Викинги загудели, Олег и наставники говорили им совсем другое. Но древняя, жестокая привычка уже помрачила их разум. Кровь ударила в голову, и Фарлов понял, что дружинники выполнят приказ.

— Смерть свиньям! — кто-то прокричал шёпотом, и множество голосов подхватило:

— Подколем свиней!

Надо было подбодрить воинов, размягчённых после бесед с волхвами и наставниками. Ведь те утверждали, что даже жестокость должна быть разумной. Фарлов был с ними согласен, но это приказ Карла, а ему виднее. И ярл закончил свою речь:

— Сегодня ночью воины Веремида и Рулава сожгут ещё два села. Альфред пошлёт войска — и через две ночи весь наш флот ворвётся в Лондон!

Этого не знали, но догадывались, зачем такой мощной дружине грабить какие-то жалкие деревни.

Фарлов кивнул десятникам, послышались короткие команды, и воины бросились вперёд, сквозь туман, где мирным сном спала обречённая деревня. Викинги окружили село, а в ушах звучал приказ и последние слова ярла: «В домах брать всё, что не возьмёте — сжечь. И запомните: мужчин — на кол, старикам — глаза и язык, детям — головы! Пусть эти разжиревшие свиньи узнают, почувствуют, что такое страх и боль!»

Село было небольшим, в центре — вытоптанная площадка, от неё лучами расходились несколько улиц, домов было не более восьми десятков. Вокруг домов цвели сады, огороды, дальше пашни, а за ними стоял могучий лес. Викинги привычно разбились на пары, два человека на каждый дом. Собаки, почуяв чужаков, начали было заходиться лаем, из нескольких домов выскочили полуодетые мужчины, некоторые даже с мечами в руках, но было поздно, просвистели стрелы и защитники деревни упали у своих порогов.

Сам он остался в центре села на площади с несколькими бойцами, чтобы всё видеть и ничего не упустить. Никто не удивился — вождь должен поступать именно так. Ну, а Фарлов был рад, что останется в стороне от этой кровавой оргии. Слишком жадно он прислушивался к словам наставников, слишком глубоко они запали ему в душу, он не понимал, зачем Карл отдал такой жестокий приказ. Конечно, он знал, что кровь будет и на нём. Более того, кровь будет прежде всего на нём, на ярле, но убивать безвинных самому не было сил.

Когда викинги быстро без шума вошли во дворы и первые собаки упали, захлебнувшись лаем под точными ударами мечей, а проснувшиеся защитники — от стрел, он вдруг захотел, чтобы это всё поскорее кончилось. Скорее бы уйти в лес, ждать войско Альфреда… А сначала — отдохнуть, раствориться среди густого леса и забыть, забыть о приказе, забыть о проклятом селе, хотя бы на несколько дней… Потом поможет битва, она окончательно сотрёт сегодняшнее бесчестие. Потом можно будет поговорить с волхвами, с Гернтрумом, а пока надо выполнять приказ. Из одного дома выскочил огромный полуголый детина, он размахнулся секирой и пополам разрубил викинга, но не успел повернуться, как меч другого отсёк ему голову. Безголовое тело сделало несколько шагов и рухнуло, а руки так и не разжали секиру.

И вот, наконец, закричали… Крики раздались по всему селу, воины начали сгонять оставшихся в живых жителей в центр деревни. Живых мужчин осталось только четверо, они тащили заострённые колья.

Фарлов внезапно передумал:

— Отрубить им головы!

И начался кровавый пир победителей. С женщин срывали остатки одежды, их насиловали на глазах их детей и их отцов.

— Телеги! — проревел Фарлов, нагнетая на себя злость.

Воины быстро подтащили телеги.

— Когда дети вырастут, они станут нашими злейшими врагами, рубить им головы. А чтобы старики не смогли нас узнать, вырезать им глаза и отрезать языки, чтобы они зимой не вели страшных рассказов.

Женщин, уже не понимающих ничего и ничего не видящих, впрягли в телеги, зашвырнули ослеплённых стариков, подкинули отрубленные детские головы. На каждую телегу вместо возничего уселся викинг.

— Ты, Ивор, возьми с собой четыре десятка воинов, доставишь телеги до ближайшего крупного села, это день пути, бросишь их там и вернёшься.

