— Есть!

— Невозможно различить… Похоже, надпись уже готова?

— Вероятно, господин маршал.

— Зачитайте мне ее.

— Не могу, господин маршал, я в дежурном помещении, мне тоже не видно на экране…

— А-а, ладно. Отбой.

Маршал вызвал проходную.

— Сержант? Доложите обстановку. Что значит «происшествий нет?» А надпись? То-то же… Ну-ка, прочтите. Так возьмите бинокль! Жду.

Молчание длилось полминуты. После сержант вернулся к телефону.

— Але? Господин маршал?

— Да. Говорите, сержант.

— Там написано: «Не стреляй. Будем говорить».

— И все?

— И все, господин маршал.

— Чем вы вооружены, сержант?

— Автомат с дробовыми патронами… Пистолет. Армейский нож…

— Отставить нож. Приказываю открыть огонь из автомата.

— Цель?

— Уничтожение надписи, сержант! О выполнении доложите, я жду на связи.

— Есть, господин маршал!

Маршал услышал стук переговорного устройства, ложащегося на стол, потом лязг затвора и три короткие очереди. Сержант схватил коммуникатор:

— Ваше приказание выполнено, господин маршал!

— Очень хорошо, сержант. Спасибо. Отбой.

— Господин маршал…

— Да?

— Они новую надпись выкладывают… Такую же, из зеленых листочков.

Маршал выключил коммуникатор, хлопнул дверью кабинета и решительно зашагал к выходу из здания. Часовой, стоявший у двери, вытянулся.

— Дежурного офицера на проходную, — бросил маршал. — С ранцевым огнеметом.

Когда он вошел в помещение КПП, сержант рассматривал пространство за периметром в бинокль.

— Что пишут, сержант?

— Не могу понять, господин маршал, — почему-то улыбаясь, проговорил сержант. — Вот взгляните сами! — и он протянул маршалу бинокль.

Маршал поднес окуляры к глазам. Покрутил настроечное кольцо. И прочитал: «Сволочь!»

На КПП вбежал офицер с ранцем за спиной и длинной металлической трубкой в руке. Гибкий шланг соединял емкость и трубку.

— По вашему приказанию…

— Хорошо-хорошо, офицер, — маршал махнул рукой в сторону надписи, но потом внезапно задумался.

— Сержант! Дайте мне свой автомат, включите коммуникатор и бегом отнесите его к надписи. Положите его — включенным! — немного дальше надписи, и бегом назад. Мы с офицером вас прикроем.

Сержант снял с себя коммуникатор, проверил связь и бросился за двери. Офицер вышел следом. Маршал присел на одно колено прямо в дверном проеме и навел визир прицела на спину сержанта. Но ничего страшного не произошло. Коммуникатор остался лежать на шаг дальше надписи. Сержант вернулся назад, даже не запыхавшись.

Маршал поправил микрофон своего коммуникатора и проговорил:

— Кто хотел говорить со мной? Я готов к переговорам. Повторяю: я готов к переговорам.

С дерева, листками которого была выложена надпись, слетела черная птица. Маршал открыл бронированную дверь и встал в проеме.

— Повторяю, — сказал он еще раз, — я готов к переговорам.

Ворон подошел к лежащему коммуникатору и спросил:

— Маршал?

— Да. Я — главнокомандующий. Кто вы и от чьего лица ведете переговоры?

— Я, — каркнул ворон, — на Земле, как вы на Амдиэле. Командир.

— Понятно, — ответил маршал. — Вы хорошо говорите по-амдиэльски.

— Придет время, — не принял лести Кроу, — и мы ваш язык с удовольствием забудем. У меня вопрос.

— Спрашивайте.

— Люди грузятся в корабли и собираются улетать. Все?

— Нет, — твердо сказал маршал, — лишь те, кто особенно нуждается в безопасности.

— У меня предложение, — каркнул ворон. — Улетайте все. Я дам вам на сборы столько времени, сколько вы пожелаете. Мы никого не тронем. Но чтоб все до единого!

— Ваше предложение не может быть принято, — без раздумий произнес маршал. — Однако раз у вас есть возможность мириться с нашим присутствием какое-то время, почему не сделать его бесконечно долгим?

— С течением времени вы расплодитесь, — прокаркал Кроу. — Кроме того, сюда прилетят все, кто пока остается в вашем родном мире.

— Наша родина — здесь, — сказал маршал.

