За густым высоким кустарником внезапно стало светло и жарко: к небу рвался гигантский костер, вокруг него, освещаемые багровыми сполохами, недвижимо стояли фигуры в странных нарядах, откуда-то еле слышно доносилась тягучая мелодия. А за костром чернели развалины древнего капища.

Небольшая процессия вышла к костру, и ее окружили люди, скрывавшие свои лица под ритуальными масками. Один из них, державший блюдо с тлеющими травами, обошел вокруг каждого из пришедших, окуривая его дурманящим запахом; затем каждому протянули по глиняной плошке с кисловатым янтарным напитком.

Сэнди с опаской посмотрела на мутноватую жижу и осторожно сделала глоток. Горячее сладковатое тепло разлилось по телу. Перед низким входом в капище застыли двое мужчин в масках обезьяны и змеи. «Обезьяна» жестом показал, что факелы придется оставить у входа и заходить по одному.

Капище представляло собой небольшое квадратное помещение. У стены напротив входа на небольшом подобии алтаря возвышался каменный инкский идол. По периметру горели толстые оплывшие свечи. Весь пол в помещении был ровным слоем усыпан алыми лепестками роз, а перед алтарем и вдоль стен были расстелены коврики с индейскими узорами.

Следуя указаниям безмолвных людей в масках, Сэнди и Николь сели с одной стороны, Лео и Чучо – с другой, а двое потомков смертельных врагов, бывших когда-то друзьями, – Антуан Писарро и Сальвадор Альмагро замкнули квадрат, заняв места напротив алтаря. В темном углу двое музыкантов в масках тихо играли пронзительную мелодию, настолько непривычную для слуха, что она сливалась в одну вибрирующую ноту. Она отдавалась дрожью во всем теле, вводя в транс, и люди в масках начали мерно раскачиваться и переступать с ноги на ногу в такт этой древней мелодии.

Альмагро и Антуан начали одновременно что-то бормотать вполголоса – один на кечуа, другой на латыни. Музыка постепенно становилась более экспрессивной, а движения служек – более ритмичными. Внезапно Альмагро сказал:

– Серебряный квадрат!

Человек-обезьяна бесшумно возник перед Лео с серебряным подносом и, когда код Цезаря оказался на нем, сделав два шага, водрузил его к подножию идола.

– Empresa del Levante! – вновь хрипло выкрикнул Альмагро, и человек-змея вынес из темноты массивную деревянную доску и положил ее перед Леонардом.

В пламени свечей был виден крест конкистадоров – символ веры, любви и надежды, и читались вырезанные несколько столетий назад испанские слова: «Дело Восхода». Дерево почернело от времени, более мягкие волокна поистерлись, другие же, наоборот, окаменели, и теперь поверхность доски была как будто испещрена старческими морщинами. Узор, окаймлявший полустертые буквы, кое-где откололся, оголив, наподобие шрамов, более светлую древесину.

– Мы что, обменяли серебряный ключ на кусок старого дерева? – растерянно прошептала Сэнди.

– Мачете! – крикнул Альмагро.

Словно из-под земли вновь вырос человек-обезьяна с тускло поблескивающим лезвием. Все невольно отшатнулись, но, присев на одно колено, человек на вытянутых руках протянул мачете Лео. Указав на древнюю доску, он ободряюще кивнул.

Поняв, что от него требуется, Лео осторожно ударил лезвием по старому дереву. Но окаменевшая древесина и не думала поддаваться. Альмагро показал жестом, что нужно бить сильнее. Лео ударил еще раз, уже смелее. И только после третьего удара доска раскололась пополам, и из ее сердцевины выпал на душистые лепестки, ярко блеснув на свету, небольшой металлический предмет.

Сэнди, как кошка, бросилась к нему. Она, не веря своим глазам, держала в ладонях сверкающую на огне половинку талисмана.

Музыка стихла. В тишине Сэнди, Николь и Лео передавали из рук в руки половину солнечного диска. В отличие от первой, найденной ими в Голландии, она не потускнела от времени, надежно х�анимая деревянным футляром, так и не отправившимся в Испанию.

Лео достал из кармана вторую половину, ту, что они привезли из Амстердама, и положил ее рядом с первой. Теперь стало ясно, что, для того, чтобы скрепить их, нужна была третья часть – золотая змейка.

