Воронеж подвергался непрерывным бомбардировкам вражеской авиации. Порой над Воронежем висело от 80 до 100 самолетов.

Над городом нависла смертельная опасность. 2 июля в 2.30 Ставка ВГК передала командующему 6-й армией Ф. М. Харитонову, находящемуся в городе Новохоперске Воронежской области, срочное распоряжение: «К утру 3.07.42 г. войскам занять левый берег Дона и приступить к оборонительным работам».

3-я резервная армия (командующий Антонюк) подобное распоряжение получила 2 июля в 4.10, и была приведена в боевую готовность, заняв оборонительный рубеж по восточному берегу реки Дон.

Вполне естественно, что успех защитников Воронежа зависел и от того, как быстро подойдут отступающие под натиском противника 40-я и 13-я армии Брянского фронта и успеют ли они окопаться на восточном берегу.

3 июля началась эвакуация жителей города, и враг предпринял первую попытку форсировать Дон в районах переправ у г. Семилуки, Новоживотинное и Малышево. Но получил достойный отпор.

Части и соединения 6-й немецкой армии 5 июля 1942 года захватили районный город Острогожск. К Коротояку отступили наши танковые корпуса Мишулина (4 тк), Баданова (24 тк) и стали переправляться на восточный берег Дона.

Несмотря на строгий запрет Ставки «не вводить танки разрозненно в бой», Голиков пренебрег указанием, и танковые бригады 18-го танкового корпуса были направлены в разные рарйоны города. Это было вызвано сложной обстановкой. Возражения Черняховского по поводу такого использования корпуса не были приняты во внимание.

В тот период, наведя понтонные переправы, противник успел создать на левом берегу Дона у Семилук и Малышево три опорных плацдарма и начал наступление на пригороды Воронежа.

Черняховский вместе с воинами своих танковых бригад в районе совхоза «Ударник» лично пошел в бой на «Т-34». Это было сделано специально. Своим личным примером командир корпуса решил воодушевить танкистов. За ним ринулись 14 экипажей. В ближнем бою наши танкисты подбили несколько вражеских машин. Но навстречу выдвинулось еще два десятка немецких танков. Тогда командир корпуса принял решение ввести в бой свой резерв. Танки двигались лоб в лоб. На поле боя запылали еще 8 немецких танков. Часть вражеских танков повернули вспять.

— Догнать! — скомандовал Иван Данилович и сам ринулся вперед. Но в этот момент вражеский снаряд угодил в машину командира. От удара снаряда по броне Черняховский получил контузию. Ему необходимо было лечь в госпиталь, но он отказался, так как положение на северном участке Воронежа, где действовала 181-я танковая бригада, было сложным.

Тяжелое положение наших войск обострилось 7 июля 1942 года, когда противник при поддержке сильного артиллерийского огня ввел в бой новые и свежие резервы. Почти целую неделю черняховцы отражали натиск врага, не давая ему окружить Воронеж и захватить его полностью. Однако, ворвавшись в центральную часть города, немцы засели на правобережных высотах. Это была выгодная позиция. Весь город и особенно его луговая левобережная часть была как на ладони.

7 июля 1942 года решением Ставки ВГК из левого фланга Брянского фронта был создан Воронежский фронт в составе 60-й (бывшая 3-я резервная), 40-й и 6-й (6-я резервная) армий, 4, 17, 18, 24-го танковых корпусов и 2-й Воздушной армии генерала С. А. Красовского. Ближайшей задачей вновь созданного фронтового объединения была «во что бы то ни стало очистить восточный берег р. Дон от противника и срочно закрепиться для обороны на этом берегу в пределах всей полосы фронта».

9 июля 1942 года Ставка ВГК перед командованием Воронежского фронта поставила задачу не позднее 11 июля нанести решительный удар между р. Дон и р. Воронеж из района Севрюкова, Рамонь на юг, в направлении на Подгорное, Малышево с задачей очистить восточный берег в районе Подклетное, Семилуки, Малышево, Воронеж и все пространство между р. Дон и р. Воронеж.

Черняховский прибыл с докладом в штаб вновь созданного Воронежского фронта. Здесь произошла его встреча с новым командующим генералом Н. Ф. Ватутиным.

