Но это дела чуть не столетней давности. А как же вам представляется нынешнее положение страны? Тоже кучка сионистов разделила народ на предателей и патриотов? А кто разделил нас на богатых и нищих? Кто развалил страну? Да, правительственные евреи сыграли во всем этом непомерно огромную роль, их ответственность тут несоизмерима с 280-й частью населения, но только ли дело в Гайдаре да Чубайсе, в Авене да Лившице? Главные-то правители и прежде всего наш наперсный дружок, что, все они члены Бунда?.. Вы же сами говорите: "Русский, пока ему не крикнули с телеэкрана — геноцид! — спокойно ходит". Да уже чуть не каждый день кричат, а он все "спокойно ходит". Вот в чем беда-то!

Один из названных Кондратенко писателей пророчествует: "Года через два-три, ежели ничего не изменится и волынка с властью, которая служит чужим интересам, будет продолжаться, то Россию силой заставят принять капиталистические "завоевания"… Государство, сознательно убивающее самое себя, — такого в мире еще не бывало". Словом, ничего нам не остается, как заказывать гроб. А вот и гвозди к нему: "Через два-три года с нами начнут поступать так же, как с Ираком и Фолклендскими островами". Так неужели такие пророчества могут воодушевить народ?

Вот и вы, товарищ Кондратенко, уверяете честный народ: "Сионизм завладел Россией…" Да, завладел "Белым домом", телевидением, почти всеми газетами, завладел и слабыми душами, но это еще не вся родина, Николай Игнатович, не вся. Помните, у Алексея Толстого? "Останется один уезд — и оттуда пойдет Россия". А для этого надо начать хотя бы с небольшого. Например, выйти на очередные демонстрации с лозунгом "Вон из "Белого дома" бундовскую сволочь!" Или: "Долой кремлевского антисемита!" Или: "Слава Сергею Кириенко, молодому перспективному губернатору острова Шикотан!"

Завтра. 1998. № 20. Май

В памяти потрясенного человечества надолго сохранятся все подробности грандиозного церемониала погребения в Петропавловском соборе Ленинграда многострадальных и уже несколько замусоленных экспертами и телевизионщиками "екатеринбургских останков". И под сводами собора, и на наших телеэкранах все было величественно, впечатляюще, проникновенно…

Правда, как во всяком грандиозном деле, не обошлось, конечно, без двух-трех промашек. Так, телерепортер, движимый благородным желанием еще более наддать по части величавости, вдруг трагическим голосом прочитал известные строки Ахматовой:

Это было несколько странно, ибо, во-первых, эпоха Николая погребена еще в феврале 1917 года; во-вторых, "надгробный псалом" как раз внятно звучал, — настоятель собора о. Борис усердствовал как мог.

Последующие строки четверостишья удручали еще больше:

Ну как же так! Кругом такая лепота, на лицах участников действа — скорбь, в их сердцах — благоговение, — и вдруг во весь голос упоминание о столь непрезентабельных представителях флоры! Еще хорошо, если Галина Старовойтова, появлявшаяся на экране раз пять в прозрачной траурной шляпе с явным намерением посильно украсить церемониал, не приняла эту "крапиву" на свой счет, а Эдуард Радзинский, мелькнувший с тем же намерением только разок, не посчитал, что "чертополох" адресуется именно ему…

Мне показалось странным, лишним и то, что тележурналист счел возможным и нужным заявить, будто за всю нашу долгую историю только один Николай из всех русских правителей получил в народе прозвище Кровавый. Право, уж в такой-то день могли бы удержаться, промолчать, как промолчали же, допустим, о Распутине, о его хотя бы записочках царю и в таком духе: "Папа милай надо пособить человечку назначь его министром кланяюсь и целую ручки маме Григорий".

