Больше всего встревожили Вана последние строки. По немногому увиденному и услышанному стало понятно, что общественное мнение явно одобряет суровые меры против Сулина. Но что так сильно изменило дела? Или предубеждение против Сулина всегда было крепким, а он просто не замечал?

«…командир Ван Кассий Альберт, командующий кораблем РКС „Фергус“, командовал корветам „Эохайд“ во время происшествия с „Регнери“. Также бывший КО „Гортфорджа“. Считается умелым, но не выдающимся среди пилотов… Субкомандир Форгайл, заместитель и пилот, также компетентна, но была одной из главных жалобщиков в деле Наоми…»

Дело Наоми? Ван сосредоточился, и его невероятно усовершенствованная память, точнее, способность доступа к памяти, откликнулась на просьбу. Джулиан Наоми была майором на «Де Валера» и обвинила старшего командора в том, что он принуждает младших офицеров-женщин к физической близости с ним, обещая ежегодные отчеты либо более благоприятные, либо неудовлетворительные. Свидетельств оказалось больше чем достаточно, и командор попал под военный суд. Майора Наоми перевели на «Мак-Курт». Два года спустя ее тело нашли у основания каменной лестницы на Сулине, где она находилась в отпуске и навещала друга. Местные власти установили, что смерть наступила вследствие перелома шеи при падении. Причины синяков у нее под мышками остались необъясненными.

Ван кивнул про себя и вернулся к материалу, который читал.

«…Никто из пилотов „Фергуса“ не оценивается по высшему разряду в ситуации боя…»

Он втянул в ноздри воздух. Намеки достаточно ясны, но это лишь намеки, однозначных доказательств нет. Ван тихо рассмеялся. То, что получено им, не примут ни в одном суде, и уж точно не примут в Комиссии по Расследованиям. А уж до Комиссии-то он живым не доберется, особенно если пойдет в нее через РКС. Яснее ясного, что Маршальскому Совету требовался инцидент в системе Скандья, и Совет его подстроил, да так, чтобы заодно убрать еще одного неудобного офицера. Его. Когда сорвалось, они привели в действие другой план.

Ван продолжал изучать материалы, пока не нашел новый намек:

«…чрезвычайные планы потребовали активации командира Байле. После исчезновения „Фергуса“ по пути обратно к Таре… единственным уцелевшим участником столкновения „Фергуса“ с неопознанным крейсером является командор Ван Альберт… рекомендована отставка… здоровье командора будет расценено как менее чем совершенное после курса лечения, которого потребовала схватка с агентами Ревенанта в Кельтирском посольстве в Вальборге… будет неудивительно, если он недолго проживет после того, как возвратится в Беннон».

Упоминания о чрезвычайном плане и активации командира Байле кое-что значили. Эти кусочки мозаики вставали на свое место, хотя некоторые отсутствовали. Опять же, Вану удалось заполучить эти материалы, но они не были решающим доказательством с юридической точки зрения. Да, доказать он пока не мог ничего. Но все же получил ответы. Если и не все, то достаточно много.

Практически же Ван мало что может. Доказать не докажешь, а возвратиться в Республику он не посмеет, хватит и тех двух смертей на его совести, пусть даже РКС никогда не отнесут их на его счет. И пусть даже первая смерть вызвана необходимой самообороной, а другая заслуженна.

Но… что если Ван просто-напросто себя оправдывает? Разве его потребность знать, открыть, что случилось, делает его невиновным?

Он делал то, что считал нужным для Тары раз за разом, и к чему пришел в конце? Ряд попыток убить его, и в жертву политическим целям принесено, самое меньшее, два корабля РКС.

Надо послать почтовую торпеду Тристину и встретиться с ним снова. На Пердье. Их участок Рукава между Ревенантом и Тарой выглядит все менее и менее стабильно. И Ван даже думать боялся, что может случиться с Ардженти и с Коалицией.

Он опять проверил экран ИЭВ.

