Вчера недавняя волна преступлений достигла апогея — было зафиксировано пять проникновений в жилые дома. Ни один правонарушитель задержан не был, хотя миссис Г. Фулли с Грейплэйн застала двух молодых людей прямо у себя в спальне.

“Это были совсем мальчишки, в такой нелепой мешковатой одежде, которая только недавно вошла в моду, — сказала она вчера вечером, стоя у себя на крыльце. — Но в их глазах было что-то странное. Никогда не видела такого взгляда. Словно…”

Миссис Фулли подняла к глаза к пасмурному небу, будто подыскивала там подходящее слово. И темные тучи, казалось, заволокли ее сознание, она ушла в дом. “Больше я ничего не скажу, — отрезала она, закрывая дверь. — Ведь они где-то рядом”.

Я заметил ее в ту же минуту, как она вывернула из-за угла и поперла ко мне. Честно скажу, ей потребовалась туева куча времени, чтобы дотащиться туда, куда она дотащилась, но все-таки она это сделала, и теперь я был обязан как-то вознаградить ее за усилия. А именно — пропустить в “Хопперз”.

Но я этого не сделал.

Как я уже сказал, она была совсем близко. Так близко, что я мог бы ее поцеловать, не сдвинувшись с места, хотя она была на добрый фут ниже меня и совершенно не в моем вкусе: тощая задница и веснушки по всему носу. Но от нее ничем не пахло. По-хорошему, я должен был бы унюхать выхлоп с двух ярдов, учитывая, что она просто на ногах не держалась, и все такое. И если она была не бухая, оставался только один вариант. А таких мы не пускаем.

— Не сегодня, дорогуша, — сказал я, преградив ей дорогу. Думал еще добавить “торчков не пускаем”, типа чтобы объяснить. Но, если честно, судя по виду, она бы хрен это поняла.

Но она все равно поперла вперед, не замечая, что ее сиськи упираются в мою вытянутую руку. Посмотрела на меня, и взгляд мне ни хрена не понравился. Есть два вида взглядов, которыми на меня смотрят бабы, — особенный и наглый. Большинство используют первый, и винить их в этом нельзя. Я Ройстон Блэйк, так ведь, начальник охраны “Хопперз”. У меня есть стиль, я в хорошей форме, телки это знают, и им это нравится. Но осчастливить прям всех не получается, так что всегда есть парочка, которым не нравится, что их отымели и бросили. Тогда-то взгляд и становится наглым. Но эта смотрела на меня даже не нагло. Она, ухмыляясь, изучала меня, будто я божья коровка, ползущая у нее по руке, или что-то типа того.

Как я уже говорил, меня это задело.

— Ты че, оглохла или как? — сказал я и вежливо ее отпихнул.

Она оказалась на земле как-то быстрее, чем я ожидал. Полетела кубарем, если честно. Я посмотрел по сторонам, не пялится ли кто. Вышибала должен делать то, что должен, и иногда приходится применять немного физической силы. Но когда ты ее применяешь к телке, это плохо выглядит. Неважно, сколько от нее геморроя.

Но никто ниче не видел, так что я был в порядке.

Я скорей шагнул к ней и протянул руку. Может, я и мудак время от времени, но если телка из-за меня упала, я всегда помогу ей подняться. — Блип, — сказала она.

Я приложил свободную руку к уху, типа, решил, что ослышался, вполне резонно. — Чего?

— Блип.

Я отдернул ту руку, за которую она все равно не схватилась. Кто-то у меня за спиной выходил из “Хопперз”, как оказалось, пацан со своей телкой. Я двинулся наскоро попрощаться, но они сосались — им было не до того. Я вернулся к девчонке, которая так и сидела на заднице, и поскреб в затылке. — Мне показалось, ты сказала “блип” или че-то такое, — сказал я. — Так что ли?

— Блоп.

Я снова поскреб в затылке, разглядывая угол, из-за которого она появилась всего минуты три тому. Я, вообще-то, охренел, если честно. Я вполне мог бросить ее там и вернуться к дверям, я ведь начальник охраны и менеджер “Хопперз”, а охранник должен стоять у дверей, никогда не отходить, все такое. Если только не начинается драка, в которую нужно вмешаться. Но тут никаким месиловом не пахло. Была только долбанутая телка, которая сидела на тротуаре, и больше ни хуя.

