Интересное получалось дело.
Маккенрой не знал языка людей, живущих в этих горах. Масаи, а точнее, обособившийся от них клан Самбуру, были воинственными скотоводами-кочевниками, до сих пор не расстающимися с копьем, до сих пор угоняющими скот у своих соседей и ведущими из-за этого жестокие войны. Немногочисленная полиция опасалась вмешиваться в местные дела — к счастью, в Кении действуют законы, запрещающие огнестрельное оружие, — и обитатели этого засушливого, Богом забытого края, предоставленные самим себе, живут по законам предков, а полиция занята тем, что регистрирует, причем с соблюдением всех формальностей, приезжающих в эти места иностранцев.
Маккенрою надо было отыскать моранов, причем тех из них, кто узнает перстень и приведет его к Черному Op-койоту. В существовании последнего Маккенрой теперь не сомневался.
Масайское общество делится на четыре возрастные группы, причем границы между ними настолько жесткие, что перейти из низшей группы в высшую можно, только пройдя специальный обряд посвящения.
В семь лет мальчики становятся олайони — пастухами и целыми днями гоняют скот по пастбищам, вооружившись лишь луком со стрелами или копьем. Этим мальчуганам их мамы не читают на ночь книжки с веселыми картинками, и к Рождеству они не получают подарки от взрослых, напротив, любой взрослый может бесцеремонно заставить олайони выполнить любой свой каприз, порой даже самый нелепый, и олайони обязан подчиниться. Таков уж закон. Поэтому олайони не очень жалуют свое счастливое детство и не дождутся дня, когда что-то там произойдет со звездами или с фазами Луны и этот многозначительный шаман, следящий за небом или за муравьями, сожравшими так неудачно спрятанную накануне тушу антилопы, не соизволит объявить, что время пришло. Пришло время им стать моранами.
В том возрасте, когда юноши менее экзотических стран готовятся поступать в высшие учебные заведения, напичкивая свои головы светом знания, древний закон масаев готовит своим паренькам некую процедуру, связанную с другой частью тела. Им делают джандо. На суахили это означает обрезание. Их половой член остается без крайней плоти. Джандо предшествует церемония инициации, длящаяся более суток. Вдоль рядов копейщиков проходят наставники, трубящие в рог. Приносится кровь жертвенного вола. По решению верховных жрецов — ойибунов выбирается мганга, который с помощью лишь ножа делает джандо. Не только крика, но даже гримасы боли достаточно, чтобы олайони прослыл недостойным быть воином, и тогда «счастливое детство» продлится до конца жизни. Так что лишь мастерство мганги, делающего джандо, может быть союзником в этом испытании. Правда, закон следит за тем, чтобы мганга не был слеп и находился в своем уме.
Прошедшие инициацию становятся моранами, переходят в касту воинов. Они получают красную тогу, защитную униформу на этих красных латеритных землях, и великолепное копье с длинным плоским наконечником. Они уходят жить в специальный военный лагерь, сплетенный из ветвей колючей акации. Лагерь называется маньятой. Дом же из кизяка, где живут все остальные масаи и так любимый ими скот, называется екангой. Звездными пылающими ночами в маньяту приходят потрясающе красивые масайские девушки. Йх грациозные шеи спрятаны под безумным количеством бисерных ожерелий, тяжеленные, в несколько килограммов, связки спадают на плечи, на руках и ногах — множество металлических браслетов. Они не знают ничего о существовании фотомоделей. К счастью, топ-модели тоже о них не догадываются. Масаям в ближайшие десять — пятнадцать лет запрещено жениться. Свой дом им можно будет завести, лишь став младшими старейшинами. Но свободная любовь освящена законом. Кстати, моранам много чего запрещено. Им нельзя есть растительную пищу и никакую другую пищу, кроме молока, смешанного пополам с кровью, и кусочков непрожаренного мяса. Им нельзя заниматься физической работой и жить вне маньяты. Зато им можно воевать, угонять у соседей скот, целыми днями слоняться без дела, забавляясь чем придется, по ночам плясать у костра, заниматься любовью и заплетать себе множество косичек. Они очень красивы, эти изящные, длинноногие, несколько женственные юноши. Их средний рост приближается к двум метрам, и настоящим мораном в