Отвечать она, вроде как, не собиралась, так что мы еще какое-то время полежали, я осторожно ее укачивал, и она потихоньку успокаивалась. Честно говоря, я не слишком парился по поводу того, что с ней такое. Телки время от времени ведут себя странно, и мужику в это время лучше быть где-нить подальше. Он может спрашивать и выслушивать все что угодно, но все равно хрен что поймет. Пацаны не созданы для того, чтобы понимать баб, и наоборот, хотя сами бабы скажут вам, что это не так. Но типичный мужик знает, что он ни хера не знает, и ему плевать, что она там говорит. Так что, когда Сэл начала было что-то говорить, я шикнул на нее и крепче прижал ее лицо к своей груди.

— У нас еще будет время для слов, — сказал я. — Все время этого мира в нашем распоряжении.

Вроде, ее это устроило, так что мы еще немного пообнимались. Она каким-то образом умудрилась стянуть с себя трусики, и мои руки схватились за ее задницу прежде, чем я успел это понять. Хорошо, что она была сверху, потому что у меня, честно говоря, не было сил особо прыгать, учитывая, сколько я сегодня отмахал, плюс всякое дерьмо, которое на меня свалилось. Но мне было не так хреново, чтобы я при надобности не мог поднапрячься.

Вполне мог.

— Я люблю тебя, — сказала она потом, когда мы лежали рядом, ну, как полагается после. Я немного подумал о том о сем, и у меня появилось что-то типа плана. По-любому я знал, что делать дальше. Я всегда знал, что после того, как кончишь, когда твой член спокойненько лежит на пизде какой-нибудь телки, думается лучше. И тут в мои размышления вторгся голос Сэл. Что, в общем, было не так уж плохо. Нельзя же лежать и думать вечно. Рано или поздно надо встать и приниматься за дела.

— Ага, моя хорошая, — сказал я, снова ее обняв. Когда попривыкнешь, ее дряблое тело вроде и ничего, если свет не включать. А вот с животом было хуже, он был какой-то вздутый и не такой мягкий, как должен.

— Можешь оказать мне услугу, Сэл?

— Чего?

— Схойди в магазин, купи мне пару баночек пива, а?

Она замерла, будто услышала, как кто-то влезает в окно на кухне. Но здесь больше никого не было. Только я и она.

— Меня во как приперло, — сказал я. — Понимаешь, рана и все такое… — Я перевернул ее и оказался наверху, член обвисший, но все еще там, где надо. Я знал, что пока я сверху, она согласится на что угодно. — Ты же знаешь, что я тебя люблю.

После этих слов она так крепко обхватила меня ногами, что у меня чуть снова не встал.

— О Блэйк, — сказала она, целуя мое лицо. — Я схожу для тебя в магазин. А когда я вернусь, мне нужно будет кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное, Блэйк.

— Вот и чудненько, — сказал я, рассмеялся и высвободился. Мне пиздец как хотелось поссать, и нижняя часть спины невъебенно болела. Я пошел в сортир и долго ссал, напевая “Не плачь, папа” Короля рок-н-ролла. Но вы не думайте, если я и плакал, так только оттого, что в сортире воняло блевотиной, так что я вылетел оттуда пулей.

Когда я вернулся, она уже собралась в магазин, хотя я знал, что под пальто у нее ни хуя не надето. В этом плане Сэл ленивая. Она снова меня поцеловала и пошла к двери.

— А, и сигарет, — сказал я и послал ей воздушный поцелуй. Она нахмурилась слегонца, но я знал, что все будет пучком.

Как только дверь захлопнулась, я сел и схватился за трубку.

— Здрасьте. “Длинный нос”. Отличный выбор пива и…

— Натан?

— Да. А это кто?

— Эт я, Блэйк.

— Ага, Блэйк. Ну?

— Что — ну?

— Так ты слышал или что?

— Что слышал?

— Да ладно тебе, я думал, ты все знаешь.

— Я этого не говорил, Блэйки.

— Но ты ж знаешь, что это правда.

— Боюсь, что нет. Так что я должен был слышать?

— Ну, этот твой план.

— А, ну да. Получилось?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

Он немного помолчал. Было слышно голоса на заднем плане. Приверженные Манджела, так он их назвал. Ну, придется им еще немного побыть приверженными, раз уж все так вышло.

