Была мобилизована даже как ударная сила болезная Елена Боннэр. Ее доводы были убийственны: "Явлинский не сказал ничего нового. Разве Кулик не был многолетним руководителем сельского хозяйства? А разве дома, на кухне, мы не говорим: "Все они воры!" Говорим, мадам. И не только дома, но и на митингах, на демонстрациях. Да и как не говорить! Допустим, когда Чубайса назначили вице-премьером, у него журналист спросил: сразу ли он согласился — ведь трудная работа и большая ответственность? Тот ответил: "Сразу!" — "А почему?" — "А потому, что мне надоело жить в двухкомнатной квартире". О чем это говорит, мадам? О том, что у человека шкурные интересы на первом месте. И вскоре это подтвердили многие факты. Например, получение чуть ли не нобелевского гонорара за ненаписанную книгу. Или история с коробкой, которую пытались тайно вынести из Дома правительства вместе со странным содержимым — 538 тысяч долларов на выборы Ельцина. Коржаков пишет, что Чубайс потом умолял его вернуть эти отобранные деньги, так как они принадлежат отчасти ему лично, отчасти родной теще. Правда, как говорят, теща пожертвовала на Ельцина только три доллара, все остальные-любимого зятя. Спрашивается, откуда такие суммы у человека, который еще вчера торговал на базаре тюльпанами и жил в двухкомнатной квартире с тещей? У вас, мадам, были когда-нибудь такие суммы?

А взгляните на Бориса Ефимовича Немцова. Когда после великих успехов Нижегородской области Ельцин пригласил его тоже стать вице-премьером, шустрый нижегородец, словно только что с ярмарки, первым делом спросил: "А сколько баксов?" Президент сказал: два миллиона. "Мало! Хочу десять!" Ну, поторговались и сошлись на шести. О чем это говорит, мадам? О том, что у человека шкурные интересы на первом месте. И это подтверждается хотя бы опять-таки нобелевским гонораром за убогую книжонку "Провинциал".

Вот мы и кричали на митингах: "Все они воры! Всех — на нары!" Уж какие еще нужны доказательства, что люди именно этого пошиба больше всех расположены к взяточничеству и коррупции. Вот и занялся бы Явлинский прежде всего ими, когда они были в правительстве. Так нет же!" Сомоса — мерзавец, но это наш мерзавец!"

Первым из телекондотьеров почуял, что дело пахнет керосином, Доренко. Он объявил, что интервью Явлинского — это плод наивности и необдуманности. Ну пошалил мальчик. Давайте оставим его без пирожного.

Однако БЧЧ еще продолжал произносить речи по всем каналам телевидения и даже на Лубянской площади у "соловецкого камня" во время траурной церемонии. И эти речи политического деятеля, совсем недавно вернувшегося на родину после долгого отсутствия, очень напоминали то, что вечером 18 брюмера в Тюильрийском саду генерал Бонапарт бросал в лицо противникам. "Громовым голосом, в неистовом вдохновении, надвигаясь конем на пятившегося в страхе чиновника Ботто, перед замершей в глубоком внимании толпой Бонапарт выкрикивал грозные обвинения: "Что вы сделали с Францией, которую я оставил вам в таком блестящем положении? Я вам оставил мир, а нашел войну. Я вам оставил победы, а нашел поражения! Я вам оставил миллионы, а нашел нищету!.."

Однако Примаков оказался не так робок, как Ботто, он не стал пятиться перед конем Явлинского, а внятно сказал: "Нас на Бога не возьмешь. Факты, сударь, имена!"

И великий борец за правду струхнул. Да что вы, говорит, на меня кинулись? Я же хочу помочь Примакову, он на этом посту человек новый…

Примаков "новый человек"? Да ведь когда ты, Гриша, утюги и примуса чинил, он уже был академиком и входил в Политбюро. "Я хочу помочь"? Но ведь это можно было сделать со страниц любой столичной газеты, по любой программе телевидения, наконец, с трибуны Думы. Зачем же на берега Темзы для этого ехать?

