— Елена, как вы себя чувствуете? — начал Лемке.

— Скажите, Отто, вы его уже убили?

— Кого? — оторопел старший помощник «Ревеля».

— Ну, этого, который вырезал экипаж корабля полвека назад.

— Еще нет, Елена, но это дело техники. Ему недолго осталось, честное слово, можете не беспокоиться, — Отто решил было, что Реньи напугана. Но он ошибался…

— Зачем вы хотите его убить, Лемке? Вы все? Макс как с цепи сорвался, Леон, который вообще никого, кроме себя, не любит, ну с Дирком все понятно, он мстит, а вы, Отто? Что он сделал лично вам? Неужели вы не можете понять, что ему страшно? Он и тогда не хотел никого убивать, наверное, просто на борт того судна они явились злые, бряцая оружием, стреляя в каждую тень… Неужели непонятно, Отто, он же просто защищался! Почему вы все, которые кричат о том, что защищают, норовите только убивать? Где ваша защита для Ци Лань и для Кая? Почему вы их не защитили, болван вы немецкий! — Она подняла на Лемке заплаканные глаза, и тот догадался, что перед ним самая натуральная истерика. А стало быть, транквилизаторы будут более чем к месту.

— Елена, поймите бога ради, мы не хотели его убивать. Более того, если бы он сам не начал вести себя агрессивно по отношению к нам, вполне вероятно, что с ним начали бы нормально сотрудничать, он же с другой планеты, другая цивилизация…

— Вот именно, другая цивилизация! Другой мир, другая система ценностей, другая этика, а вы все на него ополчились! Да вы хоть понимаете, что такое убийство, Лемке? Черта с два вы понимаете, отставной болван! Вы хотя бы можете себе представить, что это такое — убийство? Да вы, когда оружие берете, становитесь просто придатком к нему! И не можете видеть людей на другой стороне прицела! Ни хрена вы не можете, чертов идиот! И капитан ваш идиот, и техник ваш идиот! Ненавижу вас всех! Ненавижу!!! — И Реньи, схватив с кровати подушку, запустила ее в Лемке.

Отто легко отбил метательный снаряд, быстрым движением оказался рядом с Еленой, ловко ее зафиксировал, достал шприц-ампулу и вкатил три кубика лекарства со сложнопроизносимым названием женщине в шею, благо препарат позволял как подкожное и внутримышечное, так и внутривенное введение. Выждав с полминуты примерно, Отто отпустил Елену, но та уже не сопротивлялась и не дергалась, погрузилась в глубокий препаратный сон, сон изрядно уставшего и измученного сознания. Лемке аккуратно положил ее на спину на кровати, расстегнул на ней воротник комбинезона, чтобы легче дышалось, и вышел из каюты. Теперь он был свято уверен в том, что Реньи проспит как минимум сутки, а то и более. И замечательно, поскольку не будет мешаться под ногами, да и нервы в порядок хоть чуть-чуть придут. А то на кой на борту корабля во время специальной операции баба в истерике? Впрочем, операция операцией, а у Елены, видимо, серьезные проблемы с психикой. Как ее пропустили врачи в комиссии по отбору кандидатов в планетарную группу — непонятно. Впрочем, с Ци Лань все тоже было непонятно, но как-то же она с ее никаким индексом социализации в экспедицию попала? Да, ну и дела… Отто задрал голову к потолку и негромко позвал:

— Ревель?

— Слушаю, господин старший помощник.

— Не надо так официально. Скажи-ка мне, в каюте Елены видеофиксация велась??

— Так точно.

— Восхитительно! Тогда помоги мне немного. Запись последних событий в каюте Елены Реньи, начиная с момента моего появления у нее, в отдельный файл и капитану на терминал. Сделаешь?

— Так точно, Отто, сделаю.

— Спасибо, Ревель. Пока все.

— Понял, — и динамик, из которого был слышен голос ИскИна, затих.

Отто кивнул головой, словно сам себе что-то подтверждая, и пошел обратно в рубку. Ему предстоял серьезный разговор с Максом. Но на полпути он остановился, задумался и настроил на своем коммуникаторе частоту связи с экипажем разведбота.

— Леон, Урмас, ответьте Лемке. Леон, Урмас, здесь Отто, отвечайте, — но никто не отзывался, поскольку плотность атмосферы Светлой не позволяла общаться при помощи стандартных коммуникаторов на такой дистанции. Отто оставил попытки вызвать друзей и все-таки продолжил свой путь по блестящему пластиком и нержавеющими сплавами коридору в рубку.

