— Здесь Лемке, слушаю, командир.

— Отто, дружище, когда запрешь нашего глухонемого, проверь внимательно головной мозг, может, там просто повреждения от криосна?

— Хорошо, командир. Это все?

— Все, десять-четыре.

— Десять-четыре.

Лемке отключился. Заславский откинулся в кресле, взял со стола чашку, сделал глоток кофе, поставил чашку обратно и опять закурил. Никотин уже не успокаивал. Кофеин не прояснял ничего в голове. Макс поймал себя на том, что больше всего ему хочется что-нибудь расстрелять, к чертовой матери. Хоть что-нибудь. А лучше всего — найти исчезающего врага и расстрелять его. Или подняться на «Ревеле» на орбиту и выбросить его сквозь кессон без скафандра.

Пафосные, под старину, напольные часы в углу кабинета пробили два пополудни. Макс сообразил, что пора бы идти в столовую, ибо время обеденное. Интересно, Елена догадалась заказать кухонной системе три дополнительных обеда? Скорее всего, догадалась. Или Отто уже напомнил, немец никогда ничего не забывает. Идеальный заместитель вообще-то. Кстати, господин командир группы предварительной подготовки, вообще-то ты сам должен был сказать Реньи о трех доппорциях. А теперь надеешься, что она либо сама сообразила, либо Лемке напомнил. Ай-ай-ай, Максим Викторович, ай-ай-ай. Нехорошо. Надо попросить у врачей что-нибудь успокоительное, да и заодно что-нибудь для улучшения циркуляции крови в голове. Иначе так черт знает до чего можно дотумкаться… Из размышлений Заславского вырвал писк коммуникатора. На этот раз это был Кай.

— Слушаю, здесь Заславский.

— Господин Заславский, здесь Арро. Ваше приказание выполнено. Немой заперт в третьем боксе, его исследуют кибердиагносты. Герман и Ивар приведены в пристойный вид, одежду им подобрали, рекомендации по питанию переданы в блок автокухни. Через десять минут будут сопровождены в столовую, Елена сказала, что все готово. Кроме Леона Аскерова и вас все подтвердили свое присутствие на обеде.

— О как! Спасибо, Кай. Я буду через пять минут. Десять-четыре.

— Десять-четыре, командир, — Кай отключился.

Макс задумался. Кажется, под конец экспедиции помимо второго медика у него в группе появился дворецкий. Мысль эта вызвала усмешку, поскольку Заславский тут же вспомнил, как шарахнулся Арро от Елены при появлении Макса у медиков. Кажется, мальчик имеет виды на Елень Офигенную. Ну, может, оно и к лучшему. Ведь самому Максу о длительном романе мысли в голову как-то не приходили, а возможности поговорить с объектом страсти не представилось. Ведь утром, едва проснувшись, Заславский вылез из ее объятий, поцеловал еще спящую женщину в затылок и ушел к себе, пока она еще спала. А ведь она совершенно сознательно при всех дала понять, что… Что она дала понять? Что хочет провести с ним ночь? И что дальше? Черт бы тебя побрал, Заславский Максим Викторович, это совершенно невозможно уже! Ну захотела тебя женщина. Ну не постеснялась сказать это при всех. Далее… А что далее? Не думаешь ли ты, Заславский, что Кай Арро принес цветы в столовую просто так? Или что он принес их для Ци? Нет, Макс, Кай принес букет, надеясь подкатить к Елене. Макс… Ты идиот. Ты бы с ним сначала поговорил, что ли? И вообще, у тебя разве других забот не осталось, кроме как сидеть и прикидывать? Совсем оборзел, форматировщик. Иди на обед, там все уже вот-вот соберутся. Да и ты обещал быть.

Макс встал, потушил в пепельнице сигарету, накинул ремень ИВС на плечо и пошел к выходу из кабинета. На пороге оглянулся, снял винтовку с плеча, как будто раздумывая — брать с собой оружие или не брать. Постоял с винтовкой в руке несколько секунд, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом встряхнул головой, как будто отметая все, что мешает, повесил винтовку обратно на плечо и вышел из кабинета, тщательно закрыв дверь. Покончив с этим, развернулся и размашистыми шагами отправился в столовую.