Ни один из крейсеров не двинулся, но Ван изменил курс и пошел вниз еще под большим углом к эклиптике. Вплоть до прямого. Из-за этого, конечно, получится чертовщина с расчетами прыжка, лишние часы, если не дни, добавятся к путешествию на Пердью, зато нет способа для любого судна Республики достать его, пока он не доберется до области, достаточно чистой, чтобы «Джойо» оттуда прыгнул. После всего, что Ван натворил, у него пропало желание рисковать. Кто знает, а вдруг, хотя это и вряд ли, за время после того, как он покинул штаб РКС, тела обнаружены и вывели на «Дайпур».

Более полунедели прошло, прежде чем Вану удалось поставить «Джойо» в шлюз Орбитальной Станции Пердьи. Прыжок с нарушением исходных координат привел к потере трех дней времени прыжка, и два добавочных дня они шли обычным пространством, так как «Джойо» вышел в него далеко от Пердьи. И все же Ван предпочел потерять время, лишь бы не встретить какой-либо из кораблей РКС.

Он надеялся, что его родные получили послание. И что они послушались его совета. Их нельзя было заставить, но все указывало, что Республика становится все более и более негостеприимной для черных тарян в наступающие месяцы и дни.

Как только «Джойо» благополучно занял место в шлюзе, Ван оставил Эри на борту, чтобы занялась кораблем, а сам отправился челноком вниз на планету, хотя из штаб-квартиры ИИС ему уже сообщили, что никто не знает, где Тристин. Может, Десолл оставил весточку, сообщая о своем нахождении в необитаемой системе, где он занят проверкой оборудования.

Джозеф Сасаки уже ждал, когда Ван вышел из лифта на верхнем этаже здания ИИС.

— Вы слышали что-нибудь новое от директора Десолла? Я послал торпеду…

— Мы передали послание, закодировав, постоянной волной, — ответил Сасаки. — Я надеялся, возможно, вы знаете, где он. Менее часа тому назад мы получили новость. Ревенантцы разгромили кельтирский флот и захватывают кельтирские системы… или половину их. Другая половина, та, что ближе к владениям Тары, досталась флоту Республики…

На миг Ван замер с отвисшей челюстью. Он словно получил удар в солнечное сплетение.

— РКС… Тара… они сотрудничают, вступили в союз с ревяками?

— Так говорит Служба, и мы получаем кодированные послания постоянной волной из планетарных представительств в системах Кельтира. Медиа еще ничего не сообщали. Я ожидаю их новостей в любую минуту.

Ван покачал головой. Вот они, обломки мозаики. Он просто не ожидал, что их можно сложить так.

Сасаки оцепенел. Ван почувствовал прибытие сигнала и стал ждать. Сасаки поглядел на него.

— Пойдемте в кабинет. Есть послание постоянной волной для вас.

Оба молча прошли по коридору. Очутившись в кабинете, Ван через систему вызвал голограмму сообщения. Расшифрованное, оно оказалось достаточно простым:

«Немедленно действовать: „Джойо“ должен взять полный груз почтовых торпед, партия ждет на верфи Аэролиса в Поясе, и любые добавочные почтовые торпеды, которые можно уложить в грузовой отсек „Джойо“. Идите на встречу с „Сальей“ и „Олеином“ АСАП».

Были приведены координаты, но с ходу не представлялось возможным понять, где это. Вероятно, недалеко от ревенантских владений.

— Это говорит, где будет Десолл, — понял Ван. — И где все мы будем, — он передал приказ на твердую копию координат, хотя уже выжег их в своей памяти с помощью вкраплений.

Сасаки опять поглядел на него.

— Я распорядился о частном челноке, который доставит вас обратно на Станцию 2. Не думаю, что вам имеет смысл ждать регулярного рейса. Челнок опустится на траву перед зданием через пять минут.

— Дело так худо?

— Коалиция знает директора Десолла. Они знают, что его здесь нет. Но немного времени пройдет, пока они не подумают о вас и Нинке.

Ван даже не кивнул. Он только что получил твердую копию послания и координат, сложил и спрятал под одеждой, затем повернулся и поспешил к лифту. Челнок уже ждал его, паря над травой.

— Директор Альберт? — крикнул космолетчик в каштановом костюме.

— Я.

— Поторопитесь.