— Уверяю вас, капитан Хейдн, там, где сейчас Сара, ей не грозит ни малейшая опасность.

— Откуда вы знаете?

— Знаю.

— Тогда вы знаете, куда она пошла.

— Oui.

— И говорите об этом только сейчас?

Дю Гар пожал плечами.

— Честно говоря, mon capitaine, не видел причины вам об этом сообщать. Тем более что Сара просила меня молчать.

— А если она в опасности?

— Ей не угрожает никакая опасность.

— Это вы так считаете. Но знаете, я не верю в ясновидение и во всякие такие фокусы. И если у меня есть возможность своими глазами убедиться в том, что с леди Кинкейд все в порядке, то я…

— Но у вас нет такой возможности, капитан Хейдн, — резко перебил его Дю Гар. — Леди Кинкейд не желает, чтобы вы были рядом.

Стюарт Хейдн, потеряв всякое самообладание, засопел, как буйвол.

— Вы самонадеянная французская…

— Contenance, mon capitaine. Спокойствие, — попытался урезонить его Дю Гар. — Это была не моя идея. Сама леди Кинкейд просила меня…

Вдруг он осекся, закрыл глаза и к чему-то прислушался.

— В чем дело? — взволнованно спросил Хейдн. — Что еще за цирк?

Дю Гар снова открыл глаза. Взгляд его изменился. Он, казалось, о чем-то предупреждал.

— Что-то не так, — тихо сказал француз.

Кеш был преданным слугой. С того самого дня, когда Аммон эль-Хаким подобрал его ребенком на улице, он ощущал безграничную признательность к старому звездочету. И тот, к кому мудрец испытывал симпатию, мог рассчитывать и на особое расположение Кеша.

Кеш был простым человеком. Он любил сидеть у ног мудреца и слушать истории, которые тот умел рассказывать, как никто другой. Несмотря на исполинскую внешность, Кеш обожал рахат-лукум и другие сладости, продававшиеся на улицах и базарах Каира. Время от времени старый Аммон давал ему немного денег, и уже поэтому Кеш был всецело предан мудрецу. Господь не наградил привратника большим умом, но даже он понимал, что Сара Кинкейд — нечто особое. Будучи еще мальчишкой, он восхищался ее красотой и обаянием. Долгое время он был убежден в том, что она принцесса, и до конца так и не изжил эту веру. Если она его о чем-то просила, он был готов для нее на все. Так было тогда, так будет и сегодня…

Кеш наблюдал за человеком по имени Камаль с безопасного расстояния. Присев на корточки у подножия лестницы, ведущей в башню, натянув на плечи куфтан, он не сводил глаз с египтянина, как и велела ему Сара. Морщась, Кеш думал о том, какой неугомонный этот Камаль. То он сидел на козлах экипажа, то наклонялся к лошадям, то садился на камень и смотрел на башню, возвышающуюся над склонами Мокатамских гор и чем-то похожую на старое узловатое дерево. Кроме того, Камаль был весьма молчалив. Извозчик, не слезавший с козел, неоднократно пытался вовлечь его в разговор, но проводник отвечал неохотно и односложно. Все внимание Камаля было поглощено башней, что совсем не нравилось Кешу.

Слуга Аммона решил присмотреться к Камалю и как следует выполнить порученное ему задание. Однако сначала он отведает немного рахат-лукума, всегда водившегося в широких карманах его арабского куфтана. Кешу не потребовалось много времени, чтобы отломить кусок липкой сладости и отправить его в рот. Но снова взглянув туда, где сидел Камаль, он никого не увидел. Кеш тихо выругался, вскочил на ноги и подошел ближе к экипажу. Камаля нигде не было.

Вдруг краем глаза Кеш заметил какое-то движение. Он неловко повернулся и заметил приближающуюся к нему тень. Увидев блеснувшие в темноте белки глаз, Кеш выронил рахат-лукум изо рта. В следующую секунду сверкнуло наточенное как бритва лезвие кинжала.

Слуга мудреца еще успел отвести руки от лица, чтобы прикрыть горло, но клинок изменил направление удара и со страшной силой вонзился ему в живот. Кеш почувствовал жжение, как будто ему во внутренности ввели раскаленное железо. Инстинктивно он потянулся за собственным кинжалом, но выхватить его не успел. В этот момент его настиг второй — последний — удар…

— Зачем, Сара? — шепотом спросил старый Аммон. — Зачем ты ищешь «Книгу Тота»? Спроси свою совесть и ответь мне. Ради собственной славы? Или славы пославших тебя?