былые времена считался тот, чье копье омоет кровь работорговца. Говорят, сейчас достаточно укокошить льва. Эти несколько сомнамбулические юноши-красавцы обмазывают себя суриком, смешанным с жиром или сливками, становясь такими же красными, как и земля вокруг, и хотят лишь одного — как можно дольше оставаться моранами! Моранами, имеющими лишь одну специальность и один долг — быть воинами. Они нехотя расстаются со своей вольницей, становясь сначала младшими, а затем и старшими старейшинами. Из среды последних выходят военные и религиозные лидеры масаев. Когда-то у них существовал институт Op-койота, Верховного масая, соединяющего в себе военного и религиозного главу. Эта безупречная военная машина, которую заклинило где-то в первобытном веке, досталась масаям от предков. И они не хотят ничего менять. Другое дело англичане, особенно в тот период своей истории, когда оплот западной свободы и гуманистической цивилизации — Великобритания владела в качестве колоний чуть ли не половиной мира. Британские колонизаторы, видя, как успешно сопротивляются масаи, сделали все возможное, чтобы уничтожить институт Op-койота. И правильно. Уровень жизни в Кении не слишком отличается от уровня жизни где-нибудь в Европе. Если вы, конечно, не живете по законам предков. Если же вам начхать на уровень жизни и всякие парламентские штучки, начхать на образование (европейское) и на бизнес, то вы можете жить в буше, охотиться на львов, делать джандо и отбивать скот у соседей. И не участвовать в массовых голодовках и гражданских войнах, уносящих сотни тысяч жизней.
Маккенрой был из тех, кому не начхать на образование, бизнес и уровень жизни. Он чтил предков, но в остальном был вполне современным человеком. Раньше. Сейчас ему надо было найти моранов и предъявить им перстень мистера Норберта в надежде на то, что его узнают.
Маккенрой давно слышал старую легенду про то, что англичанам их фокус с Op-койотом удался не до конца. Будто бы где-то существовала личность, вошедшая в отношения с духами ночи и ставшая Черным Op-койотом. Носящая черные одежды. Это при том, что, кроме красной тоги, масаи мог надеть лишь желтое, будучи мудрым старцем, жрецом-ойибуном, или — голубое, будучи женщиной на седьмом месяце беременности. Голубой — цвет неба, цвет, в «который нельзя бросать копье»…
Черный Ор-койот — герой местного фольклора. Герой веселых анекдотов за кружкой пива или страшных историй, рассказываемых на ночь.
Очень милая легенда.
Сейчас Маккенрою предстояла встреча с этой милой легендой.
Маккенроя уже несколько раз останавливали (или он их останавливал) группы краснотогих юношей, произносящих: «Маджи, маджи». Маккенрой понимал, что они просят воды, и показывал им перстень мистера Норберта. Юноши удивленно переглядывались и пожимали плечами. Это были мораны. Они хотели пить. И они не понимали, что надо Маккенрою. Мистер Норберт говорил, что перстень узнают те, кто должен узнать. Маккенрой искал их весь день. К вечеру он устроился на ночлег. И это было большой удачей для Профессора Кима и его друзей. Потому что на путешествие, занявшее у Маккенроя несколько часов, они потратили два дня. И еще один день, чтобы преодолеть совсем уж смешное расстояние, пересекая сначала лавовые поля, нагромождения туфа и белого кварца, а потом неширокую, поросшую лесом горную гряду, отделяющую край пустыни Чалби от экспедиционного лагеря, находящегося на песчаном берегу озера Рудольф.
Но к тому времени Маккенрой уже все успел.
Маккенрой нашел в багажнике «мицубиси» газовую горелку и еще раз удивился предусмотрительности мистера Норберта. Ну конечно, постоянное чувство плеча… Он вытащил из нагрудного кармана свободной хлопковой рубашки бумажную коробку спичек с приглашением посетить Аргерс-Пост, разжег горелку и поставил на огонь банку бобов со свининой. Маккенрой любил свинину; честно говоря, он не понимал мусульман с побережья, отказывающихся от этого мяса. Хотя, конечно, вера есть вера. Маккенрой вдруг подумал, что, запрети ему сейчас мистер Норберт предвкушаемый ужин, он бы, наверное, послушался. Маккенрою эта мысль не понравилась, и он отогнал ее прочь. В багажнике также нашлось несколько полулитровых бутылок пива «Скол». Пиво было местное, но, в общем, неплохое.