Фарлов с облегчением вздохнул, всё кончилось. Неужели так быстро? И эта быстрота поразила более всего остального. С того момента, когда викинги покинули драккар, прошло несколько часов, а села уже нет.

Десятники уже строили людей, и Фарлов очнулся. Потом! Слишком рано он впал в раздумья. Дело сделано, пора выдвигаться в лес, надо соединиться с другими отрядами, ждать англичан.

Все уже вернулись — убит только один, пал под секирой великана, да ещё двое легко ранены. Не хватало десятка Ингвара. Они стояли в оцеплении села, ярл поспешно зашагал туда, где должен был находиться десяток. Ведь им не надо было входить в село, всего-то навсего стоять и бдеть, чтобы никто не убежал из деревни. Не доходя до окраины, он услышал смех и жалобные крики.

Он подошел к дому — самому дальнему, нашёл там несколько трупов, мужчину без головы, истекающую кровью молодую женщину и разрубленного пополам младенца. Фарлов отвернулся — он видел это много раз и сам так поступал, но наставники…

Он толкнул дверь в соседнюю комнату, оттуда слышался смех и раздавались крики. Ярл шагнул за порог и наткнулся на трупы. Старухи, старики, дети… Отрубленные ноги, руки, на полу и на стенах — запекшаяся кровь, скрюченные пальцы впились в ржавый меч. Но в доме были и живые.

Девять викингов столпились вокруг горы трупов, лежащих посреди комнаты.

— Берсерк Флелав! — Фарлов сразуузнал его. Его лицо искажала жуткая гримаса, руки по локоть в крови, он с каким-то ожесточением отрывал руку у ещё живой девчонки.

— Остановись! Флелав, остановись!

От неожиданности берсерк подпрыгнул, его глаза злобно сверкнули, но, узнав ярла, постепенно просветлели.

На полу лежала девчонка — совсем молоденькая, лет десяти. Ноги были неестественно вывернуты, одна рука болталась не понятно на чём.

— Ты… — Фарлов выхватил меч и шагнул к берсерку. — Ты… Ты что делаешь?

Круглые бездумные глаза мигнули, рот ощерился в усмешке:

— Ты же приказал — развлекайтесь!

— Вон!!!

Девчонка привстала, попыталась подняться, но ноги не выдержали и она снова рухнула на трупы, оперлась о целую руку, подавляя плач, прошептала:

— Дяденька! Я согласная… На всё, я буду твоей служанкой, я буду выполнять все твои желания, все… Только, дяденька, я жить хочу…

— Встань, я возьму тебя с собой!

Ярл подумал: «Пусть хоть этот поступок скрасит сегодняшние убийства».

В огромных синих глазах блеснула радость. Девчонка вновь попыталась встать, но ноги не держали, она упала. Проклиная себя за слабость, Фарлов достал из-под лавки какую-то одежду:

— Прикройся, — прохрипел уставшими губами.

Не вставая с пола, она прикрыла свою наготу и застенчиво заулыбалась.

Викинг подхватил её тощее тело, забросил на плечо и пошёл в центр деревни.

— Инвор, отправляйся, возьми с собой запасных лошадей, чтобы быстрее вернуться назад. Вон там, — палец Фарлова ткнул в направлении леса, — там тебя будет ждать Олав, он проведет твой отряд к нам.

В эту ночь дружины Веремида и Рулава сделали то же самое в двух других деревнях.

Огонь пел свою торжественную, смертельную песню, все деревни были сожжены для того, чтобы было видно — идут пираты, мелкие пираты, ради грабежа, ради насилия.

За излучиной Темзы дружины встретились. Как самый опытный Фарлов определил, где делать засеки, где расшвырять ежей — против конницы. Все затаились. Выкопали ямы для приготовления пищи, чтобы не было видно костров, и стали ждать битвы.

Истерзанных женщин, слепых стариков доставили в Лондон, весть о зверствах норманнов мгновенно разнеслась по всему городу. Народ глухо зароптал:

— Какая-то кучка пиратов уничтожила поселения, убили женщин, детей, наиздевались над нашими сородичами. Смерть им! Найти и отомстить!

Собрался Королевский Совет. Во главе — король Англии Альфред Великий, рядом — короли поменьше рангом и епископы. Тяжело дымили факелы. Свет был неярок — в зале горело несколько дюжин свечей.

— Альфред, король! Ты должен отомстить этим безбожникам, — влез со своими советами Архиепископ Кентерберийский.