— Ах, вот оно что, — сказал Натан. — Ну что ж, нельзя же все время выигрывать, так ведь? По-любому, я занят…

— Но, Натан.

— Никаких “но”. Я не могу тебе помочь, Блэйк. Есть вещи, в которых человеку можно помочь, а есть вещи, с которыми приходится справляться самостоятельно. Ты не знаешь, почему крутится Земля, но она все равно крутится, и наступает следующий день, что бы там ни было. А иногда она останавливается, Блэйк. Ты это знал, нет? Земля останавливается и больше не крутится. Ждет, пока что-нибудь случится, Блэйк. Она не сильно довольна тем, как все происходит здесь, у нее на шкуре, где расположен наш город. Она ждет того, кто сделает для нее работу. Такие времена, Блэйк. В такие времена лучше отойти в сторону. Ты меня слышишь?

— Но.

— Слишком много “но”, Блэйк. Врач посоветовал мне снизить дозу, но. Вредно для почек. Пока, Блэйк.

— Но…

Но этот мудак повесил трубку. И, по-любому, хуй знает, о чем он там говорил. Так что я остался без плана, потому что мой план был спросить у Натана, что делать.

Я включил телик и немного попялился. Там не было ни хуя такого, чего бы я не видел. Я снова взял трубку и набрал свой номер. Не, я не ебнулся. Просто хотел узнать, не вернулся ли Фин. Не то, чтобы мне была нужна его помощь. Человеку, который попросит Фина о помощи, помочь уже нереально. Нет, я хотел, чтобы он выглянул из окна и посмотрел, там ли моя тачка. У Грязного Стэна было достаточно времени. Особенно учитывая, каких бабок я ему отвалил. Но никто не подошел.

Этого ублюдка по-прежнему не было. Этого я понять не мог. Какие у него причины сваливать из дому? Если ты вечером идешь куда-нибудь, так это бухать, ебаться или работать. Фин — калека, так что ему не с кем пить, некого ебать, и у народа хватало мозгов не предлагать ему работу.

Я повесил трубку и почесал репу. Не знаю, зачем я вообще заморочился им звонить. Если и есть что-то, что я очень хорошо знаю, так это одна вещь:

Если хочешь что-нить сделать, сделай это сам.

Нельзя ожидать помощи ни от кого. Ну да, чаще всего они наизнанку вывернутся, чтобы подержать твой член, пока ты ссышь. Но если в воздухе запахло дерьмом, они тебя кинут, а ты обоссышь штаны и пол.

К тому же нет такой вещи, как друг. Все люди — уроды, до самого распоследнего ублюдка. Да, этому я в жизни научился.

Я вышел из квартиры.

Спускаясь по лестнице, я вдруг понял, что насвистываю. Когда подошел к входной двери, в нее зашла Сэл с парой пластиковых пакетов в руках. Об этом я забыл. Я мог бы прикончить пару баночек, но я уже все в башке решил и не мог позволить Сал сбить меня с курса.

— Ты куда? — спросила она.

— Туда, — ответил я, проходя мимо нее. Она что-то закричала мне вслед, но, как я уже сказал, в башке я все для себя решил.

Пока я дошел до вершины холма, совсем задолбался. Было уже до хрена поздно. Я привык возвращаться домой поздно после тяжкой трудовой ночи в “Хопперз”, но не пешком же. Но я надеялся, что Грязный Стэн уже приехал и припарковал мою “Капри” у дома. А если нет, я до него, бля, доберусь. Сделка — это сделка, и семьдесят фунтов — нехеровое тому подтверждение. Я остановился на углу и посмотрел на дорогу.

Да, рядом с моим домом была припаркована тачка. Но это была не моя тачка. Если только Стэн не выкрасил ее в белый.

Я пошел к машине, у меня аж кишки в узел завязались. Какого хуя он сотворил с моей тачкой? “Забери ее и поменяй покрышки” — сказал я ему. Не “Забери ее, поменяй покрышки и выкрась в белый”. Я, блядь, ненавижу белые “Капри”. Моя была золотистая. У меня была единственная золотистая “Капри” в Манджеле, и меня это вполне устраивало.

Хотя, у Подручного была белая “Капри”.

— А, это ты, — сказал продавец Даг из открытых дверей своего магазина. — Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание, а?