— Ни то ни другое. Кто-то готов на все, чтобы завладеть знаниями, содержащимися в книге. Этот кто-то замышляет зло, человеческие жизни для него ничего не значат. У меня на родине этот кто-то убил четырех молодых женщин и похитил близкого мне человека. Я не могу…

— Четырех молодых женщин? — переспросил старик.

— Да.

— И у них вырезали внутренние органы? Печень, легкие, желудок и гениталии?

— Да, — ошеломленно подтвердила Сара и невольно спросила себя, а может, Аммон эль-Хаким все-таки волшебник. — Откуда же вы?..

— Не важно. Рассказывай дальше, зачем тебе нужна «Книга Тота».

— От этого зависят человеческие жизни. Кто-то пытается получить знание об огне Ра, и если написанное верно, то речь идет о невероятной силе, могущей вызвать чудовищные разрушения.

— Так и есть.

— Сила огня Ра грозит тысячам невинных людей. Если вы что-нибудь об этом знаете, учитель, расскажите мне.

— Зачем?

— Затем что… — Сара опустила голову. — Потому что я должна искупить свою вину, учитель, — прошептала она. — Потому что я хочу, чтобы убийцы молодых женщин были наказаны. Потому что я уже потеряла отца и не перенесу потери еще одного близкого человека. И потому что я не хочу, чтобы гибли невинные.

— Твои слова свидетельствуют о благородстве, Сара. Но по сравнению с силой огня Ра они лишь дым.

— Но, учитель, как вы можете так говорить? Вы ведь меня знаете, знаете, что…

— Ты обещаешь уничтожить тайное знание? Чтобы никто никогда не завладел огнем Ра?

— Что?

— Я не могу видеть твоего лица, но знаю, что на нем отражено недоумение, а ведь ты еще даже не нашла «Книгу Тота».

— Но я… Я просто не понимаю, почему ее нужно уничтожать. «Книга Тота» — сокровищница знаний, ее невозможно переоценить, она стала бы сенсацией для исследователей…

— Все так, — кивнул старик. — Ученые твоей родины, как шакалы, набросятся на наследие прошлого. Они будут чувствовать себя владыками мира, но на самом деле станут лишь пожирателями падали. Понимаешь, Сара, знание, содержащееся в «Книге Тота», из другого времени и другого мира. Оно предназначено для богов, не для людей. Пока. Кто знает, может, когда человечество повзрослеет, время откроет ему свои тайны, но до тех пор сокровенное знание не должно достаться никому. Самые лучшие намерения растают перед силой, таящейся в огне Ра. Его не зря так надежно спрятали, и меня очень беспокоит, что книгу снова ищут.

— Понимаю, — тихо сказала Сара. — Простите мои непродуманные слова.

— Ничего. — Аммон глубоко задумался. — Ты обещаешь уничтожить его? Даешь ли ты торжественное обещание уничтожить знание Тота, раз и навсегда отлучив от него потомков?

— Но…

— Я передам тебе знания о «Книге Тота», накопленные моими предками. Но в память о твоем отце ты должна поклясться, что сделаешь все, чтобы книга и ее тайны не достались никому.

Невидящие глаза старика смотрели на Сару, и хотя она знала, что учитель слеп, у нее возникло чувство, будто он видит ее насквозь. Как и прежде, когда Сара была маленькой наивной девочкой, она не могла избавиться от ощущения, что от Аммона ничего не утаить. Дав ему слово, она непременно сдержит его. Это не герцог Кларенс, и в будущем Саре придется отбросить всякие сомнения…

— Ладно. Я согласна.

— Ты клянешься?

— Да, учитель.

— В память о твоем покойном отце?

На долю секунды Сара затаила дыхание.

— Да, — сказала она.

— Хорошо, — просто отозвался старик. — Тогда я расскажу тебе то, что знаю…

— Что вы хотите этим сказать? — Хейдн с сомнением посмотрел на Дю Тара. — Что не так?

— Je ne sais pas. Не знаю. — Француз встал из-за стола и подошел к окну.

В щель жалюзи он выглянул на улицу, где ночные торговцы уже расставили лотки с самым разнообразным товаром для местных и приезжих. Мерцающий огонь факелов и масляных фонарей мягко освещал фасады домов с крытыми балконами, навесами, подковообразными окнами, орнаментальными украшениями.