Николай Федорович принял Черняховского как старого боевого соратника.

— Очень рад, что мы снова в одном строю, — говорил он, любезно усаживая Ивана Даниловича в своем кабинете. Ватутин еще в боях за Новгород в августе 1941 года высоко оценил инициативные действия энергичного и волевого полковника — командира танковой дивизии, поверил в него и не ошибся. А теперь бывший полковник предстал перед ним уже генералом — командиром танкового корпуса.

— Рад и я, товарищ командующий. Для пользы дела очень хотелось бы иметь для корпуса самостоятельный участок обороны. Тогда можно было бы одновременно и обороняться, и учить войска, — сказал Черняховский в заключение.

Ватутин пообещал разобраться и переговорить об этом с Антонюком. А затем, как бы случайно, спросил:

— А как бы вы отнеслись, Иван Данилович, если бы вам вместо танкового соединения предложили общевойсковое?

Немного подумав, Черняховский ответил:

— По своей военной специальности я танкист и люблю этот род войск.

— Хорошо помню, — слегка улыбаясь, сказал Ватутин. — Знаю и то, что, прежде чем стать танкистом, вы были артиллеристом и также любили свой род войск. А совсем недавно командовали стрелковой дивизией и, видимо, тоже не без любви. Об этом говорят и новое воинское звание, и награды.

Черняховский не придал значения этим словам командующего. И напрасно. Как выяснилось позднее, талантливый генерал уже попал в поле зрения Сталина.

Беседа переключилась на военную обстановку в стране и задачи Воронежского фронта. Захватив Воронеж, немецко-фашистские войска продолжали наступление во фланг и тыл Юго-Западному и Южному фронтам.

К середине июля они отбросили советские войска за Дон, от Воронежа до Клетской, захватили Донбасс, угрожали Сталинграду и Кавказу. Чтобы воспрепятствовать проникновению противника в низовья Волги и на Северный Кавказ, Верховное Главнокомандование образовало новый, Сталинградский фронт. Развертывались жестокие бои в большой излучине Дона.

— На юге дела плохи, — резюмировал Ватутин. — Поэтому наша с вами задача — всемерно активизировать оборону, сковывать врага, не давать ему выдергивать и перебрасывать войска с нашего фронта на сталинградское направление. Но, к сожалению, — подчеркнул командующий, — и этой скромной задачи мы пока не выполняем. Недавно немцы сняли с воронежского плацдарма 48-й танковый корпус. Теперь он действует на юге.

— А нельзя ли у нас отбросить противника за Дон и освободить Воронеж? — осторожно спросил Черняховский.

— Пытаемся. Такая задача поставлена генералу Антонюку и соседней с вами 40-й армии генерала Попова…

Прошло восемь суток с памятной для Черняховского встречи с Н. Ф. Ватутиным. 60-я армия силами трех стрелковых дивизий, 17-м танковым и частично 18-м танковым корпусами несколько дней кряду вела наступление, стремясь обойти воронежскую группировку противника с севера, изолировать ее от частей, расположенных на западном берегу Дона, и совместно с 40-й армией овладеть городом.

В ходе боев было захвачено село Подгорное, а другое большое село — Подлклетное — несколько раз переходило из рук в руки. Войска армии ворвались на северную окраину Воронежа, закрепили за собой городок Воронежского сельскохозяйственного института.

И все же, несмотря на ожесточенность боев и частичный успех, поставленная войскам задача осталась невыполненной.

Сталин вызвал командующего 60-й армией генерала Антонюка к телефону.

— Мы помним ваши неудачи на Ленинградском фронте. Вы опять повторяете свои старые ошибки. Нам нужно наступление, а не оборона. Вы отбиваетесь от противника, а надо его сбросить с левого берега! Вы неправильно, неграмотно применяете танковые части, растопыренными пальцами бьете, а не массированным кулаком. К тому же без должной поддержки авиации.

Как и полагается в таких случаях, генерал Антонюк собрал Военный совет 60-й армии, чтобы обсудить недостатки и найти меры к их устранению. В числе других виновников командующий отметил и танкистов: