— Трент, мне жаль, — прошептала я, и его глаз задергался. — Это несправедливо.

— Справедливо? — сказал он, показывая свой гнев. — Когда справедливость была где-то в моей жизни?

Я попятилась, когда он боролся за то, чтобы сделать один осторожный, аккуратный вдох за другим.

— Когда судьба выравнивает поля, — сказал он категорически, — богатый человек оказывается на грани выживания, в то время как человек страдающий невезением и вся его жизнь, по иронии судьбы являются достаточно сильными, чтобы процветать. Я и тот и другой, Рэйчел. Я — и тот и другой. — Он опустил голову, его тонкие волосы упали на глаза. — Я хотел верить, что любовь может пережить то, что дает судьба, что любовь может оставаться, даже когда все отнято у тебя. Но теперь… Богиня, несомненно, оставила меня.

— Я не думала, что ты верил в нее, — прошептала я.

Его глаза были пустыми, когда встретились с моими.

— Случай не может построить такую яму, в которой нахожусь я. Только Бог.

Трент качнулся вперед, и я испуганно подскочила.

— Нет никаких причин, почему ты не можешь реализовывать наш план, — вдруг сказал он, и голос показал его отчаянную решимость. — Я не могу тебе помочь, даже после того, как ты найдешь что-то, что связывает многократные силы. Я должен остаться здесь и продолжать оберегать Люси. — Он взял меня за плечи и встряхнул. — Я не оставлю ее. Я собираюсь сделать все, что он мне не скажет. Ты должна найти то, что тебе нужно, получить это и заставить работать. Поняла?

Его решимость испугала меня, и я кивнула.

— Да.

Он отпустил меня, и я снова вздохнула.

— Квен мог бы, — сказал он. — Он защитит тебя, когда ты переместишь дисбаланс, показывая демонам, что сделал Ку’Сокс, и если они ничего не предпримут, я буду здесь, чтобы убить его.

Я быстро заморгала.

— Убить его? — я запнулась, мои мысли перешли к Пирсу. — Трент, ты не воин, а поэт. Если Кери и Пирс не смогли сделать это, то, что заставляет тебя думать, что ты сможешь!

Трент повернулся, яростно глядя на меня.

— Не смей… — крикнул он, тыча в меня пальцем, он понизил голос, его глаза все еще были ядовитыми. — Не смей говорить мне, что я могу делать, а что нет, — прошептал он. Аромат испорченного вина и сломанного папоротника стал сильным.

Расстроенная, я напрягла все свое мужество.

— Никто не будет! Я знаю, что ты расстроен. Я расстроена. Но ты не можешь убить Ку’Сокса!

Он подошел к стене детской и встал, глядя на дело рук своих.

— Твоя мораль будет концом для двух миров.

Мораль? Я не могла поверить, что слышу это, и я вошла в его поле зрения, вставая между детской и им.

— Это не имеет ничего общего с моей моралью, это все связано с тем, какой он сильный! Ты был там! Ты видел! Меня не волнует, если ли в музее еще одно кольцо, чтобы управлять всеми другими, мы не сможем одолеть его. У тебя нет плана, у тебя есть некролог! Кери пыталась с помощью опытного, сильного колдуна, а теперь у Рэй есть только отец!

Руки Трента сжались.

— Ты не думаешь, что я это знаю? — крикнул он, и я могла услышать через окно, как заплакал ребенок. — Почему ты думаешь, я сжег предохранитель в хранилище? Ты не должна быть здесь. Почему ты здесь?

Он собирался попытаться убить Ку’Сокса. Он собирался свалить задачу по доказыванию вины Ку’Сокса на меня, и если демоны закрыли бы на это глаза, он собирался пожертвовать всем, чтобы спасти Люси. Смерть Кери и уязвимость Люси довели его до края.

— Пожалуйста, — сказала я, беря его за руку и заставляя обратить на меня внимание. — Обещай мне, что не будешь пытаться убить его. Ты прав во всем, что сказал вчера вечером. Дай мне шанс, чтобы заставить это сработать. Трент, ты пришел ко мне просить доверия. Оно идет в обоих направлениях.

Трент нахмурился, опустил голову вниз, чтобы посмотреть на мою руку в его. Его пальцы двигались по моей руке, его нежные прикосновения проходили по моей обгоревшей плоти.

— Ты не знаешь, какой он сильный, — прошептала я, жалость бушевала во мне, и он резко отстранился.

