— Он Дерини, миледи. Вы знаете это?

Риченда торжественно кивнула.

— Знаю.

Морган вдруг почувствовал неловкость, переминался с ноги на ногу.

— Он очень похож на меня в его возрасте — такой же наивный, уязвимый. Я знаю, его подстерегают опасности, он должен быть готов к ним. Его секрет рано или поздно откроется. Он должен иметь в душе что-то, что поддержит его в трудную минуту.

Она кивнула и вновь посмотрела на спящего сына.

— Однажды он поймет, что не похож на других мальчиков. Его надо подготовить к этому. Но я боюсь брать на себя столь сложную задачу. И вообще — это дело отца. Он обожает Брэна, вы видите. Но теперь...

Ее голос прервался, и она не окончила фразы, но Морган понял, что она хотела сказать. Отпустив ее руку, он подошел к дверям и заглянул во внешнюю комнату. Сестра Люки вернулась и сейчас занималась хозяйственными хлопотами. Он заметил, что на столе появилось два бокала и кувшин с вином. Морган покраснел, увидев ее, и задался вопросом, как давно она здесь, но сестра Люки ничего не сказала. Продолжая зажигать свечи, она только слегка поклонилась ему. Морган вышел во внешнюю комнату, а сестра Люки тем временем нырнула во внутреннюю часть палатки. Вскоре Риченда последовала за ним, и Морган, заглаживая свое смущение, разлил вино в бокалы.

— Она слышала? — прошептал Аларик.

Риченда покачала головой, села за походный столик напротив него и пригубила вино.

— Нет. А если и слышала, она не болтушка. Да и потом, уверяю, часовые предупредили ее, что я не одна.— Она улыбнулась,— Вдобавок, вы здесь совсем недолго, чтобы на нашу честь легла тень.

Морган мимолетно улыбнулся и опустил взгляд на свой бокал.

— До завтра, миледи. Если Гвиннед победит, Брэн должен умереть. Вы знаете это.

— Да, конечно,— прошептала она.— Но мне и без того страшно. Что будет с нами, Аларик? Что будет со всеми нами?

А в палатке Келсона тем же вопросом мучился другой человек. У погасшего очага под меховой накидкой лежал Дерри; он долго беспокойно ворочался и наконец открыл глаза. Он больше не мог не замечать зова.

Дерри неуверенно присел на кровати; в шатре было пусто. Сбросив одеяло, он встал на ноги и покачнулся. Сделав шаг, Дерри споткнулся и с трудом удержался на ногах, тяжело вздохнув; потом он помотал головой из стороны в сторону, словно отгоняя непрошеные мысли. Его глаза на мгновение закрылись, и он коснулся кольца у себя на пальце. Когда он открыл глаза, в его взгляде появилась уверенность, которой не было прежде. Без дальнейших размышлений он повернулся на каблуках и пошел к выходу из шатра; глаза его блестели.

— Часовой!

— Да, милорд?

Внимательный и услужливый стражник вошел в палатку.

— Можешь помочь мне? — неожиданно для себя сказал Дерри.— Я, кажется, потерял брошь от своего плаща.— Он указал на постель, где только что лежал, и слегка улыбнулся, — Я бы посмотрел сам, да у меня голова кружится, когда я нагибаюсь.

— Не трудитесь, сэр,— улыбнулся охранник, отстегивая шпоры, прежде чем подойти к постели.— Рад видеть вас на ногах и в добром здравии. Мы так беспокоились.

Пока он это говорил, Дерри нашарил рукой тяжелый охотничий нож и ухватил его за лезвие. Подойдя к часовому сбоку, он резко ударил его рукояткой ножа за правым ухом; тот упал, не издав ни единого звука.

У Дерри было мало времени. Подтащив тело к Переносящему Ходу, он вернулся к выходу из палатки и как следует задернул полог. После этого, снова приблизившись к часовому, он приложил пальцы к его вискам и стал погружаться в странную летаргию. Глаза часового тем временем открылись, но теперь в них светился ум, необыкновенный для простого солдата. Сам Дерри дрожал от ужаса перед новой необычной силой, заставлявшей его делать это, и беспомощно ждал — чьим же взглядом пронзят его глаза бесчувственного часового, какая предстоит связь?

— Хорошо проделано, Дерри,— прошептал часовой чужим голосом.— Кто это тебя научил? Где же наш милый Дерини и его дружки?

