– Соедини меня!

Портье поспешно уселся на стул и начал возиться с проводами. Клэнси набрал номер и стал ждать, стиснув челюсти.

– Алло? Пятьдесят второй участок!

– Сержант? Говорит лейтенант Клэнси. Кто–нибудь из ребят есть? А? Никого? Тогда позови патрульного – того, кто не спит. Кто? Барнет? Отлично. Пошли его в «Аптаун прайвит хоспитэл». Нет. Я встречу его в вестибюле! Я все ему расскажу при встрече. Мы оформим вызов утром. Именно! И скажи ему, чтоб ворон не считал. Я буду ждать.

Он положил трубку, отвернулся от конторки и устремил ледяной взгляд на молодого портье, сидящего на стуле в углу с оторопевшим лицом.

– Эй ты! Это полицейские дела. Забудь все, что ты сейчас здесь слышал. Никому ничего не рассказывай. Ты меня понял?

Портье молча кивнул, глядя на Клэнси во все глаза.

– Молодец! – Клэнси отвернулся и вышел из отеля. Капроски спешил следом. Док Фримен терпеливо ждал Клэнси перед входом, держа саквояж в руках. Он удивленно поднял брови, увидев, как лейтенант спустился по ступенькам и направился к своей машине.

– Вы куда, Клэнси?

– В больницу, конечно.

– Я вам нужен?

Клэнси остановился в раздумье.

– Пожалуй, нет, док. О нем там позаботятся. – Он взглянул на врача. – Отправляйтесь спать. Извините, что разбудил вас понапрасну.

Капроски подошел к ним и нервно кашлянул.

– А мне что делать, лейтенант?

Клэнси взглянул на рослого детектива и сдержал грубость, вертевшуюся у него на кончике языка. Что сделано, то сделано, и этого уже не изменишь. Надо заняться возникшей проблемой.

– Ты хорошо рассмотрел того типа с дробовиком?

– Да нет почти, – покачал головой Капроски. – Такое было впечатление, что пятно перед глазами. Ну, был на нем темный костюм, лицо обмотано белым шарфом. Не могу даже сказать, какого он был роста. Он, может, пригнулся. Все это так быстро произошло.

– Ясно. Вот что, опечатай номер, а потом осмотри здание. Вряд ли ты что–нибудь обнаружишь, но, может быть, этот хмырь бросил пушку где–нибудь в отеле. Вполне вероятно, что он уже храпит преспокойно в своей постели или сидит в баре неподалеку, попивая пивко. – Он бросил тяжелый взгляд на Капроски. – Увидимся завтра утром в участке. Сегодня утром. В семь.

– Я буду. – Капроски помолчал. – Слушай, лейтенант, мне очень жаль, что так вышло.

– Мне тоже. – Он сел за руль и сунул ключ в замок зажигания. – Садитесь, док. Я подброшу вас до стоянки такси.

Машина отъехала. Док Фримен взглянул на нахохлившегося Клэнси.

– Клэнси, вы слишком грубо обошлись с Капроски. Клэнси свирепо скривил нижнюю губу.

– Ну, не так грубо, как Чалмерс обойдется со мной, когда узнает о случившемся.

– В конце концов, – рассудительно заметил врач. – Кап поступил так, как поступил бы всякий на его месте. Просто произошло… Вы сказали – Чалмерс?

– Да, именно это я и сказал.

– Что, он поручил вам сторожить этого бандюгу?

– Это было официальное задание, – ответил Клэнси. – Мне позвонил Сэм Уайз – он дома лежит больной, но все исходит от Чалмерса.

– А! – Как и все в полиции, док Фримен знал историю перевода Клэнси в 52–й участок. – Все это очень скверно. Чалмерс вряд ли страдает благоразумием. Он уж постарается, чтобы это происшествие вам даром не прошло.

Клэнси смотрел на дорогу. – Мне это и так даром не пройдет – без его участия. – Он взглянул на дока Фримена, и его губы тронула кривая усмешка. – Не берите в голову, док. Самое худшее, что они могут сделать, это понизить меня в должности, а в нынешней ситуации меня вполне бы устроила должность сержанта на телефоне. По крайней мере по ночам буду спать.

Док Фримен полез в карман и выудил сигарету. Он подался вперед и нажал на прикуриватель. Клэнси достал коробок спичек и протянул Фримену.

– Не работает. – Он покачал головой. Улыбка растаяла, челюсти сжались. – Гос–с–споди! Бывает же такое – везде облом!

