— Так ли? — сказал Арилан, в раздумье опираясь на стол.— Не так уж он был слаб, когда заставил в прошлом году Регентский совет освободить Моргана. Или когда одержал победу в схватке с Кариссой. Уж если кто тогда и проявил слабость, то никак не он!
Лорис побагровел и яростно взглянул на подошедшего Лацея.
— Подписывайте же, Лацей,— прошептал он.— Посмотрим, сколько народу окажется на стороне этого юного хвастуна и сколько поддержит правое дело.
Когда Лацей подписался, еще восемь епископов подошли и поставили свои подписи под документом, и только Браден оставался на месте. Лорис посмотрел на Брадена, приподняв бровь, но заулыбался, когда тот поднялся и поклонился ему.
— Я встал, милорд архиепископ,— сказал тот,— но не для того, чтобы подписать ваш документ.
Кардиель и Арилан переглянулись в изумлении — что заставило старого ученого из Грекоты принять их сторону?
— К сожалению, я не могу помирить вас, уважаемые господа,— продолжал Браден,— но я не могу и поддержать это отлучение — по своим собственным соображениям. Однако так же я не могу согласиться с теми, кто спорит с курией и вносит в нее раскол.
— Что же вы в таком случае намерены делать, милорд? — спросил Толливер.
Браден пожал плечами.
— Я вынужден воздержаться. А поскольку пользы ни одной из сторон я принести не могу, я удаляюсь в свое схоластическое общество в Грекоте и буду молиться за вас.
— Браден...— начал Лорис.
— Нет, Эдмунд, на меня вы не повлияете. Не спорьте, я вам не помощник.
И все собрание с изумлением смотрело, как Браден, поклонившись в обе стороны, идет к двери. Когда дверь за ним закрылась, Лорис посмотрел на Кардиеля. В его глазах вспыхнула ярость. Он медленно вышел из-за колонны и двинулся в сторону мятежных епископов.
— Я лишу вас сана, Кардиель, как только мне предоставят все нужные бумага. Я не потерплю такого посягательства на мой авторитет.
— Пишите ваши бумаги, Лорис,— сказал Кардиель,— Без подписи большинства членов курии все ваши отлучения, епитимьи бумагой и останутся.
— Одиннадцать епископов... — начал Лорис.
— Одиннадцать из двадцати двух — это не составляет большинства. Из одиннадцати неподписавшихся — шестеро здесь перед вами, и они ничего не подпишут, а один вообще отказался играть в ваши игры; остальные четверо — странствующие епископы без определенной епархии, живущие то здесь, то там. Вам понадобятся, может быть, недели, чтобы отыскать одного из них, и еще недели — чтобы заставить его подписаться.
— Мне все равно,— прошипел Лорис.— Одиннадцать или двенадцать, разницы мало. Курия признает ваши голоса недействительными, и настоящие христиане арестуют Моргана и доставят сюда при первой же возможности. Ради этого все и делается.
— Вы уверены, что это не развяжет новую священную войну против Дерини, архиепископ? — спросил Толливер.— Можете запрещать ее сколько угодно, но мы же с вами знаем — стоит Варину де Грею узнать про отлучение, он устроит такую резню, какой мы двести лет не видели. С вашего благословения!
— Да вы с ума сошли, если думаете такое.
— Неужто? — возразил Толливер.— Не вы ли рассказывали нам, как встречались с этим Варином и разрешили ему захватить Моргана, если это будет возможно?
— Но ничего больше! Варин — это...
— Варин — фанатичный враг Дерини, как и вы,— бросил Арилан.— И вопрос для него только в том, как начать войну. Он не смирится с тем, что Корвин стал убежищем Дерини, что те, кто бежал от ваших преследований из Валорета, оседают здесь и живут в спокойствии и безопасности. Но я не думаю, что сейчас они позволят перебить себя без сопротивления, как это бывало раньше, Лорис.
— Я не палач! — воскликнул Лорис.— Я не казню без достаточных оснований. Но Варин прав. Эта скверна Дерини должна быть стерта с лица земли. Мы сохраним им жизнь, но о своих проклятых силах они должны забыть навеки. Они должны отречься от этих сил, запретить себе использовать их.
— А поймет ли это простой человек, Лорис? — спросил Кар-диелъ.— Варин скажет ему — убей, и он будет убивать. Сможет он отличить отрекшегося Дерини от не отрекшегося?
