Выражаясь в характерном для схоластики стиле, епископ (в миру — философ) Дж. Беркли писал: "Следует ли считать, что деньги имеют внутреннюю стоимость и являются благом, мерилом или залогом, как утверждают многочисленные писатели, или истинная идея денег состоит в том, что они являются одновременно счетными знаками (tokens) и ярлыками (tickets)? Следует ли считать термины, крона, ливр, фунт" только показателями или обозначениями веса металла, и не являются ли золото, серебро и бумага только ярлыками и знаками для расчетов, регистрации или перевода подобных обозначений?".

"Разве власть распоряжаться производством других лиц не составляет истинного богатства? И разве деньги в действительности не являются ярлыками (tickets) или знаками (tokens) для отметки и передачи этой власти, и разве имеет значение, из какого материала сделаны эти знаки?"

"Не приобретает ли бумага, благодаря штемпелю и надписи на ней, местную ценность и не приобретает ли она такую же редкость и драгоценность, как золото? И разве не более предпочтительно, чтобы обращались большие суммы бумажных денег, чем золота?" В книге, по которой цитируется труд Дж. Беркли "Querist", слово "token" переводится на русский язык как "знак" или "счетный знак", характерен и перевод слова "ticket" татарским "ярлык" — "ханская грамота".

Воспользуемся этим совпадением, чтобы разобраться в трех терминах, пришедших к нам с Востока. Они не обозначают виды денег, но имеют непосредственное отношение к формам денежного обращения.

Бывает так, что, несмотря на несогласие с каким-нибудь человеком, приходится все-таки признать его талант. Макс Вебер, немецкий экономист и социолог (1864–1920), довольно плодотворно работал в области методики и методологии социальных исследований. Вебером выдвинута теория идеальных типов, понимаемых как абстрактные конструкции, мысленно создаваемые исследователем для упрощения анализа. Категорию "идеальный тип" М. Вебер применил к изучению причин происхождения капитализма. В своих работах он придавал чрезмерно большое значение социально-психологическим категориям: "хозяйственной этике", "предприимчивости" и т. д.

Одна из идей М. Вебера касается денег. По его мысли, мировая экономика всегда была разделена на две части: рациональный Запад и загадочный Восток. На Западе деньги изначально выполняли функцию меры стоимости, на Востоке существенным был только знак стоимости, понимаемый одновременно и как знак власти.

Концепция разных денег, предложенная М. Вебером, представляет собой крайний оборонительный рубеж "государственной теории денег", родившейся также в Германии. Соглашаясь с К. Марксом по всем пунктам, М. Вебер ограничивает действие марксистской теории денег только странами Европы. На востоке, утверждает он, ценностью была лишь воля правителя, проявления которой и создавали стоимость.

Макс Вебер обходит стороной многочисленные примеры функционирования полновесных золотых и серебряных монет на торговых путях Востока. Конструируя некоторую абстрактную схему, М. Вебер представляет себе восточное деспотическое государство, в котором правитель может позволить себе все, что его душе угодно. По ссылкам на исторический материал можно понять, что прообразом "идеального типа" восточного деспотизма отчасти служил Китай, но в большей мере — империя Чингисхана и государства, появившиеся на ее развалинах, в частности Золотая Орда.

Мы не будем прямо указывать на наличие денежного обращения как в Золотой Орде, так и в зависимых от нее княжествах. Разберем три объекта, которые указаны М. Вебером в подтверждение своей точки зрения: ярлык, пайцза и тамга.

Слово "ярлык" произошло от тюркского "ярл-эк" (приказ). Так назывались ханские жалованные грамоты разнообразного содержания. Русский князь должен был получать ярлык в Золотой Орде, без ярлыка его власть считалась недействительной. За ярлык он не только расплачивался верностью Орде, он обязывался исправно вносить ясак — налог, взимавшийся, как правило, в форме денег или обмениваемых товаров. Как у любого государства, построенного на угнетении других народов, мощь Золотой Орды была связана с торговлей. И ярлык, таким образом, имел определенное отношение к сфере товарообмена и денежного обращения, вовлекая в нее новые ресурсы. Русская церковь "отрабатывала" молитвами за ханов свои ярлыки, которыми она освобождалась от налогов.

Существование часовни или церкви, совершение богослужений без ярлыка также были незаконными. Князья при получении ярлыка заботились о том, чтобы не нарушалось право наследования, церковь — о сохранении себя как организации. И то, и другое давал ярлык. Ханов Золотой Орды, напротив, не интересовали "потребительные стоимости", предоставляемые ярлыком. Им нужен был эквивалент. Конечно, с позиций XX века нельзя считать такой обмен справедливым, эквивалентным, но 6–7 веков назад участникам обмена так не казалось. Монополия на выдачу ярлыка существовала, но монополии на его получение (сейчас бы сказали — монопсонии) не было. Существовал своеобразный рынок с конкуренцией на одной из его сторон. Такие частные случаи рыночной ситуации очень любят изучать сейчас с помощью математических методов, сопоставляя результаты с функционированием рынка, на котором "свободная" конкуренция допускается для всех товаровладельцев.

Татаро-монгольский ярлык — наследник традиции, насчитывавшей к тому времени не одну сотню лет. В русских летописях есть упоминания о "басме", загадочной дощечке, отворявшей перед человеком все двери и ворота. Эта дощечка более широко известна под китайским названием: пайза, пайдза, пайцза или пайзе. Появилась она впервые в Китае в VI–VII веках нашей эры. Пайцзу выдавали разным людям как удостоверение — своего рода верительную грамоту, содержание которой могло быть каким угодно. Пайцзы делали из дерева, отливали из меди, серебра и золота, известны пайцзы, украшенные драгоценными камнями.

Самая ранняя из найденных пайцз изготовлена из серебра, и на ней выгравировано: "Серебряная дощечка для проезда на казенных лошадях по повелению императора". Различались пайцзы по форме, продолговатые обычно выдавались чиновникам, круглые пайцзы давали право беспрепятственного проезда по дорогам империи. Материал пайцзы соответствовал занимаемому рангу. К тексту, который варьировал, обычно добавлялись слова: "Силою вечного неба имя хана да будет свято, кто не поверит — должен быть убит".

Есть боковая ветвь рассуждений, уводящая нас к той самой копейке, с которой начался наш рассказ о деньгах. Возможно, что и смысл изображения копейщика на древнерусской монете, копья на тибетской тангке и руки с копьем в старокитайском иероглифе "коуге" (государство) точно такой же: "кто не поверит, должен быть убит". Но не будем предпочитать боковой путь основному.

Когда читаешь "Капитал", учение Маркса о деньгах кажется на удивление простым и понятным: двойственный характер товара, формы стоимости, денежная форма, деньги и их функции. Приземленные примеры — сюртук обменивается на топор. Проза жизни, цепко схваченная теорией.

Но так получилось не сразу. Проза в арматуре железной логики появилась после многих строк поэзии. Поэзии как в переносном, так и в прямом смысле. Марксу было 26 лет, когда он написал произведение, известное сейчас под названием "Экономическо-философские рукописи 1844 года". Рукописи — потому что при жизни Маркса эта работа не публиковалась. Русского издания ее не было еще в начале 1960-х годов, и автор этих строк хорошо помнит, как машинописный текст "Рукописей" передавался из рук в руки членами студенческого кружка по изучению "Капитала".