Обещания, естественно, не имели никакого реального значения: дикий произвол и издевательства в отношении евреев не прекращались.

25 января 1942 года гестаповец увидел хмельникского раввина Шапиро. Он выволок его из убежища и начал избивать, требуя золото. Наконец, он вытащил его на улицу и вонзил ему нож в горло. Тело Шапиро лежало несколько дней: немцы не разрешали его хоронить.

5 февраля у еврейского старосты потребовали 24 женщины для очистки стадиона от снега. Девушки, явившиеся на работу, начали очищать снег лопатами. Полицейскому это не понравилось, он сказал, что заставит женщин работать по способу, который ему больше нравится.

Вскоре он приказал женщинам плясать в глубоком снегу, а затем лечь на живот и ползти по снегу. Когда несчастные женщины легли в снег, полицейские начали их избивать своими подкованными сапогами.

В течение последующих месяцев евреи все время чувствовали занесенный над ними Дамоклов меч.

В пятницу 12 июня, в 5 часов утра, приехавшие накануне в город венгерские солдаты окружили Еврейскую улицу и стали всех гнать в полицию, якобы для перерегистрации. Возле полиции мужчин отделили от женщин и детей. Мужчин увели, а женщин, детей и стариков посадили на машины и повезли в лес. Был чистый, солнечный день. Малыши, которые ничего не понимали, бегали около ямы, играли, рвали цветы...

В эту кровавую пятницу было убито 360 человек. Немецко-венгерские бандиты разрывали детей на части и бросали их в яму.

В начале 1943 года немцы решили окончательно ликвидировать гетто.

5 марта в семь часов утра полицейский Шур приказал охране не пропускать евреев через мосты. Людей выгнали на улицы, дома окружили полицейские с оружием и топорами в руках.

Подъехали машины. Тех, которые хоть сколько-нибудь замешкались, влезая в машину, избивали прикладами и топорами.

В этот день было убило 1300 человек. На Еврейскую улицу было страшно взглянуть: она была залита кровью, засыпана перьями, разбитой посудой, сломанной мебелью, — следы бессмысленного разрушения и гнусного уничтожения человеческой жизни и трудов человеческих рук... После этой резни осталось 127 мужчин и 8 женщин, оставленных для работы в артелях и на заводах.

Этих специалистов отвели в школу, где устроили лагерь. Лагерь тщательно охранялся днем и ночью, окна были затянуты колючей проволокой. Но несмотря на такую сильную охрану, из лагеря в течение двух недель убежали 67 человек. Некоторые убежали на румынскую территорию, то есть на территорию, временно переданную немцами румынам.

Четыре человека убежали в партизанский отряд. В рядах народных мстителей самоотверженно сражались и евреи Хмельника. В прошлом активный работник хмельникских общественных организаций, Вайсман, решил ни за что не покориться немецким захватчикам.

До октября 1943 года Вайсман прятался в деревне Крыловка. Он раздобыл оружие; собрал и объединил вокруг себя одиннадцать надежных и стойких человек, готовых с ним идти в огонь и воду. 25 октября Вайсман ушел в лес. С ним и его группой ушла и еврейская девушка из Литина — Калерман.

В партизанском отряде имени Хрущева — Вайсман получил первое боевое задание: спускать под откос воинские поезда на жмеринском участке пути.

Бесстрашный партизан спустил три воинских эшелона противника. Вскоре Вайсман и его группа получили важное оперативное задание: обеспечить отряд продовольствием. Надо было проявить много находчивости и смелости, и Вайсман, действовавший буквально под носом у немцев, был неуловим.

В партизанском отряде имени Ленина сражались и другие славные еврейские борцы из Хмельника — Изя Резник и Лева Кнелгойз.

Немецкие бандиты издевались, физически уничтожали еврейское население. Но они были невластны над честью и душой народа.

В отряде имени Меньшикова сражались еврейские женщины Сима Мазовская и Рахиль Портнова. Они мстили врагу за все страдания и несчастья страны, своего народа и родного города.

В Хмельнике продолжалась расправа над небольшой группой уцелевших евреев, влачивших тяжкую жизнь в лагере. В субботу 26 июня чуть свет туда прибыли гестаповцы. Всех выгнали на улицу. 14 человек отделили, а остальных погрузили на машины. Люди знали, что их везут на смерть, но они не кричали, не плакали, а безмолвно прощались друг с другом в последнем братском объятии.