Есть в мировой истории, пожалуй, лишь один аналог мистической верности русских царей немецкому выбору. Это — столько же мистическая приверженность советских руководителей первого поколения к еврейкам. Еврейками были жены не только Троцкого, Зиновьева, Каменева, Кагановича, Литвинова, Ягоды, Ярославского, редактора "Правды" Мехлиса, редактора "Известий" Стеклова (Нахамкиса), начальника политуправления Красной Армии Гусева Сергея Ивановича (Драбкина Якова Давидовича), его преемника Гамарника и других высокопоставленных руководителей, которые сами были евреями, что, право, не свидетельствовало об интернационализме наших верхов. Ленин и Сталин, женатые на русских, были едва ли не исключением.

И это объясняет многое. В частности, если после поляков Дзержинского и Менжинского во главе ВЧК — ОГПУ встал Ягода, бывший до этого долгое время заместителем, а вслед за ним — женатый на еврейке Ежов, у которого заместителем был еврей Фриновский, то чего ж удивляться обилию евреев во всей системе карательных органов.

И в конце концов дело дошло до таких катастрофических интернационалистов, как В. Бакатин, признававшийся, что всю жизнь стыдился спрашивать людей об их национальности, словно это неприличная болезнь. В многонациональной-то стране! Вероятно, из-за стеснительности своей Бакатин не знал и того, что американцы-это американцы, граждане другой страны. Возможно, только этим и объясняется тот непостижимый факт, что, будучи председателем КГБ, он выдал американцам схему наших подслушивающих устройств в их московском посольстве. Многие, к сожалению, уже напрочь забыли и сам факт выдачи, и то, какой высоконравственный и гордый довод выдвинул он при этом в обоснование своей неандертальской акции. Как же!" Я сэкономил американским налогоплательщикам огромную сумму, которую пришлось бы потратить на разыскание наших устройств!" Вы только полюбуйтесь на эту вершину интернационализма и идиотизма: радеет и тревожится не о своих налогоплательщиках, а о чужеземных. Бедняга свихнулся на почве обожания Горбачева, который уверил его, что с того дня, как он, лучший в мире немец на русском троне, провозгласил "новое мышление", у нас не стало в мире ни врагов, ни противников, ни даже конкурентов, а одни только пламенные друзья да почитатели… И сделал это Бакатин в полной уверенности, что американцы непременно предпримут ответный жест в таком же неандертальском духе. Стал ждать. Дабы скоротать время, сочинил книгу "Избавление от КГБ". Наверняка рассчитывал, что и его коллега в Америке напишет книгу "Избавление от ЦРУ". А за ней появится и "Избавление от ФБР". Если его назначили бы министром здравоохранения или сельского хозяйства, то он и там повел бы дело так, что в результате получил бы полную возможность выпустить книги "Избавление от медицины" и "Избавление от сельского хозяйства". А время шло. Увы, американцы не ответили беззаветному интернационалисту…

А забытый всеми призыв Горбачева "Больше социализма!" трансформировался в недавно оглашенный Чубайсом девиз "Больше наглости!" — такова эволюция этой демократии. Ее творцы в своих лакейских снах и наяву все мечтают о "вхождении в мировую цивилизацию". Так вот, со своими суперклассными подслушивающими устройствами в американском посольстве мы вполне входили в эту цивилизацию. Бакатин нас оттуда вывел. А Чубайс со своим девизом вновь загоняет нас туда. Но это к слову.

Да, Анна Иоанновна была "беспримесно русской", но оказалась едва ли не самой свирепой в нашей истории ненавистницей всего русского. Такой сделали ее то ли долгая жизнь в Курляндии, то ли многолетняя связь с Бироном. Не с Густавом Бироном, не с Карлом Бироном, не с Магнусом Бироном, не с Петром Бироном — вот какая туча наползла их на Русь при ней! — а с Эрнстом Иоганном, сыном придворного служителя герцогов курляндских. Немка Екатерина I поручала ему, как знавшему в этом толк, покупку лошадей, русская же Анна для начала произвела лошадника в высокий сан обер-камергера, а немного попозже сделала его вершителем всех дел империи.