— Дети с синдромом Розвуда не для него, они для нас. — Дали запил его печенье глотком чая, а я разинула рот.

— Т-ты? — запнулась я, и он кивнул. Одно печенье осталось слева. Тридцать секунд.

— Они спасательные плоты, тела для творения демонской магии, которые преданы ему и могут проскользнуть и избежать падения безвременья, — сказал Дали, я смотрела и никак не могла взять в толк то, что он говорил.

— И ты веришь ему? — сказала я. — Серьезно?

Глаз Дали дернулся, рассказывая мне, что он не доверял, и давая мне легче понять, почему никто не поможет мне.

— Не приходило в голову, что у вас нет постоянного лечения, каждый, кого крадет Ку’Сокс, будет полностью зависеть от него, чтобы остаться в живых?

Толстые пальцы Дали были на последнем печенье. Помедлив, он подобрал его с тарелки.

— Поэтому мы не заставляем его возвращать Кери, — мягко сказал он. — Мы хотим постоянного лечения.

Я откинулась на стуле, с трудом не давая себе уронить голову на стол.

— Он лжет тебе, Дали, всем вам. Он никогда не позволит вам получить доступ к тем детям, и он даст безвременью развалиться, убьете вы меня за него или нет. Теперь хватить мешать мне, и верни Кери и Люси обратно, так чтобы я смогла со всем этим разобраться!

Дали положил последнее печенье вниз и вытер пальцы. С новой жесткостью в его поведении, он переместил свой вес.

— Ты думаешь, что его целью является уничтожение?

Я кивнула, и мои плечи опустились.

— Перед тем, как Тритон забрала нас домой, пришел горгулья, чтобы посмотреть, кто возится с моей лей-линией.

Его аккуратно подстриженные брови поднялись вверх, Дали смотрел на меня, но было ли это потому, что Тритон помогла нам или что горгулья прилетел, я не знаю.

— В светлое время суток?

— У него был огромный меч, который, выглядел так, будто подпирал чистящую линию последние пятьдесят лет, — сказала я, сердито. — Он сказал, что линия исправит себя со временем, но и уничтожит все безвременье, пока будет исправляться. И что они собираются уйти и спасти все, что смогут.

— Горгульи уходят? — это было произнесено мягко, но встревожено.

— Он также сказал, у меня нет достаточного количества времени, чтобы исправить ее, прежде чем она исправит себя сама. Если ты не можешь отдать мне Кери, по крайней мере, дай мне немного времени, — потребовала я. — Четыре дня, — добавила я, вспоминая об ожогах Ала.

Пристальный взгляд Дали сосредоточился на мне, рассматривая это. Вздыхая, он скрестил руки на груди и откинулся в кресле.

— Ты хоть представляешь, о чем ты просишь?

Адреналин рванул через меня, когда я поняла, что он, наверное, пришел сюда с намерением убить меня, и это будет сделано до того, как он уйдет.

— Я думаю, что я могу исправить линии, — сказала я, судорожно пытаясь найти что-то положительное, чтобы выбраться из ситуации.

— Мне просто нужно получить… — Я прервалась и неохотно, словно не желая разглашать какую-то тайну, закончила предложением, но на самом деле, что я понятия не имела, что мне было нужно.

— Кое-что от Ала, — закончила я, стараясь казаться таинственной, а не растерянной.

Дали посмотрел на меня, его рот сжался в тонкую линию.

— Ты не доверяешь мне.

— Конечно, доверяю, — сказала я, и Бис хмыкнул, стараясь исправить этот звук, как будто он подавился.

Старший демон нахмурился.

— Ты и понятия не имеешь, как исправить эту линию, — сказал он, но себе под нос, я почувствовала маленькое пятно надежды. Он обдумывал это.

Рядом с ним, Бис прочистил горло.

— Я могу видеть линии, — сказал он, вспыхнув тяжелым черным. — Я знаю, что могу помочь. Я хорош в аурах.

Дали не обратил на него внимания, что сводило меня с ума, и я сказала, — Ку’Сокс проклял мою линию. Эту фиолетовую линию сделал демон. Я еще не нашла проклятие, я не могу раскрутить ее.

Лицо Дали дернулось, делая его похожим на доброжелательного дядюшку, который хотел дать четверть миллиона долларов, чтобы ты мог начать шиншилловый бизнес, но те проклятые инвесторы просто не видели потенциала.

