— И то и другое, — ответила она.

Ван кивнул.

— По моим оценкам, у нас еще тридцать минут до перемены курса. Недостаточно, чтобы поспать.

— Верно, это немного.

Прошло тридцать семь минут, прежде чем «Фергус» приблизился к области ограниченных передвижений вокруг Готланда. К тому времени лейтенант Моран заняла свое место во втором кресле, ибо требовались два пилота до и после перемещения и при вступлении в зону ограничений.

— Приступайте, — приказал Ван.

— Сети и коллекторы до десяти процентов, — сообщила Моран.

— Дальше.

— Детекторы на полную чувствительность…

Как только работа завершилась, Ван обшарил внутрисистемное пространство перед «Фергусом» в последний раз, поскольку с тех пор, как корабль сложит сети так близко к солнцу Скандьи, ему придется довольствоваться зарядом в аккумуляторах. А также ограниченной возможностью ускорения в неувеличенных ионных соплах. Детекторы показывали лишь скандийские корабли, линейный крейсер ревяк, по-прежнему зависший, и курьер Космофлота.

Ван опять проверил корабельные системы. Преобразователь правого борта все еще действовал на восемьдесят пять процентов, чуть получше, чем сразу после нежданного сражения, но недостаточно хорошо для нового боя или продолжительных высокоскоростных маневров внутри системы. Щит заднего левого квадранта вышел из пазов, но совсем ненамного, так что разницы не было. Сколько-нибудь заметная нагрузка, даже крохотный образчик космического мусора, того гляди, снесет щит.

— Пора, — объявил Ван.

«Фергус» продолжал ползти к Готландскому Орбитальному Контролю.

— Готландский Орбитальный Контроль, это корабль Космофлота «Фергус», прибывший из Голоуэя. Разрешите подойти на орбиту.

— Слышу вас, «Фергус». Сообщите срок пребывания на орбите.

Ван подумал с минуту. Трудно было сказать точный срок, но он никогда нигде не парковался больше, чем на стандартную неделю. С другой стороны, неизвестно, как долго субмайор Дрисколл будет чинить поврежденный преобразователь и щитовой генератор, если он и его техники это вообще могут.

— Орбитальный контроль, оцениваем время как три недели. Требуется ремонт.

— «Фергус», сообщите цель прибытия и форму оплаты услуг.

— Орбитальный контроль, наша цель — ремонт, заход в порт и получение послания. Форма оплаты — перевод по межсистемному кредиту со счетов военного ведомства Тары.

— Разрешено, «Фергус». — Последовала небольшая пауза. — Дайте объяснения исключительной вспышке энергии во внешней части системы.

— Орбитальный Контроль… источник вспышки замечен, но «Фергус» не был способен его определить. — И это во многом было правдой.

— «Фергус», Силы Обороны системы Скандья просят сообщить любые данные об источнике, если будут. На ваше усмотрение.

— Хорошо, Орбитальный Контроль. Если мы получим данные, мы их пошлем. — Он не собирался делиться со скандийцами данными и отчетом, который направил в Штаб РКС. — Запрашиваем направление в шлюз.

— «Фергус», ваш шлюз Оранжевый Три.

— Орбитальный Контроль, вас понял: Оранжевый Три. Видим маяк.

Почти час спустя корабль скользнул в лапы амортизаторов.

— Орбитальный Контроль, «Фергус» в шлюзе. Разрешите подключиться к энергии.

— Команда шлюза готова вас подключить, «Фергус». Добро пожаловать на Готланд.

— Спасибо, Орбитальный Контроль, — Ван не был уверен, что ему и впрямь рады. Он отключил фьюзакторы. Огни на кокпите потускнели, затем опять засветились. Это энергия со станции, а вместе с ней и полноценная гравитация в 1 g, наполнили «Фергус». Ван выбрался из командирского кресла, чувствуя, что космическая форма взмокла на спине, как всегда. А теперь ему нужно отрицать наличие любых данных. Скандийцы их у него не выудят, а Космофлот, разумеется, не захочет, чтобы он ими с кем-либо делился.