Макс в рубке сидел в кресле капитана, своем законном, и сосредоточенно смотрел на терминал. То ли его что-то грызло, то ли он пытался что-то обдумать, но на вошедшего первого помощника он внимания не обратил. Во всяком случае, до тех пор, пока Отто демонстративно не покашлял у него над ухом, привлекая к себе внимание.

— Да, что случилось? — Макс явно был где-то «не здесь».

— Макс, тебе на терминал две минуты назад должен был упасть видеофайл. Это хроника из каюты Елены.

— Не обращал внимания, и что там?

— Давай ты сначала его посмотришь, а потом поговорим. Хорошо? — Лемке не спешил, предпочитал дать Заславскому возможность самому все увидеть.

— Хорошо, сейчас посмотрю. Это правда настолько важно и срочно? — Иногда Заславский умел быть потрясающе неадекватным.

— Да, капитан. Это важно. Посмотри, пожалуйста, — добавил Отто чуть менее официальным тоном, чем в начале фразы.

Макс слегка вздрогнул, видимо, обращение «капитан» от Лемке немного вышибло его из прострации, пощелкал кнопками на терминале и погрузился в просмотр. Примерно три минуты, которые шел файл, Макс молчал, а когда кино закончилось, поднял глаза на своего зама:

— Ну и дурдом… Что ты ей вкатил?

— Мощный транк с побочным снотворным эффектом. Спать будет сутки минимум.

— Ага, отлично. Что с ней такое, есть версии? Как врача спрашиваю.

— Есть, — Отто кивнул. — Все, к сожалению, очень просто. У нее типичный блок перед насилием. Не знаю, с чем это связано, может, аборт, может быть — была трудным подростком, но в голове не все в порядке явно.

— Странно, — пробормотал Заславский, — в личном деле ничего такого не было, а я его читал внимательно перед собеседованием в Эствей.

— Что, уже тогда понравилась? — Отто не упустил случая подколоть друга и командира.

— Да, но к делу это отношения не имеет. Отто, какая разница, по большому счету, из-за чего она рубанулась с катушек? Или мы в течение суток решим проблему с этим созданным, или нам будет неважно, у кого что в жизни творилось раньше.

— Да, кстати, — спохватился Лемке. — Вызови разведбот. Пусть, если будет такая возможность, с базы захватят кое-что. Гель, если уж точнее.

— Не буду и тебе не советую. Нечего им на базе сейчас делать, их задача — привезти мне файлы видеоконтроля и создать устойчивый канал телеметрии для нас. Прости, дружище, но я не буду просить их лезть на базу, ни к чему оно. А если тварь и до них доберется?

— Ох, я об этом как-то не подумал. Не вопрос, Макс, ты прав, — кивнул Отто Лемке. — Знаешь, я пойду, пожалуй. Пока есть возможность, если я тебе сейчас больше не нужен, подремлю часок. Ребята вернутся — буди меня сразу, хорошо?

— Давай, старик, отдыхай. Вернутся ли ребята, или что случится — сразу подниму, не надейся даже, что забуду, — впервые за сегодняшний день Макс улыбнулся добро и широко, во все свои двадцать шесть родных зубов и шесть протезов.

Отто кивнул и ушел к себе в каюту. Ему действительно стоило поспать, хотя бы час. А Заславский, словно вспомнив, вывел на экран своего терминала показания радара, дабы определить, где находится «Скай Блейд». А разведбот, по данным радара, пер над морем на двух звуковых, Леон зашел на планету очень издалека.

При высоте в километр и скорости в три тысячи километров в час «Бритва» шла как в туннеле. Над зеркалом моря, чуть ли не опираясь на брызги соленой воды, поднимаемые воздушной волной, Аскеров вел «Бритву» точно по струночке. Дирк откровенно любовался пейзажем, пользуясь возможностью. А полюбоваться было чем — на Светлой только-только утро разыгралось пышными цветами, и блики Неккара на воде отражались солнечными зайчиками на броне разведбота. А вокруг — бескрайняя аквамариновая гладь, и только на горизонте растет берег. Вернее, уже занимает весь горизонт. И становится все ближе, и уже видны гигантские деревья, занимающие огромную часть побережья, и становится видно где-то внизу морское дно… И компрессорная станция водопровода. Прямо по курсу. Тьфу…