— Ты победил Хайи? — недоверчиво спросили мораны. — Тогда где его когти?

— Нет, — ответил юноша.

— Но ты вернулся живой, значит, ты испугался?

— Нет, — повторил юноша, — я не нашел Хайи, он ушел из наших гор.

Прошло несколько лет, и была великая засуха. С севера в поисках пастбищ пришло сильное воинственное племя. Юноша храбро сражался, но силы были неравными. И тогда из джунглей вышел лев. Его клыки были ужасны, он убивал лишь ударом лапы, он рвал пришельцев на части. Это был Хайи.

— Когда жрецам рассказали о поступке юноши, они узнали в Хайи священного льва, а юноша стал последним Ор-койотом масаев, — закончил Йорген свою историю. — Говорят, правда, что живет в этих горах Черный Ор-койот.

— Я уже наслышан, — проговорил Профессор Ким. — Великий Африканский Колдун, а заодно — персонаж местного фольклора…

— Да, что-то вроде того… Но, знаете, я встречал нескольких серьезных охотников, и в их числе даже знаменитого «убийцу слонов» Боба Фостера, которые не только пугают байками своих богатых клиентов, но всерьез верят в существование Черного Ор-койота… Хотя, — Йорген усмехнулся, — скорее всего это просто легенда…

Вряд ли он догадывался, что множество воинов этой самой легенды сейчас наблюдало за ними своими зоркими глазами.

Потом тишина стала гнетущей, ощущаемой почти физически. Ни львов, ни пастухов, перегоняющих стада овец, никаких других признаков жизни. Остановка для обеда была короткой. Ели молча. Йорген Маклавски и чернокожие аскари молча переглядывались. Не слышно было даже голосов птиц.

— Господи, что здесь произошло? — прошептала Зеделла. Ей никто не ответил, потому что ответа не было.

Йорген лишь произнес:

— Это действительно странно… Я не слышал ни о каких эпидемиях и тому подобном, но лучше ни к чему здесь не прикасаться. Надо скорее проехать это место.

Тишину не слышал лишь сэр Джонатан Урсуэл Льюис, потому что в его ставшем больным мозгу без конца повторялось одно и то же слово: «Зеделла».

Йорген Маклавски, Сэм и Профессор Ким склонились над расстеленной на капоте «лендровера» картой побережья. Получалось, что экспедиционный лагерь был совсем близко. Радио Найроби и местное радио «Лодвар» не передавали ни о каких аномалиях в этих местах. Даже межплеменных столкновений в первые дни сентября отмечено не было.

— Надеюсь, это не карта Бермудского треугольника? — поинтересовался мистер Моррис Александер. Голос его был достаточно мрачным. — Такое впечатление, что кто-то просто выключил звук. Вся эта фауна, она что — онемела?

Он поглядел на профессора Льюиса, затем на Йоргена:

— Мистер Маклавски, я просил бы уделить мне несколько минут… Это довольно конфиденциальный разговор, я знаю, что вы — джентльмен.

Йорген кивнул, тон Морриса Александера его веселил.

— Благодарю вас… Я освобожусь через одну минуту.

— Нет, не сейчас и не в этом месте. — Моррис Александер сухо улыбнулся. — Даже для конфиденциального разговора здесь слишком малолюдно… Я бы просил уделить мне пару минут, когда мы доберемся до лагеря, если, конечно, такое все же произойдет.

— О'кей, — сказал Йорген. — как только доберемся до лагеря…

Однако когда они доберутся до лагеря, им придется заняться совсем другими вещами.

К этой все сгущающейся тишине теперь добавилось отчетливое чувство, что за ними наблюдают. Они уже больше не разговаривали, пока «лендроверы» пробирались сквозь узкое ущелье, лишь молча озирались по сторонам. Ощущение опасности двигалось вместе с ними. Йорген даже подумывал, не расчехлить ли ему автоматическое оружие. У него было разрешение на «М-16» и на мощный двуствольный «винчестер» 1977 года выпуска. В одном стволе имелась нарезка под пулю, а другой ствол был гладким, предназначенным для дроби и картечи. У троих аскари также было оружие. Итого пять стволов. Многовато для страны, где запрещено огнестрельное оружие. И довольно нелепо для научной экспедиции. Да, любопытная компания приедет к Камилу Коленкуру. Его ученые коллеги.

вооруженные до зубов, полутораметровый африканский колдун с огромным копьем и какое-то гиперсексапильное юное существо, которое уже свело всех с ума и еще неизвестно, что натворит в лагере.

