…После того как я спел, гитару у меня отобрали и почему-то наказали мне больше не наливать. Что-то я не понял: почему? Сейчас гитара находилась у Ласа, и тот наигрывал какой-то романс, посвященный Эно. Та млела и не забывала грызть мясо, нагло таская его прямо из-под носа вернувшихся к карточной игре однокурсников. Хэйтэн, кстати, уже выбыл и, как и я, наблюдал за игрой.

Все мы уже давно явно не соображали, что делали, но мне было все безразлично.

— Слушай, Мир… — внезапно совершенно трезвым голосом начал Хэйтэн. Я насторожился, пытаясь прогнать хмель из головы, не получилось. — А почему ты… — Тут он споткнулся. — Почему ты не принял предложение Зарга? — наконец выговорил он.

Я хмыкнул:

— Ну ты придумал! Сам сравни: какой-то заныкавшийся в подземелье маг со своими запрещенными заклинаниями, за голову которого назначена жуткой величины награда, или целая разрешенная, полная мощнейших заклинаний библиотека?! Кстати, как насчет нее?

— Доступ разрешен! — заулыбался Хэйтэн. — Отец обещал. Можешь прямо завтра туда завалиться. Так что свое обещание я выполнил.

— Я тоже, — напомнил я.

И тут Хэйтэна опять как-то переклинило.

— Слу-у-ушай, а мы про дроу забыли… Ты что, убил ее?

— Нет. Я ее отпустил.

— Кха! Кх… кха! — Воздушник подавился косточкой, вытаращив фиолетовые глаза, но наконец откашлялся. — Ты дурак? Зачем?

Я пожал плечами. Но тут партия закончилась полным проигрышем Нороя, и Хэйтэн отвлекся на новую игру. Я поудобнее растянулся на краешке стола, любуясь звездным небом и вдыхая свежий воздух. Нет, правильно Лас сказал, без крыши этот трактир куда уютнее…

А что касается дроу… Кто бы мне самому сказал: почему? А, ладно, станем считать, будто я совершенно внезапно вспомнил, что эта раса — вымирающая…