Как я уже сказал, я смотрел вперед и чесал репу, и тут из-за угла вылетает какой-то чел и несется, как в жопу укушенный. Я тут же выпрямился, почувствовал, что пахнет разборками. В Манджеле никто так не подрывается, если не назревает проблем. А надрочившийся на это дело вышибала просекает все за три фарлонга[1].

Заметив меня, он притормозил и перешел на шаг, типа ниче не происходит, даже майку поправил и хаер свой длинный зачесал вбок. Ему лет так двадцать пять было, жидкие светлые волосенки свисали по обе стороны лица, как старые занавески. Судя по комплекции, жрать он не любил, да и качаться тоже. И ростом он был мне где-то по плечо, то есть еще и мелкий. Короче, задрот. И одет как задрот: джинсы и спортивная куртка с капюшоном — и все это велико размеров на восемь.

Он остановился ярдах в пяти и развел руками, будто показывал мне, что такое ярд. Натянул лыбу через всю морду, и она мне ни хера не понравилась.

— Ты еще че за хрен с горы? — спросил я, смерив его взглядом. Меня так и подмывало вломить ему пиздюлей, этот урод вел себя будто крутой, хотя с первого взгляда было понятно, что это задрот и мудила. Я ведь этого придурка ни разу в жизни не видел, так ведь? А такое в Манджеле бывает нечасто — не всякий день попадаются морды, которых не видел уже раз пятьдесят, как минимум. Если хотите знать мое мнение — а вы наверняка хотите, иначе вы бы уже шли на хер, — он смахивал на чужака. И дело не только в его шмотье. Его выдавало все, даже походка. И говорил он тоже как чужак.

— Такое дело… — начал он.

Врубаетесь, о чем я? Типичный, блядь, большой город. Весь на выебоне. И продолжил он в том же духе.

— Такое дело, я же не говорю…

— Да ты ваще ничего не говоришь, — отвечаю. — И я бы на твоем месте продолжал в том же духе. — Если и есть что-то, что я ненавижу, так это выебонистых чужаков.

Лыбу с его физии как хуем смело. Но он подобрался и давай втирать по новой. Слишком уж быстро, как по мне. Но выделываться почти перестал, это да.

— Не, друг, — сказал он, поднимая руки. Не люблю я таких пацанов, я ему не угрожал даже, а он уже руки поднимает. Наглеет, стало быть. — Я так, никто. Просто свою девушку ищу. Она куда-то сюда побежала. Ну, ты знаешь, девушки, они иногда прикалывают. Привлекают к себе внимание, понимаешь? — он подмигнул мне.

Есть еще одна вещь, которую я не люблю — это как раз когда чуваки мне подмигивают. Так что когда я снова заговорил, голос у меня, наверное, был слегка раздраженный. — Так че, это твое, что ли? — спросил я, кивнув на телку. — Может, скажешь тогда, что с ней?

— Да все с ней нормально, друг. Честно. Напилась.

— Блип, — сказала та, глядя в темное небо.

Я поднял голову. Никаких блипов там, вроде, не было.

— Эта телка не пила, — сказал я с уверенностью человека, чья работа — следить, чтобы ужратые клиенты не сильно залупались.

— Напилась, честно, друг. Она текилу пила. От текилы выхлопа не бывает.

— Текила? Да кто, блядь, тут станет пить текилу?

— Ой, да ты не поверишь. Тут можно достать текилу. Слушай, я ее заберу, лады? — И наклонился, чтобы поднять ее, а сам не отрывает глаз от меня.

— Неа, не заберешь, — я отпихнул его носком ботинка. — Че-то меня твоя версия не впечатлила. Откуда мне знать, что ты не какой-то заезжий урод, который собирается ее попользовать, бедную беспомощную девочку?

— Слушай, да все со мной нормально. Я ей ничего не сделаю. — Он снова поднял руки, будто я должен был это все у него по ладони вычитать. Теперь он стоял совсем близко, я смог рассмотреть его получше, и оказалось, он старше, чем я подумал поначалу. Лицо вроде гладкое, но морщины есть, и вены на руках были странно вздувшимися. Сложно было сказать, сколько ему лет на самом деле, че-то типа от двадцати пяти до пятидесяти. — Мне просто нужно отвезти ее домой. Иначе ей будет плохо.