— Сыновья и дочери пустыни весьма мудры, — отозвалась Сара и, чтобы сменить тему, взялась за кожаную сумку, где хранила дневники.

— Зачем? — Камаль подсел к ней, не дожидаясь приглашения.

— Что «зачем»?

— Зачем вы это делаете? Зачем вы делаете все, чтобы разгадать тайну, столь долгое время остававшуюся за семью печатями, и вас не останавливает даже гибель невинных людей?

— Это не я начала, — напомнила ему Сара. — Первую кровь пролили наши враги. Это они делают все, чтобы завладеть «Книгой Тота». А мы можем лишь попытаться их опередить.

— А потом?

— А потом мы сделаем то, что нужно.

— И что же это?

От требовательного голоса и мрачного, колючего взгляда Камаля Саре стало немного не по себе.

— Не думаю, что должна отвечать тебе на этот вопрос, Камаль, — резко ответила она. — Я руковожу экспедицией и не обязана отчитываться перед тобой.

— Знаю, миледи. И все-таки спросите себя, для чего вы ищете «Книгу Тота».

— Меня уже об этом спрашивали.

— И что вы ответили?

— Что на то есть несколько причин. Во-первых, я хочу покончить с жуткими убийствами, с которых началась погоня за книгой. А во-вторых, я все сделаю для того, чтобы освободить моего дядю, похищенного врагами.

— Понятно, — тихо сказал Камаль. — Но вы ведь делаете это и ради вашего отца, не так ли?

— Что?

— Я слышал один разговор о вас капитана Хейдна с инспектором Фоксом. Они считают, что вы отправились сюда ради вашего отца.

— Вот как?

— Они считают, что вы вините себя в его смерти и хотите загладить свою вину.

— Смотрите-ка. — Сара надула губы. — Кто бы мог подумать, что капитан Хейдн и славный инспектор Фокс так интересуются моей персоной.

— Но они правы?

— Кто знает. Вполне возможно.

Сара разозлилась, узнав, что Хейдн и Фокс за спиной позволяют себе обсуждать ее, но ей почему-то легко было говорить об этом с Камалем.

— Тогда вы на самом деле ищете не «Книгу Тота», — с облегчением вздохнул Камаль, — а то, что и каждый смертный, — искупления.

Сара задумалась.

— Может быть, — произнесла она.

— Тогда жажда обладать тайнами Тота еще не овладела вами и не поздно прервать поиск.

— Я не прерву поиск, Камаль. Я уже говорила и могу повторить еще раз: мы должны найти «Книгу Тота» раньше врагов. Это наша задача, и мы ее выполним.

— Но неужели вы не понимаете, что случится катастрофа? Что экспедиция обречена на неудачу?

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила Сара, предположив, что Камаль пытается ее запугать.

— Не нужно быть ясновидящим, как эфенди Дю Гар, чтобы понять это, — ответил Камаль. — Среди погонщиков верблюдов ходят слухи. Одни говорят, что вы в конце концов накличете гнев древних божеств. Другие уверяют, что экспедиция проклята и мы все погибнем.

— Правда? — Сара насторожилась. — А кто внушает это людям?

— Сыновья пустыни суеверны, миледи, — ответил Камаль, сделав вид, что не заметил намека. — В них вовсе не нужно раздувать страх, ведь именно благодаря этому страху они выживают вот уже несколько тысяч лет. Послушайтесь мужчин и возвращайтесь, пока еще есть время.

— Не могу, Камаль.

— Но…

— Хватит спорить! — прикрикнула Сара, и проводник умолк.

Какое-то время они молча сидели рядом, глядя в огонь гаснущего костра. Еще полчаса, и в этом уголке земли начнется новый год… Камаль внезапно встал и тоже собрался идти спать, но Сара удержала его.

— Нет, — сказала она. — Пожалуйста, останься.

— Зачем, миледи?

— Составь мне компанию. Мои соотечественники обычно встречают Новый год в компании близких и друзей; может быть, потому, что боятся остаться наедине с мыслями о себе и своей жизни.

— А мы друзья, миледи?

— Во всяком случае, я бы этого хотела. — Сара произнесла эти слова так искренне, что Камаль снова сел, словно почувствовал ее одиночество.

— Не хотите ли сыграть в одну игру, миледи? — вежливо спросил он.

— Какую?

