Забрав ключ от крепости, царь довольный отправился к себе во дворец, вошёл к дочери, рассказал ей о том, что он сделал, и взял у неё сундук. Девушка же, узнав о поступке отца, стала горевать, повторяя: «Мой отец изменник и предатель!»
Что же касается Али и его спутника, то они обошли крепость, потом ибн аль-Хусри начал плакать, но Али запретил ему это, сказав: «Давай поищем ещё. Может быть, мы найдем какое-нибудь подземелье или окно, через которое выберемся». Они ещё немного побродили по крепости, и вдруг Али заметил у себя над головой, на высоте больше чем два человеческих роста, луч света. Он подумал сначала, что это солнце светит. Али влез на плечи ибн аль-Хусри и увидел медную дверь, покрытую позолотой. Открыл её, а за дверью оказалась богато украшенная глубокая ниша. Али вошёл в нишу и увидел там подвешенный к потолку меч, на котором было написано золотом: «О тот, кто сумел войти сюда! Благослови свою находку! Перед тобой заколдованный меч, изготовленный великим мудрецом. Бери его и сражайся им с кем хочешь из людей и ифритов, и ты достигнешь своего заветного желания».
— Ты взял этот меч? — Игорь вскочил на ноги.
Али поклонился возмущённому Игорю:
— Дверь была не медная, а деревянная, полусгнившая, ниши не было, а меч — вот он, не волшебный, но… И меч, как исстрадавшаяся без мужчины женщина выскочил из ножен.
Игорь успокоился.
— Можно мне его взять, подержать?
— Я тебе могу отдать женщину, подержать, использовать, но меч — никогда!
Олег восхитился Али:
— Продолжай свои слова, свою сказку, — улыбнулся. — А мне дашь подержать свой меч?
Али, сглотнув слюну:
— Тебе, о Великий, и только тебе — дам, если попросишь — подарю!
Зибак посмотрел на Олега, помолчал, затянулся кальяном и продолжил:
— Я, не я, а, тот, который легенда, взял меч, потом спустился и показал меч ибн аль-Хусри, и тот подивился его блеску и украшениям, которые были на нём. Они пребывали в крепости до захода солнца, а когда наступила ночь, почувствовали сильный голод, обессилели и потеряли надежду на спасение. Так продолжалось до полуночи. Вдруг они услышали скрежет, будто кто-то повернул ключ в замке. Али подумал, что это царь подослал к ним убийц. Он вытащил из ножен меч, и Ибн аль-Хусри поступил так же. Но дверь отворилась, и они услышали голос: «Я царская дочь, которую ты спас от чернокожих. Когда я узнала, как поступил с вами мой отец, то устыдилась и опечалилась. Дождалась, пока отец уснул, взяла у него ключи от крепости и пришла сюда, чтобы спасти вас. Выходите и делайте, что вам надо!» Царевна выпустила Али и его спутника из крепости, привела к себе в покои и приказала подать им еды. Они наелись, напились и уснули.
Наутро они оделись, опоясались мечами и вышли. Войдя в диван царя, Али вскричал: «Вот как ты отплатил нам за наше добро, злодей, предатель!» Набросился Али на царя, ударил его заколдованным мечом и уложил на месте. Увидев, что стало с их царём, все вельможи государства попросили у Али прощения и пощады, так как они не любили царя и не хотели служить ему. Али согласился пощадить их и сказал: «Схороните этого клятвопреступника, а его дочь пусть будет над вами царицей». Вельможи одобрили совет Али и тотчас послали за царевной. Когда она вошла, Али встал из уважения к ней, и все вельможи сделали то же. Потом Али сказал царевне: «Твой отец был плохой человек и предатель, и я убил его. Ты будешь царицей вместо него. Скажи мне, кто твои враги, и я убью их». Царевна ответила: «У меня нет врагов среди вельмож царства!» Ей тотчас присягнули и отправили в город глашатаев объявить об этом. А царица обратилась к Али: «Ты спас меня и защитил мою страну, а я полюбила тебя истинной любовью. Возьми меня в жёны, оставайся править этими землями!» Но Али ответил ей: «Ты стала мне сестрой по закону Аллаха. А сейчас мне надо возвращаться домой». Тогда царица приказала принести сундук и приготовить всё необходимое для путешествия. Али и ибн аль-Хусри отправились в путь, а царица и вельможи государства вышли, чтобы проводить их.
Все помолчали. Не выдержал Игорь:
— Да, красивая легенда. А ты на царице-рабыне женился?
— Нет, её убили, — Али скрипнул зубами. — Имам в Багдаде, не хочу называть имя сына гнусной свиньи, поверил вранью, что она дочь царя Заколдованного города, испугался, что я, с помощью её колдовства стану эмиром. Я его зарезал, как свинью.