Леон тем временем закончил гонять технические тесты на борту корабля. Бортовой компьютер помогал, как мог и чем мог. Если уж быть честным, то без его подсказок Леону пришлось бы раз пять так точно обращаться к своей энциклопедии в поисках того или иного люка, устройства или порта подключения. Выводы же, к которым пришел техник, были вполне однозначны — не считая нескольких неприятных особенностей, вроде нерабочих криобоксов и отсутствующей системы дальней связи, эсминец действительно отлично сохранился. И вполне мог считаться, после небольшого ремонта, полностью готовым к дальнейшей эксплуатации. Одна беда — их таких, корабли серии «Усмиритель», изъяли из всех флотов уже точно лет сорок как. И если Макс решит передать корабль Евросоюзу — то его совершенно точно или пустят под пресс, или сделают из него памятник. Почему-то Аскерову казалось это кощунственным, ведь «Ревель» прождал людей более полувека. А тут вот раз — нашли, два — переплавили. С точки зрения Леона, это было бы совершенно неправильным. Но кто же мог сказать, что придет в головы комиссии ВКС ЕС, это же совершенно непредсказуемо.

Аскеров собрал свои инструменты, использованные при тестах, аккуратно уложил их все обратно в набор, обвел взглядом технический мостик и позвал бортовой комп:

— Ревель?

— Слушаю, Леон.

— Я на базу, у нас там обед по расписанию. Будь так любезен, кроме меня и капитана, пока не допускай никого на борт.

— Есть. Еще что-либо? — В голосе компа не просквозило вообще ничего. Во всяком случае, Аскеров не услышал.

— Нет. Я еще вернусь после обеда. Попробую все-таки из подручных материалов и запчастей станцию ДС собрать.

— Хорошо, Леон.

— Все, Ревель, пока, — с этими словами Аскеров двинулся по коридорам к выходу из корабля. За спиной его гасли плафоны бортового освещения, эсминец экономил энергию реактора, стремясь побыстрее наполнить накопители.

Леон шагал по уже вылизанным уборщиками коридорам и думал о том, как бы все-таки уговорить Макса не сдавать «Ревель» властям. Ведь юридически, прошло более пятидесяти лет, — поиск был остановлен. А нашедший — в данном случае группа предварительной колониальной подготовки — имел полное право объявить находку своей собственностью. Правда, оставалась целая куча нюансов, например то, что частные лица и корпорации не могли иметь в собственности боевые корабли. Но, в конце концов, снять тяжелое вооружение, оставить только противометеоритные пушки — и уже не боевой! Хотя… Реактору столько лития нужно, что разориться можно. Впрочем, если все пройдет нормально, то за одних только выживших форматировщикам светит нема-аленькая премия от ВКС ЕС. Можно и потянуть — вскладчину — заправку литием реактора и погрузку лития про запас. С другой стороны — экспедиция вот-вот закончится. Группа будет распущена до следующего набора. Как делить эсминец на шестерых? Никак. Ни один из группы не является настолько богатым, чтобы выплатить остальным призовую стоимость. Нет, есть, конечно, вариант — после роспуска группы остаться всем летать на «Ревеле», открыв собственную транспортную контору. Но вот, во-первых, профессиональным космонавтом никто из группы не является, кроме квалификации пилотов у Леона и Макса. А во-вторых, вряд ли всю группу удастся этой идеей заинтересовать. Как минимум Ци будет против, ей это скорее всего не надо. Кай? Тоже, скорее всего, не обрадуется. Елена? Ну, если принять за данность, что к Максу ее потянуло не на один раз, то возможно. Макс? А вот кто его знает… Командир, конечно, человек умный, рассудительный. Да и возраст потихоньку намекает уже отставному майору, что пора чем-нибудь своим обзаводиться. Только если действительно Елена для него не случай, а факт — то тогда на кой ему эсминец? Ни дома, ни семьи — опять сплошная работа. А если Елена просто случай — то Макс, Леон и, возможно, Отто не вытянут втроем доли всех остальных. Короче, как ни крути — а скорее всего «Ревель» надо будет сдать военным чинам ЕС, но можно же им поставить условие — никакой переплавки! Леон обрадовался, найдя этот выход, как ребенок. Действительно, самое простое решение иногда оказывается самым изящным…