Архонты хотят отнять у тебя все. Одни — мать, а все вместе — царство.

Нам нужно опередить их, иного выхода у нас нет. Прежде чем они отнимут у нас царство, мы продадим его!

— Продать родину?

Мы с Долием посмотрели ему в глаза:

— Это еще что за разговоры? Где это ты набрался крамолы? У царей нет родины. Она есть у народов. Царство, не забывай это, принадлежит твоему отцу. И ты можешь поступать с ним, как тебе заблагорассудится.

Ты уедешь сегодня же вечером. Мы снарядили для тебя самый быстроходный корабль острова, корабль Ноемона, сына Фрона. Дадим тебе с десяток надежных парней, и ты тайком выедешь ночью. Через Злое море. Афина в образе Ментора сядет у руля. Ты притворишься, будто не узнаешь ее.

Сначала ты поедешь в Ньокастро, потом в Спарту; затем в Микены и, наконец, на Корфу. Ты познакомишься с самыми могущественными царями нашего времени.

В Ньокастро тебя омоет младшая дочь Нестора — Поликаста. В Спарте тебе накроет на стол единственная дочь Елены — Гермиона, красавица и скандалистка, вся в мать. В Микенах тебя напоит волшебным зельем, чтобы навсегда удержать около себя, достойная дочь своей матери Электра. А на Корфу выстирает в море твои одежды и будет потихоньку плакать о тебе единственная, возлюбленная дочь Алкиноя — Навсикая.

Но не теряй головы. Не женись ни на одной из них, кроме той, чей отец согласится купить наше царство, нужные полномочия для тебя я приготовила. Запроси столько золота, сколько весит твое тело. Я не говорю «душа»: ее нельзя взвесить! Нам должно быть выделено годовое содержание в десять тысяч дукатов.

Когда женихи соберутся захватить царство, то обнаружат, что его уже получил другой. И острова, и людей, и их самих!

Прошло несколько недель, и женихи пронюхали, что наследника нет. Сначала они подумали, что он в дальних имениях, у Эвмея, чтобы не видеть позора матери. Но потом проведали тайну. И озверели. Быстро снарядили три галеры и вышли в море, чтобы устроить ему засаду со стороны Корфу. И убить, когда он будет возвращаться.

Но Паллада разгадала их намерение. Взяла и перевернула остров северной частью на юг, как поворачивают ключ в замочной скважине. И в то время как Телемах подплывал с севера, они поджидали его со стороны Джанте.

— Никто не хочет покупать наше царство. Говорят, при той смуте, которая в нем царит, придется воевать, чтобы взять его. А их народы утомлены. Один Алкиной почти согласился. Только сначала я должен жениться на Навсикае…

Ждать больше нельзя. В моем распоряжении всего пять дней. Нет! Я не стану рабыней пятидесяти тиранов. Я предпочитаю собрать манатки и бежать. В Спарту. Если, конечно, боги не совершат чуда и не вернут мне Одиссея. Пусть даже ненастоящего!

Иначе завтра же я напишу завещание и подарю царство — отдам даром — Алкиною. Раз я не могу взять за него деньги, я его промотаю и буду отомщена. Пусть они дерутся с Алкиноем, которому достанется царство.

Свершилось чудо! Явился! Благословен Приходящий! Одиссей. Конечно, не мраморный! Не настоящий! Мнимый. Единственный, кто мог прийти. Легче, конечно, явиться мнимому живому, чем настоящему покойнику.

А насколько он огромнее настоящего. Входит в комнату, и меркнет свет! От его голоса со стен сыплется штукатурка! Не говоря уж о том, что он моложе! Руки и ноги у него вроде бы коротковаты для туловища. А затылка, кажется, и вовсе нет. К тому же он издает странный, неприятный запах. Так, наверное, пахнут упыри и драконы в сказках. Но разве я когда-нибудь нюхала дракона или упыря? Когда он рассказал мне свою историю, я поняла. Это был запах свиней. Но когда привыкаешь, он не причиняет беспокойства…

Он сказал, что пришел спасти меня. Откуда и каким образом? Без корабля, без товарищей. Как с неба свалился.

Его заметили рано утром, когда он шагал по направлению к городу, как гнев божий. В руке он держал дубину, такую тяжелую, что сам Геракл не смог бы ее поднять!

