Неожиданно кто–то высунулся из–за камня со стороны Харви и дважды выстрелил в мою сторону. На меня посыпалась каменная крошка. Пригнувшись, я схватил «маузер», быстро присоединил кобуру к рукоятке как приклад и переключил его на автоматическую стрельбу.

Еще один выстрел сверху, и пуля пробила дверцу искореженного «рено». Затем еще один, еще… и тут, как будто по сигналу — что скорее всего так и было — один из нападавших выскочил из–за камня и открыл беглый огонь. Надо мной засвистели пули.

Уперев приклад в плечо, я тщательно прицелился и нажал на курок.

«Маузер» коротко затявкал, дергаясь у меня в руках, и нападавшего словно ветром сдуло: раскинув руки и запрокинув голову, он упал на спину и исчез из виду.

Хотя в ушах звенело, я все же расслышал голос Харви:

— Говорят вам, война кончилась. Стреляйте одиночными.

— Я в него попал.

Я попытался прикинуть, сколько у меня осталось патронов, но не смог. У «маузера» слишком большая скорострельность, чтобы можно было различить отдельные выстрелы. Ладно, предположим, что я израсходовал десять патронов — полмагазина.

— Пока что я насчитал троих, — сказал Харви.

— Ага. Почти как на войне, верно?

— Ну и черт с вами. — Он выстрелил вверх. На мой взгляд, расстояние было слишком велико для его короткоствольного револьвера, но он целился так же тщательно, словно стрелял из большого стендового пистолета.

Наступило затишье. Нагромождение из трех машин — второй «рено» стоял по диагонали по отношению к капоту «ситроена» — служило нам отличным укрытием. Если бы они догадались захватить с собой несколько ручных гранат, то легко могли бы разделаться с нами, ничем не рискуя. Но, поскольку они высовывались, было ясно, что о таком варианте они не подумали.

Следующий выстрел прогремел у меня за спиной. Рухнув ничком на асфальт, я быстро перекатился на бок и изогнулся, отыскивая цель, — и лишь тогда сообразил, что не слышал свиста пули.

Прямо посреди дороги стоял человек, направив пистолет в небо.

— Харви! — крикнул он.

Глянув под машину, я увидел, как Харви прицелился, и его маленький револьвер трижды дернулся у него в руке. Когда я вновь перевел взгляд на дорогу, человек лежал бесформенной кучей.

С моего откоса раздалось еще два выстрела, при этом одна из пуль продырявила крышу «ситроена».

Выстрелив навскидку, Харви проревел:

— Дайте мне вашу пушку!

Я перебросил «маузер» через крышу машины, и он, поймав его на лету, дал две короткие очереди в сторону откоса.

Потом он встал рядом с машиной, по–прежнему глядя вверх. Я медленно поднялся на ноги и, обойдя вокруг «ситроена», встал рядом с ним, нервно озираясь по сторонам. На холме никого не было.

— Последний удирал так, словно за ним черти гнались, — рассмеялся Харви, протягивая мне пустой «маузер».

— Рад, что вы нашли ему применение, — сказал я, кивнув на пистолет.

Ничего не ответив, он пошел по дороге, перезаряжая свой «смит–вессон». Я нашел запасную обойму для «маузера» и, вставив ее в магазин, пошел следом за ним.

Харви стоял, разглядывая убитого им человека.

— Вот болван, — тихо сказал он. — Чего он от меня хотел? Стоял как столб и орал на меня… Черт бы его побрал, идиота. — Он поднял ногу, и я подумал, что он собирается пнуть его в лицо, но Харви только выбил пистолет из руки мертвеца.

— Вы его знаете? — спросил он, искоса глянув на меня.

Я кивнул. Это был Бернар — один из двух лучших стрелков Европы. Тот самый, кого я просил нанять вместо Харви.

— И я тоже, — проворчал он. — Должно быть, он меня узнал и окликнул по имени. Ну и чего он хотел, черт возьми?

— Может быть, хотел договориться о перемирии? — предположил я. — И не мог поверить, что свой пойдет против своего. Мы отдаем ему Маганхарда, он нас отпускает.

— Вы так думаете? — прищурился Харви.

— Попробуйте придумать что–нибудь получше.

Он снова посмотрел на убитого.