После того как «Фергус» разместился в шлюзе Готландской Орбитальной Станции, Ван приступил к наиосновательнейшей проверке всех систем корабля. На это ушли часы. Затем командир одобрил график ремонтных работ и отпусков на станцию для экипажа. Затем, удалившись к себе в каюту, написал заметки по поводу требуемого для ремонта. Держа их в руке, он встретился с Дрисколлом, и они сообща решили, что, в сущности, можно сделать, чтобы привести в порядок преобразователь и щитовой генератор за время нахождения на станции и ожидания любых новых приказов, которые им могут направить. Ни один такой приказ не поступил в течение следующего дня. Но почти весь день ушел на выслеживание местного уполномоченного по контрактам на ремонт, и еще полдня на выработку соглашения. Затем, после того как они уладили все мелочи, Ван с Дрисколлом вернулись на «Фергус», и командир начал писать отчет о своих требованиях касательно ремонта, который ему надлежало отослать в Штаб РКС. В Штабе будут не особенно довольны предполагаемыми расходами на ремонт, но им ничего не останется, кроме как все одобрить, ведь, случись что с «Фергусом», никто не захочет признаваться, что в ремонте было отказано. Ван проработал менее часа, когда его снова отвлекли.

— Сэр, здесь командир Байле, желает вас увидеть, сэр, он командир РКС, сэр. — Это сообщила Шеннен, старший техник по связи, которая несла вахту на шканцах.

— Сейчас буду. — Ван закрыл небольшую панель в углу каюты, его спальни и кабинета одновременно, и встал, чтобы направиться к выходу.

— Я скажу ему, сэр. — Голос Шеннен звучал нежно, как музыка. Не то, что у Парнелла, который вечно говорит в нос, или у громыхающего Дрисколла.

— Спасибо. — Чего хочет этот командир? Ван даже не догадывался, что в системе Скандья присутствует хоть какой-то командир РКС, если только он не является случайно военным атташе Тарского посольства. Байле, разумеется, не мог быть командующим корабля РКС «Ахерне», курьера, который только что пришлюзовался на станции и, предположительно, имеет приказы для «Фергуса». Пилоты курьеров всегда либо старшие лейтенанты либо субмайоры, и обычно женщины. Ведь курьер — это корабль с экипажем из двух человек, пилота и техника, куда еле-еле можно взять одного-двух пассажиров. Их снабжают особо мощными двигателями, позволяющими развивать высокое внутрисистемное ускорение и с высокой точностью совершать гиперпространственные прыжки. Ладненькие пилоты-женщины, как правило, легче выносят большое ускорение и тесноту на борту, чем мужчины.

Ван выскользнул из каюты и устремился назад по десяти метрам главного прохода, мимо кают-компании и камбуза на два квадратных метра шканцев, в сущности, выгородки перед помещением для команды.

Командир, который ждал вместе с Шеннен, был опрятен, на полголовы ниже Вана, с великолепными седыми волосами. Лицо его было худым, но без единой морщины, а глаза казались почти молодыми.

— Командир, — приветствовал его Ван.

— Командир Джеймс Байле. — Гость наклонил голову. — Нам надо поговорить.

— Пройдемте ко мне.

Байле кивнул.

— С удовольствием.

Пока они шли, Байле добавил:

— Я только что прибыл на «Ахерне».

Внутренности Вана сковал холод.

— То есть вы знаете, что здесь случилось?

— Я читал по дороге ваш отчет о битве. Маршал подумал, что мне нужна подробная инструкция.

Это понравилось Вану еще меньше, и он ничего не говорил, пока не задраил люк своей каюты. Командир не потрудился предложить гостю стул, ибо стул был лишь один.

— Что я могу для вас сделать?

— Я тот, кому поручено передать вам приказы.

— Приказы? — Для Вана есть приказы, которые передаются лично? С чего бы? Из-за того, что он уничтожил неизвестный крейсер? Да как могла хоть одна душа в Штабе РКС пронюхать об этом до прибытия его почтовой торпеды? Как они умудрились все переиграть примерно за сорок восемь стандартных часов?

Байле протянул ему стандартный темно-серый конверт.

— Вы должны прочесть это до того, как мы поговорим.

Ван взял конверт, сломал печать и приступил к чтению. Прочел до конца, перечел и, наконец, сосредоточился на ключевых словах.