Несколько моряков, бывших в порту, кинулись смотреть на титана. Но тот резко остановился и так свирепо глянул на них, что бедняги пустились наутек. Одни спрятались в скалах, другие укрылись в храме Посейдона, моля бога о милосердии!

Не оборачиваясь и никого не спрашивая (как будто это было нужно! Мой дворец можно найти и без проводника — и так виден!), он прошел прямо ко мне!

Стражи наружных ворот, увидев его, юркнули внутрь, заперлись на засов и крикнули через щель:

— Кто идет?

— Пошли к дьяволу!

Он толкнул ворота плечом и сорвал их с петель. Подошел ко вторым воротам. Никого! Миновал третьи и вошел во двор, выложенный плитами. Оттуда по лестнице поднялся на женскую половину.

Женихов и всю челядь как ветром сдуло. Заперлись в своих комнатах и каморках…

Все-таки откуда он мог знать все закоулки? Правда, дворцы в Элладе строятся по одному плану. Но не всем же известны подробности. Для этого нужно быть или царем, или придворным какого-нибудь царя.

Я услышала, как трещат ступени. И пол. И подумала, что наверх поднимают статую покойного. Я заказала ее полгода тому назад лучшему ваятелю на острове, чтобы изобразил его обнаженным, с расставленными ногами (левая вперед, правая назад), с кулаками, упертыми в бока, с улыбкой на устах и без усов — похожим на Аполлона!

Я послала Мирто остановить носильщиков. Ведь я заказывала статую не для постели! Собиралась водрузить ее высоко над молом, чтобы Он день и ночь смотрел на море, чтобы видел свой дух, витающий во вселенной, если Он погиб!

Она прибежала бледная и упала к моим ногам.

— Что случилось? Да говори же!

— Го… го… го… госпожа моя! Запри скорее дверь… давай подопрем ее столами, сундуками и кроватями. Тритон ли это со своими дельфинами? Протей ли с тюленями? Или Энкелад бушует? Какой-то ужасный демон поднимается по лестнице. Конец света.

И она истерически разрыдалась.

Зная, что она трусиха, я вышла посмотреть сама. Как раз в этот момент показалась его голова, словно спина морской черепахи над водой.

Силы изменили мне. Но я не забыла, что я — царица и богиня. Владычица над миром и над собой.

— Кто ты? — крикнула я ему.

Раздался голос, похожий на рокотание из кратера Этны. Но не голоса его я испугалась, а того, что он произнес:

— Одиссей! Твой муж!

И сейчас же посадил меня, как куклу, к себе на руку и внес в комнату. Лица его я не успела рассмотреть. Он мягко усадил меня на кровать и промолвил нежно, словно горлинка проворковала:

— Ты такая, как я и представлял себе. И даже лучше. Красивее, и моложе, и божественнее самой Кирки… Моя Пипица!

И потрепал меня по подбородку.

— Кто она, эта… как ты ее назвал?

— Скоро все узнаешь.

— А сам ты кто?

— Мессия, которого ты ожидала столько лет. Умнейший и могущественнейший из мужей во всем мире. У меня нет имени. Зови меня Одиссеем. И конечно же, я буду твоим мужем! Я пришел спасти и тебя, и архонтов. Я вновь соединю вас. И ты полюбишь меня, когда узнаешь, ведь я полюбил тебя прежде, чем узнать.

И лицо его расплылось, чтобы вместить довольную улыбку, разлившуюся по щекам и усам. Он полуоткрыл рот, и стали видны два зуба цвета слоновой кости, больше других по величине. Они были ему к лицу!

Не знаю почему, но я почувствовала себя рядом с ним в безопасности.

— Покойного Одиссея, — начал он свой рассказ, — я знал очень хорошо. Мы провели несколько дней вместе с его товарищами, запертые в одном свинарнике…

— Ты в своем уме?

— Мы ели из одного корыта желуди, кизил, дикие каштаны, вареную тыкву с изюмом, чтобы жиреть. Мы купались в одной грязи.

— Что за вздор ты мелешь?

— Не спеши, как вдова в постели. Сейчас поймешь. Все мы были свиньями… Как? Хочешь плюнуть в меня? Смотри! Я считал тебя умной женщиной и искушенной в жизни. Видишь? Двумя своими пальцами я перережу тебя пополам, словно осу ножницами.

Я взяла себя в руки. Сначала мне в самом деле захотелось плюнуть в него. Теперь же меня охватило сильное желание его поцеловать.