— До этого не дойдет,— возразил Лорис.— Варин будет действовать под моим...
— Довольно! — крикнул Кардиель.— Довольно, пока я не забыл, что я священник, и не сделал того, о чем буду после жалеть. Вы утомили меня, Лорис, и я, как хозяин, прошу очистить зал.
— Вы хотите...
— Я сказал — довольно!
Лорис кивнул, его глаза сверкнули, как угли, на смертельно бледном лице.
— Значит, война,— прошептал он.— Что ж, с врагами нужно и обходиться как с врагами. Другого пути нет.
— Лорис, я не желаю видеть вас в Дхассе. Толливер и вы, Вольфрам, Сивард, Гилберт, не сомневайтесь — они уедут. Скажем охране, что они должны покинуть Д хассу до полуночи, и сами потом проверим.
— С удовольствием,— ответил Вольфрам.
Бледный от гнева, Лорис обернулся и пошел к выходу. За ним последовали епископы и клирики, а также четверо из шести мятежных епископов — сторонники Кардиеля. Когда дверь закрылась, остались только Кардиель, Арилан и Хью. Последний так и продолжал сидеть на своем месте с опущенной от испуга головой. Арилан первым заметил его и, подав знак Кардиелю, подошел к священнику.
— Остались шпионить, отец Хью? — тихо спросил он, беря того за руку и осторожным, но твердым движением поднимая его из-за стола.
Хью, потупясь в пол, оправлял края сутаны.
— Я не шпион, милорд,— чуть слышно сказал он. — Я... я хочу присоединиться к вам.
Арилан посмотрел на своего товарища. Кардиель, сложив руки на груди, спросил:
— Что привело вас к такому решению, отец мой? Вы ведь столько лет были секретарем Карригана...
— Я не изменился, ваше преосвященство,— во всяком случае, я не имею никаких личных обид. На прошлой неделе, когда я узнал о готовящемся отлучении Корвина, я доложил об этом его величеству. Я обещал ему, что останусь при Карриганс и буду сообщать все новости. Но дольше оставаться я не могу.
— Я, кажется, понимаю,— улыбнулся Кардиель.— Что же, Денис? Принимаем его?
— Я —за.
— Хорошо.— Кардиель протянул Хью руку.— Что ж, милости просим, отец Хью. Нас немного, но, как сказал псалмопевец, вера наша крепка. Может быть, вы поделитесь с нами тем, что знаете о дальнейших намерениях Лориса и Карригана? Ваша помощь сейчас была бы очень кстати.
— Возможно, я и могу помочь вам, ваше преосвященство,— пробормотал священник, наклоняясь, чтобы поцеловать руку Кардиелю.— Спасибо.
— Ну уж, без церемоний,— улыбнулся Кардиель.— Нас ждут важные дела. Найдите, пожалуйста, моего секретаря, отца Эванса,— вы оба понадобитесь нам через четверть часа. Нужно будет отправить несколько писем.
— Конечно, ваше преосвященство,— сказал Хью и, поклонившись, вышел.
Кардиель вздохнул, опустился на свободное кресло и, закрыв глаза, потер лоб рукой, а потом взглянул на Арилана, стоящего в конце стола. Тот улыбнулся:
— Что ж, мы сделали это, друг мой. Раскололи церковь накануне войны.
Кардиель повел бровью и устало улыбнулся:
— Войны с Венцитом и гражданской войны. Если вы думаете, что это нас не затронет...
Арилан пожал плечами.
— Чему быть, того не миновать. Вот Келсона мне жаль. Следующей жертвой Лориса будет он. Полукровка Дерини, как и Морган. Да еще особые силы, унаследованные от отца.
— Из этого следует одно: Келсон — реальное доказательство тому, что силы Дерини могут быть благотворны и чисты,— сказал Кардиель. Он вздохнул, заложил руки за голову и посмотрел в потолок.— Что вы думаете о Дерини, Денис? Действительно ли они так страшны, как считает Лорис?
Арилан слегка улыбнулся:
— Думаю, что есть разные Дерини. Как и среди всех, есть хорошие, но есть и дурные люди. Я не думаю, что Келсон, Морган и Дункан — злодеи, если вы это имеете в виду.
— Хм. Я удивлен. В первый раз вы прямо сказали, что думаете об этом.— Он повернулся к Арилану.— Не знай я вас лучше, я бы усомнился — уж не Дерини ли вы?