— Туареги обычно убивают так время в оазисах. Она называется «огонь правды».

— И как в нее играть?

— Двое путешественников, встречающихся у костра, открывают друг другу тайну. Каждый что-то рассказывает о себе. Вскоре после этого их пути расходятся. Скорее всего эти люди больше не встретятся; но каждый из них хранит в своем сердце тайну другого. И человек, доверивший свою тайну брату по пустыне, спит крепче.

— Понятно. — Сара сдержанно улыбнулась. Она не была уверена, что хочет играть в эту игру. — Ты доверишь мне свою тайну, Камаль?

— Только если вы тоже раскроете мне свою, леди Кинкейд. Вы готовы?

— Пожалуй, да, — осторожно ответила Сара, вступая на незнакомую территорию.

Доверие чужому человеку совсем не в британских обычаях, этому не учили в пансионах для благородных девиц…

— Тогда я начну, — сказал Камаль. — Вы знали, что моя мать была англичанкой? Что часть жизни я прожил в Англии?

— Нет, не знала, но это объясняет, откуда ты так хорошо знаешь наш язык. Почему ты не рассказывал раньше?

— А что бы это изменило? Разве капитан Хейдн меньше бы презирал меня, знай он, что образование я получил в империи?

— Но…

— Я хочу быть с вами честным, леди Кинкейд. Мне безразлично, что думает обо мне какой-то там капитан. Признаюсь, в Англии я многому научился, но, вернувшись в Африку, понял, что эти знания не очень помогут мне выжить в пустыне. Здесь человек может полагаться только на себя, и по-настоящему важные уроки дает сама природа.

— Я согласна с тобой. Так ты об этом хотел мне рассказать?

— Вовсе нет. Я вам еще не сказал, почему уехал из Англии.

— И почему же? — Сара улыбнулась.

Камаль, кажется, играл всерьез, и она не хотела портить ему удовольствие.

— В Англии, леди Кинкейд, — мрачно сказал Камаль, — меня разыскивают как убийцу.

— Что?!

Улыбка мгновенно исчезла с лица Сары. Она не ошиблась. Камаль слишком серьезно отнесся к игре.

— С теми деньгами, что оставила мне в наследство мать, я мог бы вести в Лондоне безбедную жизнь. Я полюбил молодую женщину, которая так же, как и я, была смешанной крови. Она ждала от меня ребенка, мы собирались пожениться.

— И что случилось? — Сара догадывалась, что у этой истории не самый благополучный конец.

— Она оказалась в неправильном месте в неправильное время, — хрипло отозвался Камаль. — Двое пьяных до бесчувствия британских солдат затащили ее в темный угол и набросились на нее, как животные. Она начала сопротивляться, и они стали бить ее и били до тех пор, пока она не перестала двигаться. Она умерла на темной грязной улице, леди Кинкейд, и ребенок вместе с ней.

— О, Камаль! Как мне жаль…

— Позвали полицию, солдат арестовали. И знаете, что случилось потом? — Камаль невесело усмехнулся. — Обоих отпустили за недостатком улик. А ведь в ту ночь их видели не меньше шести свидетелей. Никогда не забуду ухмылку одного из них, когда оглашали приговор. В тот день мне стало ясно, что в мире людей справедливости нет. Если только не станешь вершить ее сам.

— Что ты сделал, Камаль? — тихо спросила Сара, хотя уже знала ответ.

— То, что сделал бы настоящий суд. Я привлек к ответу убийц моей жены.

— Ты… их убил?

— Одного, — презрительно ответил Камаль. — Второй ползал у моих ног и был так жалок, что я не смог вонзить в него нож. Я его отпустил. Правда, предварительно позаботился о том, чтобы он уже никогда не смог сделать того, что сделал с моей женой. После этого я повернулся к Англии спиной и отправился в Африку, чтобы вступить в наследство, оставленное мне отцом.

Наступила тишина, слышно было только, как потрескивали дрова. Сара не знала, что сказать в ответ на признание Камаля, и довольно долго у костра царило молчание.

— Вы первый человек, с кем я говорю об этом, леди Кинкейд, — сказал наконец Камаль. — Закон пустыни обязывает вас сохранить при себе все, что вы услышали. Но разумеется, как христианка и англичанка вы не связаны этим законом. Уверен, инспектор Фокс будет крайне заинтересован в том, чтобы беглый убийца…