— Конечно! Рад буду заплатить. Если я могу тебя еще чем-то отблагодарить, буду счастлив...

— Заткнись. Ничего не надо. Иди в сарай, в который он тебя поведет. И никогда не возвращайся.

Трой прошептал какие-то слова признательности в спину уходящему, но тот не обернулся. Он был беден, но горд. Трой пожалел, что предложил деньги. В его руке оказалась маленькая теплая ручка, и он улыбнулся мальчику.

— Мы достанем лекарство для твоей мамы. И не только. Пошли.

Босые ножки ребенка шли уверенно, и Трой поспешил за ним, безуспешно стараясь не шуметь. Они шли явно каким-то кружным путем, удаляясь от главной дороги, через пахнущий смолой сосновый лес. Шли довольно долго, потом мальчик остановился. Молча и бесшумно он свернул к прогалине в чаще леса. Колеи дороги остались рядом, и лужи поблескивали в лунном свете. Облака рассеялись, ночное небо усыпали звезды. Дорога стала западней.

Мальчик потянул его за рукав, пригнул и прошептал прямо в ухо:

— Оставайся здесь и не шевелись.

Трой не успел ничего ответить, а мальчик уже исчез, скользнув как тень через дорогу. Его долго не было. Трой подумал, не достать ли из сумки пистолет, но решил, что пока не стоит. Выстрел в такую тихую ночь поднимет на ноги всю округу, а всех, кто на него пойдет, ему не перестрелять. Оставалось только ждать. Когда мальчик коснулся его руки, он вздрогнул.

— Там люди. Пойдем. — Он потянул Троя за рукав.

Стремглав перебежав дорогу, они скрылись в кустах за обочиной. На фоне неба виднелись очертания дома, в окнах мелькал свет. Обогнув дом, они нырнули в кукурузу, отметившую их путь шелестом. Из темноты выступил темный массив сарая. Мальчик открыл дверь. Она слегка скрипнула.

— Прячься! — прошептал мальчик. — Эй! Деньги для мамы.

Трой зачерпнул горсть монет, куда больше доллара, и сунул в руку мальчишки. Пальчики сжались, и мальчик исчез. Только скрипнула, закрываясь, дверь. Трой ощупью добрался до стены, спотыкаясь и цепляя сумками невидимые предметы. Он сбросил сумки, нащупал что-то вроде сеновала и рухнул.

Он в безопасности — надолго ли? Старик был сердит и говорил что-то непонятное. Насчет какой-то дороги. Трой не знал, что это могло значить.

Рядом с сараем раздались уверенные шаги, и дверь громко заскрипела. Мелькнул свет. Хлопнула дверь. Прозвучал мужской голос:

— Выходи вперед. На свет.

Выбирать не приходилось. Выпустив сумки, Трой обошел сеновал. Заморгал, ослепленный светом керосиновой лампы. Взглянул на говорившего. Это был человек с пистолетом.

Белый. 

— Так, это ты и есть. — Голос не изменился. — Лапы держи повыше, вот так, как держишь. Я тебя искал с полудня вместе с другими, а тебя и след простыл. Люди уже думали, что мальчик все выдумал. Однако теперь я вижу, что парень описал тебя точно.

Это был здоровый и крепкий мужик с рыжими волосами и толстым брюхом, которое выпирало из штанов и натягивало красные подтяжки.

— Что вы собираетесь со мной делать? — спросил Трой, глядя на длинный ствол нацеленного ему в диафрагму пистолета. — Пристрелить?

— Вопросы задает тот, кто держит пистолет. Так что держи лапы вверх и отвечай, кто тебя привел.

— Не знаю.

— Кто тебе сказал про меня?

— Тоже не знаю.

— Забавно. Если не смотреть на тебя, то можно подумать, что говорит янки.

— А потому что я и есть янки. Из Нью-Йорка.

— Готов поверить, что-то в тебе есть необычное. Прямо и не знаю, что мне с тобой делать.

— Пока вы решаете — у меня руки устали. Позвольте мне их опустить? — Не дожидаясь ответа, Трой опустил руки и перенес вес тела вперед. Если поднырнуть и выбить пистолет, то шанс есть.

— Опусти. — Человек сунул пистолет за пояс широких штанов, и Трой расслабил мышцы. — Ты здесь пробудешь какое-то время. Я тебе покажу, куда спрятаться. Это просто дыра за чаном для патоки, однако она тебе сохранит жизнь. Дня через два мы отправим тебя с еще двумя, которые должны прибыть.

— Отправим — куда?

— На Север, куда же еще.

— Извините, но по моим делам мне нужно ехать на Юг. Тем не менее благодарю вас.

— Благо... — Человек от удивления не смог продолжать. Он поднял фонарь повыше и подался к Трою, чтобы получше его рассмотреть. — Ну, позволь тебе сказать, ты и в самом деле не такой, как другие. Половина всех рабов Юга рвется в Канаду, а тебе нужно обратно!

— Нужно. И я не раб. Да, тот, кто меня сюда послал, говорил о дороге. Это что — станция Подпольной Железной Дороги, нет?

— Слишком много спрашиваешь. Твои сумки? Тогда подбери. Нечего тут людям о них спотыкаться. Пойдем в дом. Я как раз сготовил обед — думаю, ты не станешь отказываться.

— Не стану, спасибо. Последний раз я ел — не припомню даже когда.

— Держись за мной поближе, я свет погашу. Чужих поблизости никого, мои собаки бы учуяли. Но на всякий случай, чтобы тебя не увидели.

Их поглотила темнота. Трой нащупал седельные сумки и вышел за человеком из сарая. Что-то большое наперло на него из темноты, и раздалось рычание.

— Тише, ребятки, тише. Это друг. А ты, незнакомец, иди медленно. Если не будешь делать резких движений, они тебя не тронут. Войди и закрой дверь, я зажгу фонарь.

Кухня была бедно обставлена, но чисто прибрана, деревянный стол свежевыскоблен. Хозяин повесил фонарь на крюк над столом и нацедил жбан свежей воды из бочки. Жбан он поставил на стол и добавил две кружки.

— Я сегодня не вздувал огонь. Есть только холодный окорок и кукурузная лепешка.

— Все, что угодно. Заранее благодарен. Кстати, меня зовут Трой Хармон.

— Что у тебя за дело на Юге, Трой?

— Частное дело, мистер... извините, не знаю как вас называть.

Человек напротив прожевал кусок обмакнутой в патоку кукурузной лепешки и удивленно покачал головой.

— Да, ты и в самом деле не от мира сего. Меня зовут Мило Дойл, если все остальное ты уже знаешь. И я из Бостона. Этим объясняется, почему я не пристрелил тебя на месте.

— Этим многое объясняется, мистер Дойл. — Ветчина была жилистой и плохо провяленной, но Трой не привередничал и запивал ее водой со сладковатым привкусом. — Этим объясняется и то, что вы мне помогаете, да и прочее, о чем вы говорили.

— Я здесь уже так давно, что все забыли, откуда я. Приехал я сюда работать на железной дороге — на настоящей, я имею в виду, женился на местной, завел хозяйство. Она умерла три года назад, я с тех пор один. Делать мне тут особо нечего, разве только себя жалеть. Подумывал все продать и вернуться домой, да руки не доходили. А потом как-то зашел ко мне друг, которого я знавал еще дома — он теперь адвокат. Попросил оказать услугу. С тех пор все оказываю и оказываю. Ну вот, теперь ты про меня все знаешь и можешь в ответ рассказать про себя.

— Буду рад. Родился и вырос в Нью-Йорке, на Лонг-Айленде. В молодости ушел в армию...

— Постой, сынок. Впервые я слышу, чтобы кто-то из твоего народа попал в армию Соединенных Штатов.

— Я это сказал? Я за границей много воевал. Есть армии, где не интересуются цветом кожи. А позаботиться о себе я могу. Сейчас я занят, ну, скажем, в проекте, по ходу которого мне требуется найти одного человека. Теперь я понимаю, что в одиночку мне этого не сделать. Я прошу вашего совета и, может быть, смогу помочь в вашей работе. Насколько я понимаю, Дорога занимается важной работой, помогая бегству рабов на Север.

— Работа, слов нет, важная, — переправа грузов на Север. Однако в этой работе некоторые из нас важнее других. Наша станция маленькая, не такая, как была у бедняги Тома Каррета. Он переправил через Уилмингтон две тысячи семьсот пассажиров, пока его не поймали.

— Я не пытаюсь оценивать масштаб ваших операций. Однако такие вещи не могут обходиться дешево. У вас должны быть расходы на еду и транспорт, и они наверняка не маленькие. А значит, мы можем друг другу помочь. Я могу заплатить за любое содействие, и наши отношения будут взаимовыгодными.