— Не то, чтобы я не хочу тебе верить, — сказал он, и я испустила громкий, раздраженный вздох, когда он продолжил. — Но верой будет тонкий покой, если нас засосет в забвение, ожидая, пока ты разбираешься с этим. Это не выглядит так, будто тебе есть что терять.

— Если ты мне не доверишься, мы оба умрем, Дали, — сказала я, не спуская с него глаз. — Даже если безвременье исчезнет, ты думаешь, ковен позволит мне жить после того, как линии исчезнут, и магии больше не будет? Я так не думаю.

Козлиные глаза расфокусировались, он кивнул.

— Ты не можешь выбрать, что будет всасываться в небытие? — спросила я. — Попробуй раздуть свои комнаты. Дай небытию затащить пустые места на некоторое время.

— Возможно. — Дали скрестил колени, когда он поставил ноги на пол. Он был готов уходить, и он взглянул на последнюю печенюшку. — Никто не захочет лишаться пространства, если оно возмещается за счет Тритон. Мы все хотели бы видеть ее состояние сниженным на один десятичный разряд, а то и на два.

— Смотрите, если ты сможешь заставить их подумать об этом, — сказала я, вставая и подходя к стойке, где я был пакет с печеньями для Рэй. Отдать печенье Дали — может быть это лучший выбор.

— У меня есть идея, но мне нужно четыре дня, и твое молчание, будто мы даже не говорили об этом.

Внимание Дали рванулось ко мне. Светя глазами, он встал и взял печенье, они были в качестве взятки.

— Правда? — сказал он, пластик мягко зашуршал. — Тайны, Рэйчел?

Я встретила его взгляд прямо.

— Меньше знаешь, крепче спишь.

Дали подозрительно тряхнул головой.

— Ты доверяешь мне?

Мое сердце пропустило удар. У меня не было проблем в таких вещах, по словам Ала, но в этом случае я слишком много просила.

— Ты — член суда, — сказала я. — Если я потерплю неудачу, то ты придешь и убьешь меня, — продолжила я, Бис зашелестел крыльями. — Я не хочу быть рядом, чтобы увидеть крах, когда магия на этой стороне линии исчезнет. Но если я добьюсь успеха, я хочу, чтобы все мои долги перешли на Ку’Сокса. — Дали начал улыбаться. — Все до настоящего времени и все, что я приобретаю при решении беспорядка, который он устроил, — сказала я, нервничая. Это было довольно много. — А также долги Тритон, которые возникли из-за его манипуляций, — добавила я. — Я хочу, чтобы демон оказался в яме, и что если мы выживем, он будет проводить следующую тысячу лет в качестве помощника официанта в ресторане.

Дали усмехнулся, и я перевела дыхание.

— Мы, — сказал он, и я заморгала, не зная, зачем он это сказал, пока не поняла, что я сказала это первой. Я сказала мы. Я объединяла себя с ними, это вышло так естественно, как если бы так оно и было.

— Мне нравится, как ты думаешь, Морган. Неудивительно, что Ал так сильно ради тебя.

— Ну? — спросила я, так как было очевидно, что Дали собирался уйти.

Его пальцы крепче впились в пакет с печеньем.

— У тебя есть четыре дня. Сверх этого, и безвременье будет слишком повреждено.

Бис навострил уши, и звук открывания входной двери разнесся по церкви. Мой взгляд метнулся к часам на плите. Они приехали рано.

— Четыре дня, — сказала я.

Ал сможет коснуться линии через три. Времени было в обрез, но, может быть, к тому времени я смогла бы все выяснить.

— Если ты не исправишь линию до полуночи, ты умрешь. — Дали посмотрел на часы. — В пятницу, — сказал он угрюмо, когда он глянул на Биса, как если бы тот потерпел неудачу в чем-то… а затем… он исчез.

Я выдохнула, трясясь, подошла к окну, чтобы открыть его, чтобы вонь демонов выветривалась. Дали взял печенье, но оставил пирожные.

— Спасибо, — прошептала я в ночь, хотя он не мог меня услышать. Никогда не стоит недооценивать силу домашнего печенья.

Стул, на котором сидел Бис, скрипнул, когда тот ослабил хватку на спинке. Глядя на темное кладбище, пустое даже от свечения спящих пикси, я почувствовала, как мои внутренности сжимаются от звука шагов Трента в прихожей. Я понятия не имела, что я собиралась делать дальше, но Трент не обрадовался бы тому, что я нашла.