— Спорное утверждение, — ответил ворон. — Или вы, или мы. Планета тесна, все на ней не поместятся.

— Мы — поместимся, — заявил человек.

— Тогда я вам официально объявляю войну, — прокаркал Кроу. — Мелкие инциденты недавнего прошлого — не в счет.

Маршал кивнул, но на сердце у него лег камень. «Мелкие инциденты»? Ценою в сотни тысяч жизней…

— Теперь у меня к вам вопрос, если вы позволите…

— Я вас слушаю, — подчеркнуто холодно выговорил Кроу.

— Вы — один из четверых?

— Нет! — каркнул ворон. — Они — властвуют. Я — правлю.

— Я могу поговорить с ними?

— В любой момент, — милостиво позволил Кроу. — Либо непосредственно перед смертью, либо вскоре после нее. Выбирайте!

— Дай-ка мне автомат, — прошептал маршал в сторону сержанта. Но Кроу уже летел за кроной дерева, и стрелять в него было бессмысленно.

Хамдиэль и Ксор удобно расположились в креслах. Дима рассматривал светящуюся карту Земли. Оля стояла у окна за маршальским столом. Ангелы молчали, ожидая возвращения военачальника. Ради такого события они оделись: Хамдиэль — в мешковатое и пестрое одеяние, немного нелепое в строгом убранстве кабинета, но все же неповторимо красивое и неуловимо притягательное. Ксор облачился в светлые отутюженные брюки и белую сорочку, идеально сидевшую на его ладном теле. Дима нафантазировал себе льняную пиджачную пару цвета сливок. На Оле же красовалось простенькое платье, силуэт и фасон которого с равным успехом можно было отнести к любому модному поветрию — или не относить ни к какому. Голубые васильки узоров колыхались в такт движениям изящного женского тела. Даже когда Оля замирала, цветы продолжали раскачиваться, словно обдуваемые нежным ветерком…

Все четверо выглядели предельно живописно, но только на Олю хотелось смотреть и смотреть не отрываясь. Именно это и ощутил маршал, когда вошел в свой кабинет. Он сделал шаг от двери — та закрылась сама собой — и остолбенел, увидев всю четверку, и осознав, что красота женщины превосходит все его уже давно устоявшиеся представления.

Маршал давно ждал и, одновременно, боялся этой встречи. Он догадывался, что рано или поздно ему придется говорить с теми, чей покой он нарушил. Потому и спрашивал этого чернокрылого клоуна. И вот… Слова застряли в глотке.

— Ну, что же вы застыли, маршал? — Дима сделал несколько шагов к человеку, встряхнул в пожатии его руку, приобнял за плечи и подтолкнул к столу. — Мы вас ждем, ждем, а вас все нет и нет…

— Извините, господа… Не знал о вашем визите, — заволновался маршал.

— Ну, не беда, не беда, — успокоил его Дима. — Вы ведь из столовой идете? Не хотите ли после обеда вкусить чашечку замечательного кофе? Не отказывайтесь: ваш отказ все равно не будет принят… Оль, напои-ка нас кофием!

Маршал уселся на привычное место. Та, которую звали Олей, легкими шагами прошла мимо, всколыхнув в мужчине все его естество, обошла стол. Восхитительный аромат неизвестного напитка коснулся обоняния маршала. Он привстал и окинул взглядом гостей. Оля искренне улыбнулась ему, наливая густую горячую жидкость в чашечки. Тот, который пожимал руку, влюбленно смотрел на девушку. Двое других были безучастны: высокий и голубоглазый помешивал ложечкой кофе, чернокожий крутил в руках бумажку, то сворачивая ее в тугую трубочку, то постукивая ею по полированной поверхности стола, то снова разворачивая. По всему было видно, что он — единственный из гостей, кто хоть сколько-нибудь волнуется.

— Если мне будет позволено, — проговорил маршал, — я бы хотел угостить вас бальзамом, настоянным на травах моей родины…

— Замечательная идея! — согласился чернокожий. — Этот настой у ваших виноделов получился очень удачно.

— И потом, — сказал голубоглазый, — вы здесь хозяин, и вправе распоряжаться всем чем угодно по своему усмотрению.

Маршал кивнул, поднялся, открыл сейф. Внизу хранилось несколько бутылок бальзама — маршал взял самую ароматную марку. На средней полке, прямо под рукой, лежал заряженный пистолет…