Добавлю от себя: значит, и Черняховский мог допрашивать Гольвитцера, но, может быть, и не нашел для него времени — в те дни его 3-й Белорусский фронт взял в плен несколько десятков генералов.

«Все это происходило во второй половине дня 26 июня. А менее чем через сутки части и соединения 39-й 43-й армий завершили ликвидацию окруженных гитлеровцев.

За четыре дня боев гитлеровцы потеряли убитыми свыше 18 тысяч солдат и офицеров. Свыше 19 тысяч сдалось в плен. Только разведчики нашей армии захватили четырех генералов и около шестидесяти старших офицеров. Витебская группировка, в состав которой входило пять вражеских дивизий, перестала существовать».

Новая директива Ставки войскам 3-го Белорусского фронта приказывала без какой-либо паузы, с ходу разгромить вильнюсскую группировку врага и освободить столицу Советской Литвы Вильнюс. Это была нелегкая задача, требовавшая от уставших и ослабленных длительными боями войск огромного напряжения.

А медлить никак нельзя, враг может превратить город в сильную крепость. Поэтому командующий и штаб фронта, не теряя времени, приступили к планированию Вильнюсской операции.

Главный удар на Вильнюс генерал Черняховский решил нанести: с востока — силами правофланговой армии Крылова, с юго-востока — 3-м гвардейским механизированным корпусом Обухова и 5-й гвардейской танковой армией Ротмистрова.

В центе оперативного построения фронта 11-я гвардейская армия Галицкого должна с рубежа Молодечно, Городок перейти к преследованию противника в направлении на Ораны, с последующим выходом к Неману.

Левофланговая армия Глаголева, из района Раков, и 3-й гвардейский кавалерийский корпус Осликовского, из района Молодечно, наносят удар на Лиду.

Для доведения новых задач до войск и контроля за их выполнением во все армии были направлены офицеры штаба фронта, политического управления и штабов командующих родами войск.

В механизированный и кавалерийский корпуса Обухова и Осликовского Черняховский и Макаров утром 5 июля выехали сами. Подвижным соединениям и на это раз предстояло быть во главе войск фронта.

Наступал чудесный летний день, теплый, солнечный. Освобожденные от фашистского гнета белорусские города и села наливались новой жизнью. Всюду радостные встречи воинов-освободителей, короткие митинги, пламенные речи, ласковые улыбки, крепкие рукопожатия. Ликовали люди, ликовала природа. Радостно было на душе и у командующего фронтом, и у члена Военного совета.

По всем дорогам на запад широким потоком двигались пешие колонны, тянулись обозы, пылили «студебеккеры» с прицепленными к ним орудиями, неслись затянутые в чехлы «катюши», шныряли юркие штабные «виллисы». Войска шли днем, шли ночью.

На перекрестке дорог Черняховский и Макаров, выйдя из машин, стали пропускать мимо себя колонну одной из частей 11-й гвардейской армии. Завидев генералов, солдаты одергивали гимнастерки, прихорашивались, чеканили шаг.

— Как жизнь, гвардия? — спрашивал Иван Данилович, с любовью посматривая в лица бойцов.

— Хороша, товарищ генерал. Давно такой ожидали, — весело, с улыбками отвечали из строя.

И не было видно на лицах людей ни отпечатка бессонных ночей, ни следов изнурительных походов. Они светились радостью.

— Преклоняюсь перед нашим солдатом, — сказал Черняховский Макарову, направляясь к машинам. — Преклоняюсь перед его мужеством, его упорством в преодолении трудностей, его несгибаемой волей к победе. Три года он шагает вот так: и днем и ночью, в зной и стужу, шагает со своей неразлучной винтовкой или автоматом. Недосыпает, недоедает, но всегда подтянут, бодр и весел, всегда с веселой песней, шутками-прибаутками.

— Да, золотые у нас люди, — подтвердил Макаров. — Разъясни любому, что от него требуется, позаботься о нем по-человечески, и он готов гору свернуть…

Около 10 часов утра Черняховский и Макаров прибыли в штаб 3-го гвардейского механизированного корпуса. Командир корпуса Виктор Тимофеевич Обухов доложил:

— В течение вчерашнего дня и сегодня ночью восстановлено свыше сорока танков и самоходно-артиллерийских установок. Теперь в строю сто сорок пять танков, сто орудий и минометов, более четырнадцати тысяч личного состава. Гвардейский механизированный корпус к выполнению задачи готов.