Да, любопытная компашка едет к Камилу Коленкуру. Он будет рад. Еще эта паршивая тишина…

И Йорген решил, что все же стоит расчехлить оружие.

Но Камила Коленкура уже вряд ли могло что-либо радовать или печалить. Как раз в это время в экспедиционном лагере стало известно, что Камил Коленкур только что погиб, потому что его параплан закрылся.

Ольчемьири не сомневался в существовании Черного Ор-койота и знал причину молчания, пришедшего в эти места. О да, Ольчемьири прекрасно понял происхождение крадущейся за ними тишины. Но эти белые люди, испорченные отравой далеких городов, вставших между ними и всем остальным миром, вряд ли бы его поняли. Вряд ли бы они поняли, что сюда пришел Кишарре и все живое в страхе покинуло эти места; он слышал испуганный шепот деревьев, чувствовал, как сжались их дрожащие корни, привязывавшие их к матери-земле, видел мольбу в их зеленых глазах, мольбу о защите, потому что они не могли отсюда убежать. Кишарре вошел во множество людей, таящихся сейчас по горным склонам. Заклинание Черного Op-койота позволило ему сделать это. Заклинание Черного Op-койота повисло сейчас над горными долинами, и оно привело сюда Кишарре. Их очень много, воинов, в которых вселился демон, и когда Кишарре начнет бить в барабаны — а сердце старого мганги уже слышит их — и мораны, ведомые демоном, нападут, мзее Йорген и его длинное ружье вряд ли смогут с ними справиться. Поэтому Ольчемьири решил просить о помощи. Он сидел на переднем сиденье «лендровера» с закрытыми глазами и просил о помощи своих Грозных Друзей. И они услышали. Его просьба вывела их из сна повседневных забот, и они уже покидали свои дома на деревьях. Они соединялись в единую смертоносную силу, и Ольчемьири очень надеялся, что они успеют.

А эти белые люди… Ольчемьири любил их. И он знал, что утренний туман, выпавший в их глазах, скоро рассеется и они тоже смогут видеть.

В то же время радостный Маккенрой гнал «мицубиси-паджеро» прочь от маньяты гордых масайских воинов, прочь от этих зловещих и таинственных гор, навстречу огромному солнцу, поднявшемуся над восточным краем соленой пустыни Чалби.

Все, точка! Маккенрой закончил свои дела в буше, он выполнил возложенные на него поручения и теперь возвращался в Мир Городов. В мир консервированных продуктов, каменных улиц и электронных средств коммуникации, в мир, где бы по достоинству оценили проделанную им работу и где только выигрышные цифры и могли иметь смысл. Все — точка. Шесть выигрышных цифр были у него в кармане, и ему следовало поспешить. До сегодняшнего вечера он должен был успеть заполнить карточку «телелотто». Он должен попасть в любой ближайший город, где имелись бы эти самые электронные средства коммуникации, и заполнить карточку. Маккенрой знал, что автомобиль мистера Норберта довольно быстро доставит его до Транскенийского шоссе и там он уже может добраться до какого-нибудь более или менее приличного городка, где принимают карточки предстоящей телеигры. Все же шоу— это прекрасная вещь. Это то, что досталось цивилизации в наследство от древних времен в наиболее чистом виде. И нет ничего лучше телевизионного шоу, особенно когда предстоящий результат ты создал сам. Маккенрой вдруг подумал, что он чувствует себя режиссером Очень Большого Шоу, за которым он будет с улыбкой наблюдать, а потом просто закончит спектакль, соберет игральные фишки и бросит их себе в карман.

Маккенрой, все еще продолжая улыбаться, сладко потянулся за рулем… И тогда он это увидел.

Мганга Ольчемьири ничего не знал о черной волне уязвленной гордости, впервые прожегшей сердце Зеделлы пару месяцев назад. И он ничего не знал о мистере Райдере, закованном в броню цинизма и равнодушия и преподавшем Зеделле неплохой урок. Он знал лишь об огромном страшном чудовище — Заклинании Черного Op-койота, повисшем сейчас над горными долинами. Но совсем не это должны были увидеть белые люди, когда рассеется утренний туман, выпавший в их глазах. Совсем не это. Прелестная белая мемсаиб, носящая имя, которое предки Ольчемьири давали своим дочерям, продолжала похищать сердца. Но она была обманута. Быть может, она даже не знала, что с ней происходит. Она не знала, что демон ночи Кишарре уже положил руку на ее глаза и сейчас рука демона тянется к ее сердцу.