— Прости, — сказала я, попробовав снова, и на этот раз, он позволил моей руке оказаться на его плече. Оно было жестким, с каменной напряженностью. — Прости. Я тоже любила ее. Просто… дыши, — продолжала я, слушая, как он пытается удержать неровное дыхание. — Все будет хорошо. — Я подошла ближе, горький запах жженой корицы смешивался с вонью жженого янтаря, и от этой смеси мне было плохо. — Оставайся здесь и делай то, что нужно делать, чтобы спасти Люси. Я найду что-то, что позволит нам работать вместе. Это хороший план, и это не убьет нас. — Я на это надеялась.

Мгновение он стоял передо мной, а потом медленно вернулся к своему журналу, откинул волосы с глаз, прежде чем сделать поспешную запись.

— Я думал, что смогу сделать это, — прошептал Трент безразличным страницам. — Я думал, что я могу пожертвовать чем угодно, чтобы спасти свой вид. — Он посмотрел вверх, шокируя меня холодом. — Я не могу. Она — мой ребенок, Рэйчел. Я не могу. Если я не смогу найти способ, чтобы спасти Люси, я сделаю все, что он мне скажет. Да, я предам всех и все. Я пожертвую даже своим видом для ее благополучия. Все перевернулось с ног на голову, и я… Я не могу изменить это.

Мое сердце дрогнуло. Он изменился, и все было мучительно новым. Сейчас… он может меня понять.

— Ты не сделаешь это в одиночку, — сказала я. Я знала, каково это мучиться, зная, что делать, но, не желая за это платить.

Страдание показалось в его глазах. За ним была отчаянная потребность верить.

— Нет?

Был ощутимый намек на движение воздуха, и Трент перевел взгляд мне за плечо. Он некрасиво наморщился, и с колотящимся сердцем я развернулась.

Ник. По крайней мере, я думала, что это был Ник. Мое облегчение было недолгим, адреналин поднял ненависть.

— Ты! — воскликнула я, конечно, это был он, когда на его лице я увидела самодовольное выражение. Он был в джинсах, повседневной футболке и в тапочках, выглядя тощим, но довольным, с выбритым лицом и прической, которые показывали каждый из его шрамов. — Ты знаешь, что Ку’Сокс убил Кери и Пирса?

Ник прислонился к окну и уверенно скрестил лодыжки.

— А как ты думаешь, кто помог прикрыть достаточно долгое отсутствие Пирса у Тритон, чтобы они успели атаковать Ку’Сокса?

У меня отвисла челюсть. В течение трех секунд, мой мозг просеивал ту страшную правду. Он… Ник солгал Пирсу? Притворился, что он помогает им убить Ку’Сокса, а затем бросил их в беде?

— Сукин сын, ублюдок! — закричала я, несясь на него.

Ник поднял руку, чтобы отбросить меня, но в последний момент отскочил, чтобы я впилилась в стену.

Я попыталась изменить направления, хватаясь за рубашку Ника. Я дернула его вниз вслед за мной. Я успела сделать один хороший вдох, прежде чем его локоть приземлился мне в живот.

Мы покатились по полу клубком, у меня было чувство, что в животе будто пожар. Борясь за вздох, я сцепилась с ним, сбрасывая его на спину на пол и придавливая. Он давил на меня, и я прижала его руки коленями. Схватив его за волосы, я ударила его головой об пол.

— Ты предал Пирса? — прохрипела я, слыша, как дети начинают плакать, приглушенно из-за стекла. — Он убил их! Ты помог ему убить их! Кери умерла из-за тебя! Кери и Пирс умерли, а я могла любить его!

Извиваясь, Ник оттолкнул меня, злобно рыча.

— Ты и меня могла бы любить, тоже.

Он прыгнул на меня, и я полетела, врезаясь спиной в одну из машин. Я тряхнула головой, чтобы убрать волосы с глаз. Ник по-прежнему шел прямо на меня, и я приготовилась. Мы снова распластались. Ник поставил меня, ударяя спиной о машину.

— Это за то, что ты привела гнилую ведьму в мою квартиру.

Мои глаза расширились, и я задохнулась от боли, когда он ударил меня ладонью по щеке, да так, что у меня искры из глаз посыпались. Трент закричал, дети заплакали, я почувствовала, что мой глаз сейчас взорвется.

— А это за все, черт побери! — прошептал Ник.