Черняховский крепко пожал руку энергичному и неутомимому генералу, поблагодарил за отлично выполняемые задачи.

Удар на Вильнюс командир корпуса решил нанести по двум направлениям. Справа, прикрываясь рекой Вилия, должна была действовать 8-я гвардейская механизированная бригада генерала Д. С. Кремера. Слева — по кратчайшему пути — наступали главные силы корпуса.

В частях и подразделениях с большим подъемом прошли партийные и комсомольские собрания, проведены митинги. Вся партийно-политическая работа проходила под лозунгами «Освободим Вильнюс!», «Вильнюс снова будет советским!».

Наступление началось 5 июля в 14.00. Продвинувшись на запад около 60 километров, 3-й гвардейский механизированный корпус вступил на территорию Литовской ССР. На следующий день он вышел на подступы к Вильнюсу и завязал бои на внешнем оборонительном обводе.

— Командир 3-го гвардейского кавалерийского корпуса Николай Сергеевич Осликовский доложил Черняховскому о ходе боев за Молодечно и попросил предоставить ему на подготовку к выполнению новой задачи хотя бы одни сутки.

— Раньше не успею, — сказал он. — Надо привести части в порядок, а потом мы свое наверстаем.

Время на подготовку Осликовскому было предоставлено. Начав наступление, 3-й гвардейский кавалерийский корпус совершил блестящий марш-маневр к левому крылу фронта. За двое с небольшим суток он преодолел свыше 120 километров и внезапной атакой 9 июля овладел городом и крупным железнодорожным узлом Лида.

Верховный Главнокомандующий в приказе на имя Черняховского объявил кавалеристам генерала Осликовского особую благодарность, а Москва произвела в их честь артиллерийский салют.

В период с 7 по 13 июля внимание Черняховского и штаба фронта было приковано к наиболее важному очагу — району Вильнюса, крупному политическому центру, узлу дорог и баз снабжения, — овладение которым позволяло упрочить положение всего правого крыла наступавших на запад Белорусских фронтов.

Гитлеровское командование также придавало большое значение Вильнюсу как важному узлу обороны, превратило город в крепость, сосредоточило в нем свыше 15 тысяч солдат и офицеров, до 300 орудий и 50–60 танков. Из Берлина на самолете прибыл генерал-лейтенант Штагель, который возглавил оборону города. Сюда же подтягивались по железной дороге и воздуху дополнительные резервы.

Напряженные бои за город затянулись на целую неделю. В течение 8 и 9 июля 5-я армия генерала Крылова при содействии 29-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии продолжала вести уличные бои и в то же время стремилась возможно скорее замкнуть кольцо вокруг вильнюсского гарнизона противника и не допустить подхода к нему резервов.

Немецкое командование, стремясь деблокировать окруженную группировку, сосредоточило в районах Майшёголы, Евье полк мотопехоты и до 150 танков и штурмовых орудий. Днем 9 июля вражеская группировка перешла в контратаку.

О создавшейся угрозе командарм Крылов доложил по телефону Черняховскому.

— Помогите авиацией, — попросил он командующего фронтом.

— Помогу, Николай Иванович, но и сами вы принимайте меры, — сказал комфронта. — Прорваться к городу враг не должен.

Минут через пятнадцать — двадцать уже штурмовали и бомбили около сотни самолетов 1-й воздушной армии. Маршалу Ротмистрову было приказано нанести удар с юга по флангу контратакующей группировки, а командарму 11-й гвардейской Галицкому ускорить выдвижение своего фланга к Неману.

Прорваться к городу врагу не удалось. Его колонны были скованы ударами нашей авиации и подошедшими частями 72-го стрелкового корпуса.

Вражеский гарнизон Вильнюса, сжимаемый плотным кольцом со всех сторон, был расчленен на части и 13 июля капитулировал. За время боев за город было уничтожено свыше 7 тысяч немецких солдат и офицеров, а 5200 человек захвачены в плен.