех пажей при королевском дворе, но Дункан знал, что этот был особым.

Нигель с гордостью кивнул.

— Пэйн, мой младший,— сказал он.— Ему еще много надо учиться, впрочем, как и всем новым пажам. Он сегодня впервые официально прислуживает.

Келсон улыбнулся, сжимая пальцами ножку рюмки; ее граненые края отражали свет, бросая отблески на плащ и стену.

— Помню, как я был пажом, дядя. Кстати, не так давно. Когда вы впервые позволили мне прислуживать отцу, я чуть не умер от страха.

Он откинул голову на спинку кресла и продолжал:

— Конечно, нечего было бояться. И я, и он оставались сами собой; то, что я надел ливрею, ничего не меняло. Однако все же что-то было не так. Потому что я чувствовал себя уже не просто мальчиком, помогающим отцу, но пажом, служащим королю, а это существенная разница.

Кавалер Ричард, склонившийся над королевским ложем в другой стороне комнаты, подошел к Келсону и отвесил короткий поклон.

— Что-то еще нужно, государь? Могу ли я быть полезен чем-нибудь еще?

— Не думаю. Дядя? Отец Дункан?

Оба покачали головами, и Келсон кивнул.

— На сегодня все, Ричард. Предупредите охрану перед уходом. И пусть экипаж постоит сегодня подольше, чтобы довезти отца Дункана до базилики.

— Не беспокойтесь, — запротестовал священник, — я превосходно дойду пешком.

— И простудитесь до смерти? Я не могу этого допустить. Да и вообще — ночь не время для прогулок. Ричард, пусть карета дождется отца Дункана. Понятно?

— Да, государь.

Нигель, осушив бокал, кивнул в сторону двери, закрывшейся за Ричардом.

— Хороший парень, не так ли, Келсон? — спросил он, наливая себе вина — Его скоро можно посвящать в рыцари, это один из моих лучших учеников. Аларик тоже так думает. Еше?

Он поднял бутылку, но Келсон покачал головой. Дункан заглянул в свой бокал и, обнаружив, что он наполовину пуст, протянул его Нигелю. Тот налил вина, поставил бутылку на место, а Дункан откинулся в кресле и задумчиво произнес:

вернуться

6

Исайя 19:11.

55
{"b":"186554","o":1}