В лесу уже были вырыты ямы.

С места казни убежали тринадцать человек, четырем удалось спрятаться, остальные были расстреляны при побеге. В этот день было убито 50 человек.

Четыре человека, которые убежали от расстрела, пришли ночью в деревню. Крестьяне накормили их, дали им одежду, спрятали. За простой разговор с евреем, не говоря уже об активной помощи, крестьянам угрожала смерть. И все же были славные люди, которые пренебрегали угрозами и опасностью. Они презирали людоедские немецкие приказы и по-братски помогали евреям. А. Бендер, вторично спасшийся при ”акции” 3 марта, рассказывает: ”Я и мой брат с 3 марта по 23 июня 1943 года прятались в деревне Куриловка, где мы родились. Украинцы Иван Цисap, Емельян Шевчук, Трофим Орел, Нина Кирницкая, Сергей Брацюк, Виктор Безволюк, Марко Сиченко, презирая опасность, спасли нашу жизнь и готовы были разделить нашу судьбу. Крестьяне часто ходили в город и приносили разные вести. 15 апреля пришла Ярина Цисар и рассказала, что наш дядя находится в лагере. Мы очень обрадовались и решили его спасти. 20 июня Марко Сиченко пошел в Хмельник, выкрал дядю из лагеря, когда их вели на работу, и привел к нам. Мы решили пойти к партизанам.

Найти партизан и соединиться с ними беглецам, однако, не удалось. После долгих мытарств они попали в Жмеринку. Здесь они жили в гетто и работали на самых тяжелых работах. Работать приходилось все время ночью.

16 марта 1944 года румыны ушли из Жмеринки, и туда пришли немцы. На другой день был издан приказ о том, что все еврейское население от 16 до 60 лет должно пройти перерегистрацию. Все, кто пришел, были перебиты. Начинался немецкий кровавый ”новый порядок”. Гетто охватило волнение и ужас, все понимали, что близок конец.

На этот раз явилось настоящее спасение. Воины Красной Армии подошли к Жмеринке. 20 марта немецкие власти удрали из города.

А. Бендер рассказывает: ”21 марта мы услышали песни наших братьев. Когда красноармейцы увидали колючую проволоку вокруг гетто, они спросили: ”Что это?” Им ответили: ”Гетто”. ”Что это за гетто?” — спросили они. Тогда им объяснили, что здесь живут евреи. Немедленно колючая проволока была сорвана.

В городе еще шли бои. Евреи, освобожденные из своей темницы, сразу же включились в борьбу.

Вместе с воинами Красной Армии они освободили железнодорожную станцию, на которой укрепились немцы. Фрицы удрали. Евреи помогали выносить раненых красноармейцев из огня. Доктор Малкин и еврейские сестры стали на свой пост, они не уходили из госпиталя.

Стрельба прекратилась. Жмеринка была очищена от захватчиков. В городе стало по-праздничному. Все наперебой приглашали к себе красноармейцев. Измученные, исстрадавшиеся, люди с любовью глядели на своих избавителей. Командир полка, по рассказу А. Бендера, ”сделал доклад и говорил слова, которых евреи не слышали 2 года и 9 месяцев”. Это были слова о нерушимой дружбе народов, о равенстве и братстве народов, — великом законе советской жизни.

Сообщение О. Яхота[10] и М. Брехмана. Подготовил к печати Илья Эренбург.

Ярышево — небольшое местечко. Здесь был еврейский колхоз. Были ремесленные артели. Была десятилетка. Жили тихо и счастливо.

15 июля 1941 года в Ярышево ворвались немцы и румыны. В первый день они расстреляли 25 человек.

Но самое страшное началось потом. Когда вели евреев на работу, приказывали ложиться, вставать и снова ложиться. Кто не сразу ложился — убивали на месте. Шесть месяцев спустя евреев загнали в гетто. Холод, голод, слезы. 21 августа 1942 года в Ярышево приехал карательный отряд. Собрали евреев, сказали: ”Соберите все ценное — вас отправят на работу”. Повели по Жуковской дороге, будто к поезду. Есть там разветвление — налево дорога на кладбище. Скомандовали: ”Налево!” Тогда учительница математики Гита Яковлевна Телейснин обратилась к обреченным с речью: ”Есть наши братья на фронте. Они вернутся. Есть советская власть. Она бессмертна. Есть Сталин. Он этого не забудет”.