— Ну и болван! Неужели он не понимал, что все это серьезно? — Помолчав, он тихо и как–то озадаченно добавил: — Вот уж не думал, что я его пристрелю.

Я подумал, что и Бернар вряд ли ожидал такого поворота, но вместо этого сказал:

— На этот раз они послали первоклассных специалистов.

Харви молча кивнул и пошел назад к машине.

* * *

Я остался у трупа Бернара. Надо было как можно скорее убираться отсюда, поскольку любой, кто слышал стрельбу моего «маузера», при всем желании не мог бы спутать его с охотничьим ружьем. Но как бы мы ни спешили, нельзя было просто взять и уехать, оставив труп посреди дороги. Подхватив Бернара под мышки, я доволок его до того места, где каменная стена кончалась, и, втащив его на холм, положил среди камней.

Убедившись, что Харви меня не видит, я быстро обыскал карманы мертвеца и, не найдя ничего интересного, спустился к машине.

Маганхард по–прежнему сидел в «ситроене», а девушка — скорее всего по приказу Харви — собирала гильзы от «маузера». Сам Харви осматривал «рено», протараненный «ситроеном».

Я сел в машину и проверил мотор. Он завелся сразу. Слава Богу, хоть с этим не было проблем. Выключив его, я обошел вокруг капота.

— Надо их как–то расцепить, — сказал Харви.

«Рено» выглядел так, словно побывал в огромной кофемолке. Уперевшись в багажник, мы на пару футов оттолкнули его от стены. Заднее левое колесо, обернутое в истерзанный металл, как шоколад в фольгу, намертво заклинило.

Схватившись как следует за задний бампер, мы что было сил рванули «рено» на себя. Послышался визг металла, и искореженная машина отцепилась от «ситроена». Это была легкая симпатичная машинка — еще несколько рывков, и нам удалось столкнуть ее на обочину. Я хотел было предложить вкатить ее на холм и пустить под откос, но заклиненное колесо не сдвинулось ни на дюйм.

Затем я тщательно обследовал капот «ситроена». Обе фары были разбиты, что меня ничуть не удивило: крылья были сильно помяты, причем правое гораздо сильнее. Но, заглянув под капот, я тут же понял, что именно тут у нас и начинаются настоящие проблемы. Между передними колесами уже натекла липкая розовая лужа, в которую из днища машины продолжали равномерно капать все новые капли.

— Мы истекаем кровью, — сказал я. — Главный гидравлический резервуар поврежден. Теперь мы далеко не уедем, так что если ехать, то прямо сейчас.

Машина была поражена прямо в свое гидравлическое сердце, и теперь жидкость, поддерживающая работу рулевого управления, тормозов, рессор и переключения передач, вытекала на дорогу.

— Верно. — Харви повернулся к девушке. — Быстро в машину.

Она подбежала к нам с побледневшим лицом, прижимая к груди две горсти гильз. Я открыл бриф–кейс, и она высыпала их туда.

— Извините, — смущенно проговорила она. — Я не привыкла к подобным вещам. Я не знала, что все так получится.

— И никто не знал, — оборвал я ее. Она отвернулась и села на заднее сиденье.

Надев водительские перчатки, я присел на корточки и, повозившись, отогнул правое крыло подальше от колеса. Главный резервуар находился чуть позади, так что и он, и крыло были повреждены одним ударом. Я подумал, не подлить ли в него жидкости из банки, которую заметил в багажнике, но, решив, что это было бы напрасной потерей времени, сел за руль.

Неожиданно на приборной панели зажегся индикатор, предупреждающий о нехватке тормозной жидкости, и остался гореть. Глубоко вздохнув, я передвинул рукоятку на первую передачу, и мы медленно поползли вперед. Машина была еще жива, но умирала.

— А мы не можем где–нибудь быстро починить машину? — совершенно спокойным тоном спросил Маганхард.

— Нет! — отрезал я. — Мы ничего не сможем починить. Мы даже к деревне близко сунуться не посмеем, не то что к гаражу. Вся машина в пулевых пробоинах, а с ними вся беда в том, что их больше ни с чем не спутаешь.

У нас было две дыры в ветровом стекле со стороны Харви — от его же собственных выстрелов перед столкновением — еще одна в багажнике, две — в крыше, и еще одна в дверце, рядом с которой сидел Маганхард.