— Пошли осматривать ваши укрепления, государь,— помимо воли ответил Дерри. Он ничего не мог с собой поделать.

Часовой подмигнул и слегка кивнул головой.

— Это хорошо. Никто не заметил, как ты обошелся с часовым?

Дерри покачал головой.

— Думаю, нет, государь. Что мне делать теперь?

После краткой паузы часовой вновь посмотрел на Дерри. Его взгляд стал еще более пронизывающим.

— Лорд Брэн хочет вернуть сына и жену. Ты знаешь, где они?

— Я могу найти их,— сказал Дерри, презирая самого себя.

— Хорошо. Тогда постарайся привести их сюда, к Ходу. Скажи леди, что...

 Возле палатки раздались голоса, и Дерри замер. Он не был уверен, но ему показалось, что один из часовых говорит с Варином. Юноша встал и подошел к выходу, чтобы прикрыть его собой, если полог отдернут. Снаружи послышались шаги, и чья-то рука отдернула полог. В проеме показалась голова Варина; он увидел лежащего в середине комнаты часового. Но прежде чем он успел обернуться и позвать на помощь, Дерри схватил его и затащил в палатку, свободной рукой зажав ему рот. Через мгновение Варин тоже лежал без чувств в углу шатра. Связав ему руки и ноги и заткнув кляпом рот, Дерри прикрыл его тяжелым плащом и вышел из палатки.

Морган неловко опустил глаза, стараясь не смотреть на стоящую рядом Риченду. Вино было выпито, все слова сказаны — те слова, которые можно было сказать сегодня. Если завтра он убьет Брэна, эта необыкновенная женщина, должно быть, разлюбит его. А если Брэн будет жив, всем им придет конец.

Он поднял глаза и понял, что он никогда не брал за руку, никогда даже не касался ее, кроме того мгновения прошлой ночью, когда узнал о том, что она Дерини,— а завтра будет слишком поздно. Завтра все может кончиться навеки. Он долго смотрел на нее, читая в ее глазах те же мысли. Вдруг Морган привлек ее к себе, и их уста слились в глубоком поцелуе; казалось, что пламя свечей в комнате стало бледнее.

Это произошло как бы ненароком; через мгновение они просто стояли рядом. Морган смотрел в глаза Риченде, ее пальцы покоились в его ладони. Но он знал, что не может дольше оставаться здесь сегодня — чувство чести не позволяло этого.

Какое-то время они не слышали ничего, кроме биения своих сердец. И вот ему настало время уходить. Он коснулся губами ее нежных пальцев и скрылся в ночи. Морган отправился на поиски Келсона и других, не зная, что сюда, к палатке Риченды, приближается Дерри, заколдованный коварным врагом.

Риченда посмотрела ему вслед, потом окинула взглядом опустевшую палатку. Свечи, казалось, горели теперь ярче, но почему-то вокруг стало темнее. Как это случилось, как могла она полюбить этого высокого златовласого загадочного человека?

Все еше улыбаясь, она вошла в другую половину палатки и опустилась на колени перед спящим сыном. Постепенно улыбка исчезла с ее лица, уступив место печальным раздумьям.

Что ожидает их завтра? Как бы ни кончился поединок, тень Брэна — живого или мертвого — всегда будет витать над ними. Их с Брэном связывает сын — а эта связь посильнее, чем узы закона. А если Брэна убьет Аларик Морган... Что же такое верность?

Она вспомнила все, чему ее учили, но не могла найти нужного ответа. Женщина должна быть верна своему мужу. Так ей говорили. Но если муж предал короля, как быть тогда? Должна ли она возненавидеть Моргана, если он покарает предателя? Она не могла ответить и на этот вопрос.

Риченда вздохнула, поправила одеяло Брэндана и вдруг замерла, услышав шум снаружи. Быстро выпрямившись, она выглянула во внешнюю часть палатки и увидела у входа силуэт человека. Охрана не задержала его, и он не подходил ближе — видно, никакой опасности нет. Но кто это может быть? Она вышла во внешний покой, надеясь при свете свечей получше разглядеть его лицо.

— Кто вы? — спросила она тихо, стараясь не разбудить Брэндана и сестру Люки.— У вас ко мне дело?

Человек, стоявший в дверях, опустился на одно колено.