Альмагро хлопнул в ладоши, и музыка возобновилась. Теперь она стала ритмичной, звучал один глухой барабан, лишь изредка прерываемый флейтой. Альмагро снова забормотал на кечуа, и его слова странным образом сплетались с латынью Антуана. Они говорили в унисон, их голоса сливались друг с другом и с музыкой. В сознании начинали проноситься размытые незнакомые образы. Сквозь их обволакивающую густую пелену до Сэнди донесся далекий голос Альмагро, велевшего женщине с талисманом подойти к алтарю. Почувствовав ободряющее прикосновение Николь, сжимая в руках две половины талисмана, не чувствуя собственного тела, Сэнди приблизилась к алтарю.

Из темноты вышел Человек-Змея, и на глаза девушки легла плотная непроницаемая повязка. Сэнди поежилась, но, чувствуя рядом присутствие Лео и Николь, дала неожиданно заботливым рукам завязать на затылке повязку. Музыка снова усилилась. Откуда-то издалека послышался приглушенный голос Альмагро, произнесшего единственное слово:

– Уака!

В этот момент, рук Сэнди снизу коснулась мужская рука, заставившая ее разжать пальцы. Девушка вздрогнула от неожиданности. Теперь две половины талисмана лежали на ее раскрытых ладонях. Чьи-то руки накрыли их сверху и, придвинув половины диска друг к другу, слегка надавили на них.

Сэнди скорее почувствовала, чем услышала легкий щелчок. Музыка внезапно оборвалась на самой пронзительной ноте.

Прямо перед собой Сэнди услышала тихий мужской голос:

– La Serpiente dice: si el Sol parte en dos la llama eterna del amor los atara juntos.

Строчка из знакомого до запятой письма Писарро: «Если солнце расколется надвое, вечное пламя любви соединит его…»

Но голос…

Сильные руки, только что сжимавшие ладони Сэнди, осторожно сняли повязку с ее глаз.

Перед ней стоял Артур. Он улыбался, глядя в огромные глаза потрясенной девушки, и в его зрачках плясали отблески свечей.

Ничего не понимая, Сэнди обвела глазами комнату, а потом посмотрела на свои руки – на них лежал солнечный диск, две половины которого скрепляла золотая змейка, а в помещении, кроме них двоих, никого больше не было.

Ей подумалось, что все это – сон. Так случается в снах, и она зажмурилась, приказав себе проснуться, и сразу же вновь открыла глаза. Ничего не изменилось.

– А… как… Откуда? Змейка… А как же… Не понимаю… А где все? – Сэнди продолжало казаться, что вот сейчас, еще чуть-чуть, она откроет глаза, и окажется где-нибудь в отеле в Кито, или вообще дома в Сан-Диего, и этот талисман, и ритуал, и гасиенда святого Августина – все это растворится в утренних лучах за окном. Сэнди почувствовала, как у нее подгибаются колени, и усыпанный лепестками пол стремительно мчится ей навстречу.

Артур подхватил ее на руки и вынес наружу. Сэнди вдохнула свежий воздух, увидела над собой яркие, как бывает только в экваториальных горах, звезды. Артур остановился перед костром, где их уже ждали остальные, поставил Сэнди на ноги, и она оперлась на него, вглядываясь в лица стоявших вокруг. Николь, Лео, Антуан, Сальвадор, Тони, Чучо. «Что здесь происходит?» – этот вопрос без конца пульсировал в голове Сэнди.

Из темноты вышел Человек-Змея. Неторопливо сняв огромную маску, передав ее одному из индейцев и встряхнув волосами, на нее, улыбаясь, смотрел Бадер.

– Вы же… вас же… – Сэнди запнулась, не в силах выговорить это слово.

– Нашли утром за столом в позе спящего человека? – Бадер рассмеялся. – А в какой позе должен находиться заснувший за столом человек? Я, действительно, очень устал и перенервничал с вами накануне… Даже не слышал, как утром вошла служанка, поверьте. Еле добудилась…

–Но полиция.., –растерянно начала Сэнди.

–Полиция делала свою работу, –сказал араб. –Пока я спал, исчезла золотая змейка.

Показавшийся из-за его плеча Человек-Обезьяна, освобождаясь от маски, поднял лицо, и Сэнди узнала Эдуардо.

–У меня в мастерской в Берлине вы с Артуром купили картину, –как-то смущенно разводя руками, сказал он. –Помнишь, там мужчина и женщина выходили в звездную ночь из подземелья... Картины оживают, я всегда это говорил... Позволь представить тебе человека, благодаря которому все наши поиски увенчались успехом. Ас!