Но атаки продолжались, в бой вступали новые когорты. Явлинский направил премьеру запрос из десяти с лишним пунктов, да еще три единомышленника из Думы подкинули 16 пунктов, в каждом из которых по нескольку вопросов. Так что в целом наберется, пожалуй, около сотни вопросов. Ну так и в Думе разные депутаты: одни над законами корпят, другие вопросы задают — все им непонятно что-то…

… Не раз уже было сказано, что ныне антикоммунизм — это крайняя форма русофобии. И теперь, когда бонапартистский переворот Явлинского провалился и помянутые страсти загнали его в угол, по-моему, у него есть только один выход. Надо попроситься на прием к Коржакову. И если он согласен принять, прийти наконец не на халяву, а со своим шампанским и выпить бутылок пять-шесть за бессмертие гоголевского Поприщина, по-прежнему здравствующего, как оказалось. Чего стоит одна лишь запись в его дневнике, сделанная (у него ведь был свой календарь) 86 мартобря неизвестного года, где в скобках я лишь пометил, как это соотносится с современностью: "Сегодня я для шутки пошел в департамент (в Думу)… Я глядел на всю канцелярскую сволочь (на фракцию КПРФ) и думал: "Если бы вы знали, кто рядом с вами сидит!.." Передо мной положили какие-то бумаги, чтобы я сделал из них экстракт (новый вариант программы "500 дней"), но я и пальцем не притронулся. Через несколько минут сказали, что идет директор (Ю. Маслюков). Что за директор? Какой он директор? Он пробка, а не директор. Простая пробка, которой закупоривают бутылки (а мы с Коржаковым откупориваем). Было забавно, когда подсунули мне бумагу (программу выхода из кризиса), чтобы я подписался. Они думали, что я подпишу на самом кончике листа: столоначальник такой-то. Как бы не так! Я на самом главном месте черкнул: "Фердинанд Восьмой" (будущий Президент России). Нужно было видеть, какое благоговейное молчание воцарилось; но я кивнул только рукою, сказав: "Не нужно никаких знаков подданства!" — и вышел…" Ни дать ни взять — лидер "Яблока"!

Правда. 1998. 12, 13–16, 17–18 ноября

В списке не приводятся имена широко известных исторических личностей, классиков русской литературы, мифологических героев, а также те персоналии, биографические данные которых приведены в тексте книги.

Названия "Межрегиональная депутатская группа Съезда народных депутатов СССР" дается в аббревиатуре МДГ, а " Наш дом — Россия" — НДР.

Абуладзе Тенгиз Евгеньевич (1924–1994), кинорежиссер, удостоен премии Каннского фестиваля за фильм "Покаяние".

Авен Петр Олегович (р. 1955), радикальный реформатор, министр по внешнеэконом. связям РСФСР (1991-92), затем возглавлял "Альфа-Банк".

Аганбегян Абел Гезевич (р. 1932), ученый-экономист, ректор Акад. народн. хозяйства, один из ближайших сподвижников М. Горбачева.

Адамович Алесь (Александр) Михайлович (1927–1994), писатель. Народн. деп. СССР (1989-91).

Азеф, Азев Евно Фишелевич (Евгений Филиппович) (1869–1918), один из лидеров партии эсеров, агент охранки.

Акаев Аскар, госуд. деятель. В 1989-90 — президент АН Киргизской ССР; с октября 1990 — Президент республики Кыргызстан.

Аксенов Василий Павлович (р. 1932), писатель, врач. Эмигрировал в 1980 г. в США.

Александров Георгий Федорович (1908–1961), начальник Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) (1940-47), министр культуры СССР (1954-55).

Алексеев Сергей Сергеевич (р. 1922), юрист, председатель Комитета конституционного надзора СССР (1989-90). Одобрил действия властей 3–4 октября 1993 г.

Алексиевич Светлана Александровна (р. 1948), белорусская писательница.

Алексий II (Ридигер Алексей Михайлович) (р. 1929), Патриарх Московский и всея Руси (с 1990).

Алексин Анатолий Георгиевич (р. 1924), писатель.

Алиев Гейдар Алиевич (Али Рза оглы) (р. 1923), первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана (с июля 1969), в 1982–1987 — 1-й зам. Председ. Совета Министров СССР, с октября 1993 — Президент Азербайджана.