Все замолчали, как потухшие свечки.
Командир мамлюков очнулся первым от одурманивающей сказки, вскочил, как взлетает лебединый пух при лёгком дуновении ветра.
— О Олег аль-Насар, давай проведём парад твоего войска, ты познакомишься с командирами, они все тебя восхваляют!
— Ну что ж, дело хорошее! — ненадолго задумался. — И пусть в каждом отряде будет кто-нибудь из моих витязей, что-то типа комиссаров, — ляпнул, не подумавши.
— Кто такие комиссары?
Глаза Мухаммада сощурились и он стал похож на китайца.
— Комиссары — это мои представители. «И доносчики», — но это уже про себя.
Но ведь недаром Мухаммад должен был стать наместником, он понял это без слов.
— О Великий! Я припадаю к стопам твоей мудрости, но может быть, я назначу комиссарами своих людей, из тех, которые ходили с тобой в долину смерти, они верят тебе больше, чем халифу и даже больше, чем мне. Они одной веры с твоими-моими воинами, они и будут твоими комиссарами, — Мухаммаду очень понравилось слово «комиссар». — Комиссары будут тебе доносить обо всех тайных мыслях и деяниях, — он поперхнулся, но вспомнил новое слово, — генералов.
Вот что значит восточная мудрость! Олег с уважением поцокал языком:
— Мудро! Я согласен.
И помчались гонцы во все концы огромного лагеря.
— Сначала ты мне представишь сотников и тысячников, мои варяги покажут им учебный бой, а потом я выступлю перед ними с речью. Выполняй!
Мухаммад поклонился так, как никогда не кланялся даже халифу:
— Слушаю и повинуюсь, о Великий!
И собрались тысячники и сотники.
— Как смотрите на Великого Олега аль-Насара, помесь детей ифритов и шакалов? Он потомок могучих северных медведей, железноголовых рыцарей Европы и горных джинов!
Нахмурив свои рыжие брови, Олег рявкнул:
— Коня потомку! Установить мишени!
И конь мгновенно появился, во всём своём чёрном великолепии. Улыбнулся Олегу, мотнул гривой и подмигнул своим хитрым оком. «Залезай, князь, развлечёмся», — мысленно сказал скакун.
Ох, и стали они развлекаться! Песок вздыбился, море от восторга захихикало! Олег, обняв ногами Чёрного, так он обозвал коня, нырнул ему под брюхо, и полетели стрелы. Арабы от восхищения цокали зубами, даже они, дети пустыни и песков не могли сделать нечто подобное, хотя каждый из них мог на лету подбить любую птичку. Олег то соскакивал с коня, бежал с ним рядом, то вскакивал на седло грязными сапогами и всё это время выпускал стрелы. Когда колчан опустел, а все мишени были поражены, Олег мягко спрыгнул с Чёрного, подлез под брюхо боевого коня и, напрягшись, поднял испуганное животное на плечи, а потом и вообще на раздвинутые руки; помчался быстрее, чем летел Чёрный.
Когда восхищённые крики чуть-чуть утихли, Олег бережно опустил скакуна на землю и змеиным шёпотом:
— Дружина, покажем мусульманам, как бьются у нас на севере один против десяти.
И грянула развекаловка. Свистели изогнутые сабли, двуручные мечи пели свои песни, иногда секиры подпевали мечам, но всё это в шутку, никто не был убит. Сломанные руки, ноги, расплющенные носы — не в счёт. Ведь не зря на морской пляж, поле потешной битвы, вышли лучшие рыцари Европы, варяги и викинги, витязи кованой рати — тяжеловооружённые конники в прочных латах из булатной стали, те, что им подарил хранитель пещеры фараонов, на конях в доспехах, а коней подарил великий халиф. Олег прорычал медведем, вои выхватили дальнобойные самострелы, и они мгновенно запели страшную песню своими железными стрелами. Мишени-кругляши были разбиты, а они стояли далековато, на 800–1000 метров. Арабы восхитились, лишь только Мухаммад злобно дернул узду своего коня, ведь арабские луки его воинов, поражали лишь на расстоянии 150–200 метров. В прыжке с благородных скакунов, северяне метнули обеими руками дротики. Каждый попал в цель. Витязи разбились на пары, варяг против викинга, и грянул рукопашный бой. Даже Мухаммад от восхищения защёлкал языком, он такого не видел даже в Багдаде на показательных выступлениях буддийских монахов. А ребята мотались как тени. Казалось, что они не в тяжёлых латах, а в лёгких, греческих туниках, ведь так их обучал Олег. Ветер задышал тяжёлым мужским потом, лохматый песок охнул и осел, стал похожим на утоптанную дорогу. Олег три раза еле слышно хлопнул в ладони. Показательные поединки мгновенно прекратились.