Док Фримен прикурил и взглянул на мрачное лицо водителя.

– Не горюйте. Успокойтесь. Считайте, просто наступила черная полоса. Да и Чалмерс не станет на вас баллон катить. Капроски же ему расскажет, как все случилось.

Клэнси только крепче сжал челюсти.

– На этом участке лейтенант все еще я, а не Капроски. И я возьму на себя всю полноту ответственности.

– Ну, тогда нечего себя заранее накручивать. – Док Фримен глубоко затянулся сигаретой и откинулся на спинку. – Послушать Капроски, так этот Росси еще далеко не труп. А насколько я знаю, братья Росси – ребята двужильные.

Клэнси сжал баранку так, что побелели костяшки пальцев.

– Да, – сказал он вяло, глядя на дорогу. – Все они двужильные. Пока из них не выльется литра два крови…

Суббота. 3.45

«Аптаун прайвит хоспитэл» располагался в перестроенном двенадцатиэтажном жилом доме на Вест–Энд–авеню. Клэнси поставил машину вплотную ко входу в больницу и пошел во двор. Санитарного фургона нигде не было видно, может быть, он стоял в гараже, а может, и уехал по новому вызову. Он пожал плечами, вернулся на улицу и сквозь вращающиеся двери вошел в небольшой вестибюль.

Реконструкция жилого дома свелась к перекраске стен в нежно–пастельные тона, на которых висели яркие репродукции. В углу вестибюля стоял стол, вдоль стены вытянулись банкетки, обтянутые яркими сатиновыми чехлами. Свежие журналы аккуратной стопкой были сложены на низеньком столике. За невысокими полированными перильцами в окружении сверкающих застекленных шкафов одиноко возвышался письменный стол, заваленный ворохом бумаг и графиков.

Клэнси оглядел пустой вестибюль, гадая, как бы вызвать кого–нибудь из персонала, и вдруг двери лифта в дальней стене бесшумно раскрылись и из них показалась медсестра. Двери за ней так же бесшумно закрылись.

– Мисс!

Она устремила взгляд своих красивых серых глаз на посетителя.

– Да?

Клэнси шагнул к ней, смяв шляпу в руках.

– К вам из отеля «Фарнсуорт» доставили мужчину с огнестрельным ранением. Я бы хотел узнать, как его состояние.

Она подошла к столу, изящно села и стала перебирать какие–то бумажки.

– Вы имеете в виду мистера Рэнделла?

– Да.

Она подняла глаза.

– Вы его родственник?

Клэнси замялся. Потом его рука полезла в карман и вытащила удостоверение. Он раскрыл его и помахал перед ней.

– Я лейтенант Клэнси, из 52–го участка.

– А! – Она понимающе кивнула. – Он в хирургическом отделении, лейтенант. Пока доктор Уиллард не закончил операцию, трудно сказать что–либо определенное.

– Понятно. А вы не знаете, как долго…

Сзади послышалось шуршание вращающихся дверей. Клэнси обернулся. По кафельным квадратам пола к нему бежал здоровенный патрульный. Клэнси удовлетворенно кивнул.

– Привет, Фрэнк. Тут есть для тебя дельце.

– Привет, лейтенант. Знаю. Сержант мне рассказывал. Что мне надо делать?

– В хирургическом отделении сейчас находится человек. Поднимись наверх и подежурь у дверей операционной, потом встань перед дверью его палаты и проследи, чтобы с ним все было в порядке.

Высокий патрульный кивнул. Он почти бессознательно дотронулся до своего револьвера.

– Все ясно, лейтенант. Если он вздумает бежать, мне его прищучить?

Клэнси устало помотал головой.

– Нет. Его уже прищучили. И вряд ли он вздумает бежать. Ты смотри, чтобы его кто–нибудь опять не прищучил.

– Понял, лейтенант. – Ладонь дернулась прочь от кобуры. Патрульный повернулся к сестре и вопросительно посмотрел на нее.

– Хирургия на седьмом этаже, – сказала она тихо.

– Понял. – Он двинулся к лифту чуть враскачку, вошел и нажал на кнопку. Двери бесшумно закрылись. Клэнси обратился к девушке:

– А теперь, мисс…

И опять зашуршали вращающиеся двери. На этот раз по стеклу кто–то сильно ударил. По кафельному полу застучали каблуки. Чья–то рука грубо схватила Клэнси за локоть. Глаза заместителя окружного прокурора Чалмерса были налиты гневом. Он шумно дышал.

– Лейтенант, если с моим свидетелем что–нибудь случится…